Восхождение (СИ) - Тыналин Алим
— Андрей Дмитриевич, у вас необычайное чутье на перспективные структуры, — заметил я, когда мы рассматривали геологическую карту района. — Вы отметили именно те участки, которые я считаю наиболее перспективными.
Архангельский смущенно улыбнулся:
— Я просто внимательно изучил все материалы и методики, Леонид Иванович. Особенно ваши заметки о признаках нефтеносности платформенных структур.
В процессе подготовки выявились и некоторые проблемы, требующие нестандартных решений. Общение с китайскими властями и представителями КВЖД требовало особых навыков, выходящих за рамки обычной дипломатии.
— Необходимо учитывать сложные взаимоотношения между китайскими чиновниками и японскими военными, — пояснял один из экспертов наркомата иностранных дел. — Официально они сотрудничают, но фактически существует глубокий антагонизм. Можно использовать это противоречие.
Мышкин согласно кивнул:
— Предлагаю ввести в состав группы Воронцова. Он служил в Харбине до 1928 года, имеет обширные связи среди китайских служащих КВЖД. Поможет с получением неофициальных разрешений на проведение работ в спорных районах.
Вечерами, после официальных совещаний, я уединялся в небольшом кабинете Губкина для личной подготовки. На столе лежали специально изготовленные карты Маньчжурии с максимально детальной топографической съемкой.
Я вглядывался в очертания рек, холмов, низин, пытаясь соотнести их с картами Дацинского месторождения, изученными мной еще в прошлой жизни. Расхождения неизбежны.
Точная геологическая съемка этого района появится только через десятилетия. Но основные структуры совпадали, что давало надежду на успех.
В один из таких вечеров ко мне заглянул Величковский. Профессор выглядел уставшим, но в его глазах горел огонь научного энтузиазма.
— Не помешаю, Леонид Иванович? — спросил он, останавливаясь в дверях.
— Нисколько, Николай Александрович, — я указал на свободный стул. — Как раз хотел посоветоваться с вами по геологическим структурам Маньчжурии.
Профессор опустился на стул, разглаживая седую бородку:
— Удивительно малоизученный регион. Всего несколько экспедиций в конце прошлого века, и те преимущественно ботанические и этнографические. Геология практически не исследована.
— Что скажете об этом районе? — указал я на окрестности Цицикара. — Есть ли геологические предпосылки для наличия нефти?
Величковский надел золотое пенсне и склонился над картой:
— Интересно, очень интересно… Структура напоминает некоторые участки Ромашкинского месторождения. Обширная синеклиза с вероятными нефтяными ловушками на периферии. Но без бурения сказать определенно невозможно.
— А если использовать ваш метод микроанализа структур? — спросил я, вспомнив о недавних разработках профессора.
Глаза Величковского загорелись:
— Возможно, возможно! Я как раз завершил новую методику экспресс-анализа. Потребуются специальные реактивы и портативное оборудование… — Он начал лихорадочно делать заметки в блокноте. — К завтрашнему утру подготовлю все необходимое.
— Николай Александрович, вы не хотели бы лично принять участие в экспедиции? — неожиданно предложил я. — Ваши знания и опыт были бы бесценны.
Профессор на мгновение замер, затем с сожалением покачал головой:
— Увы, Леонид Иванович, годы берут свое. Для полевых исследований в таких условиях нужны молодые силы. Но я подготовлю подробнейшие инструкции и обучу ваших специалистов новым методикам.
Перед самым уходом Величковский остановился в дверях:
— Леонид Иванович, позвольте личный вопрос. Что вы будете делать, если действительно найдете нефть в Маньчжурии?
Я задумался. Действительно, что дальше? Даже если мы подтвердим существование Дацинского месторождения, его разработка в текущих геополитических условиях невозможна.
— Знание само по себе сила, Николай Александрович, — наконец ответил я. — Информация о наличии крупного месторождения нефти в Маньчжурии изменит стратегический баланс в регионе. Даже если мы не сможем немедленно приступить к разработке.
