Сердце Изнанки - Олег Валентинович Ковальчук
Дмитрий дёрнулся, будто от пощёчины, и голос его сорвался на рык:
— Это не твоё дело, чужак! — его аура полыхнула, энергия готова была выплеснуться наружу в виде пламени, но что-то ей не дало. Как будто какой-то сбой.
— Это моё дело и дело моей семьи, — отрезал я, и в один рывок оказался рядом с ним.
Схватив Дмитрия за шею, я прижал его к стене с такой силой, что пыль посыпалась с кирпичей.
— Я сейчас вышвырну тебя в изнанку, и попробуешь сам выбраться. А там посмотрим, кто из нас достойно себя ведёт, а кто пытается навредить роду.
Я не сводил с него глаз, внимательно следя за его энергетическим уровнем, выжидая момент, когда он решит ударить. Но энергия в его теле пульсировала неровно, скачками, будто что-то сдерживало её, не давая вырваться наружу. При этом он даже не пытался атаковать меня огнём, что было странно для его характера.
— Отпусти меня, — произнёс он неожиданно ровным, спокойным тоном. — Я не собирался тебя убивать, но ты сам меня вынудил. Ты выжил — радуйся. Но не провоцируй меня больше.
Голос его дрожал едва заметно, но смотрел он упрямо, не отводя взгляда. Я прищурился, изучая его.
И тут меня осенило:
— У тебя что-то не так с силой. Ты её не контролируешь?
— Это не твоё дело, — отрезал он.
— Да нет уж, моё, — усмехнулся я. — Мы ведь с тобой бок о бок сражаться должны, братец.
— Не называй меня так, — процедил он сквозь зубы.
Я рассмеялся, отпустив его шею и отступив на шаг.
— А как тебя называть? Ладно, не суть. Скажи честно: ты меня нарочно атаковал?
Он опустил глаза и покачал головой, словно признание далось ему с трудом.
— Нет. Я разозлился. Моя способность сильно завязана на эмоции. И когда ты в очередной раз начал приказывать паладинам, я не сдержался. Поток энергии сам ударил в тебя.
— Понятно, — кивнул я, задумчиво потирая подбородок. — Что ж, раз так, зла я на тебя не держу. Но с силой тебе надо разобраться. Она может погубить не только тебя, но и тех, кто рядом. Негоже оставлять такое без внимания.
Дмитрий промолчал, но в его взгляде мелькнуло что-то похожее на согласие. Я поправил рюкзак на плече и добавил уже мягче:
— Идём, догоним паладинов. Нам с тобой ещё работать вместе, братец, хочешь ты того или нет, — произнёс я, поправляя рюкзак на плече.
Дмитрий нахмурился, бросив на меня взгляд, полный тёмных туч.
— Ты шутишь? Я ведь едва не убил тебя.
— Ну не убил же, — пожал я плечами с лёгкой усмешкой. — И, судя по всему, ты не особо-то и намеревался это делать. Получается, случайность. Зла я на тебя не держу, в остальном, сочтёмся.
В любом случае, программа максимум выполнена — у нас стал налаживаться контакт, а это главное.
Он сдвинул брови ещё сильнее, будто пытаясь прожечь во мне дыру одним лишь взглядом, но это уже было напускное. Я же смотрел на него спокойно, с лёгким прищуром.
— Я серьёзно, — добавил я, чуть понизив голос. — Наш конфликт закрыт. Но, учитывая твои особенности, если ты всё ещё злишься, давай лучше это обсудим и попробуем решить. Не хотелось бы, чтобы в следующий раз ты снова ударил мне в спину. Уговор?
Дмитрий тяжело вздохнул, а затем уставился на меня в упор, и в его глазах полыхнула злость. Было видно, что я ему не по душе, и принимать меня в семье он не собирается. Но это сейчас. Ведь за этой злостью пряталось ещё кое-что — чувство вины, острое, как заноза, за то, что он не сдержал свою способность и чуть не отправил меня на тот свет. А ещё в глубине его взгляда мелькало любопытство, почти детское: как, чёрт возьми, я выбрался из изнанки живым? Я мысленно хмыкнул — пусть помучается этим вопросом, мне же спешить с ответами некуда.
Мне бы понять, почему изнанка для меня не опасна…
Мы вышли из червоточины вдвоём. Паладины то и дело поглядывали в нашу сторону с неприкрытым интересом, но молчали, держа свои мысли при себе. Даже Зиновий старался держаться на расстоянии, будто опасался влезть в наш разговор. Я же, не удержавшись, хлопнул Дмитрия по спине с широкой усмешкой.
— Всё хорошо, братец. Ты, главное, не переживай, — произнёс я громко, чтобы услышали все.
Мне показалось, что один из паладинов — тот, что помоложе, — облегчённо выдохнул, словно с плеч свалился груз.
Хотя взглядов, направленных в мою сторону меньше не стало. Ведь я вернулся из изнанки живой…
Обернувшись на червоточину, я по привычке взглянул на нее в истинном зрении, чтобы убедиться, что она деактивируется, и застыл на месте. Мир вокруг вдруг ожил новыми красками. Стоило мне только сосредоточиться, как я заметил тонкие энергетические линии, которых раньше не замечал. Хотя нет, это были не совсем линии — скорее, мерцающие хлопья, сгустки энергии, парящие в воздухе, будто невесомые лепестки, сорванные с невидимого цветка. По структуре они напоминали ту самую мембрану, что разделяет червоточину и изнанку, — текучая, чуть дрожащая субстанция, переливающаяся мягким светом, словно капли росы, поймавшие первые лучи солнца. Они неспешно кружились вокруг паладинов, вокруг микроавтобуса, даже вокруг меня самого, создавая призрачную паутину, видимую только мне. Интересно, что это? Неужели моё зрение стало острее после энергии сердца червоточины, или это изнанка оставила на мне свой отпечаток? Я прищурился, разглядывая эти танцующие сгустки.
Я обернулся в сторону червоточины, и увидел то, чем она по сути и являлась — разломом реальности, из которого в наш мир струилась энергия.
Из червоточины в наш мир то и дело проникало нечто: сгустки, неясные сущности и магия…
Выходит вот так смотрят на мир видящие? Или не видящие?
Я ощутил желание, вновь вернуться в червоточину, а потом и в изнанку. Даже головой потряс, избавляясь от навязчивой идеи. Не об этом ли говорил тот паладин, Виктор? О том что Великая Изнанка не отпускает никого и тянет к себе. Может она никак не может смириться с тем что я ушёл невредимым и теперь заманивает?
Спустя некоторое время паладины закончили грузить багажник микроавтобуса ценными частями тел тварей, аккуратно сложенными, как дрова в поленнице. Мой рюкзак тоже отяжелел от трофеев — монеты, кинжал, тот