Величковский внимательно посмотрел на меня поверх очков:
— Вы удивительный человек, Леонид Иванович. Иногда мне кажется, что вы смотрите на мир совсем иначе, чем все мы. Словно видите на много шагов вперед…
За день до отъезда состоялось мое прощание с ключевыми сотрудниками «Союзнефти» и других моих предприятий. Совещание проходило в небольшом конференц-зале наркомата тяжелой промышленности.
Котов, Сорокин, Воробьев, Ипатьев, Губкин, Протасов, Руднев, Звонарев, Рихтер, Загорская и многие другие руководители региональных подразделений, все ждали инструкций на период моего отсутствия. Особенно обеспокоен выглядел Головачев, привыкший к постоянному руководству с моей стороны.
— Товарищи, — начал я, обводя взглядом присутствующих, — на время моего отсутствия оперативное руководство возлагается на коллегию в составе товарищей Величковского, Котова, Сорокина, Губкина, Ипатьева и Воробьева. Основные направления работы остаются неизменными.
Я разложил на столе несколько папок с документами:
— Здесь детальные инструкции по каждому направлению. Особый приоритет развитие «Второго Баку». Разведка, бурение, обустройство промыслов. Ни на день не останавливать работы, несмотря на любые трудности.
Рихтер спросил:
— А что с программой модернизации нефтепереработки, Леонид Иванович? Нарком запрашивает ускорение пуска Ново-Бакинского завода.
— График остается в силе, — подтвердил я. — Модернизация должна завершиться к первому октября. Особое внимание оборудованию для производства высокооктанового авиационного бензина. Это государственный приоритет.
Сорокин, молодой инженер с большим будущим, поднял руку:
— По вопросу каталитического крекинга. Вороножский модифицировал катализатор, эффективность возросла на тридцать процентов. Но требуется ваше решение о масштабировании производства.
— Действуйте согласно протоколу, — распорядился я. — Если лабораторные испытания подтверждают эффективность, немедленно переходите к промышленному производству. Не ждите моего возвращения для принятия стандартных решений.
Головачев нервно барабанил пальцами по столу:
— Леонид Иванович, а как быть с корреспонденцией? Ежедневно приходят десятки писем, требующих вашего личного внимания. Особенно от Орджоникидзе и других наркоматов.
— Все текущие вопросы решает коллегия, — повторил я. — В особо важных случаях обращайтесь напрямую к наркому. Он в курсе ситуации и санкционирует решения в мое отсутствие.
Когда официальная часть совещания завершилась, я задержал Котова и Сорокина для конфиденциального разговора:
— Еще одно, товарищи. Возможно, в мое отсутствие активизируются конкуренты. — Я многозначительно посмотрел на них. — Усильте бдительность. Особенно на заводах и на новых месторождениях.
Сорокин понимающе кивнул:
— Мышкин предупредил нас. Дополнительная охрана уже направлена на ключевые объекты.
— И последнее, — я понизил голос. — В случае чрезвычайной ситуации со мной, если я не вернусь в течение месяца, — Котов и Сорокин встревоженно переглянулись, — действуйте согласно инструкциям в этом конверте.
Я передал Котову запечатанный пакет с подробным планом развития «Союзнефти» и других моих предприятий на ближайшие три года. Документ содержал все мои знания из будущего, которые могли быть применены в текущих условиях.
— Надеюсь, до этого не дойдет, — поспешил успокоить я встревоженных коллег. — Но предусмотреть необходимо все варианты.
* * *Последние часы перед отъездом я провел в квартире на Старой площади, просматривая личные вещи и уничтожая черновики записей. Специальные инструменты, включая позолоченную лозу подарок Архангельского, занимали отдельный саквояж.
Тихий стук в дверь прервал мои приготовления. На пороге стоял Мышкин с небольшим чемоданчиком в руках.
— Последние приготовления, Леонид Иванович, — произнес он, проходя в кабинет. — Специальное оборудование от товарища Берзина.
