Академиум - Андрей Стоев
— Что будете кушать? — приветливо спросила она. — Сегодня барашек хорош, ваши уже пообедали, очень шашлык хвалили. Чуреки только что из тандыра.
Девушки переглянулись, пожали плечами, и Лена сказала:
— На ваш вкус принесите чего-нибудь.
— Аша, и вина ещё принеси красавицам, — раздался голос сзади, — мы угощаем.
За спиной обнаружились двое ухмыляющихся джигитов, которые под взглядами девушек немедленно приосанились.
— Вина не надо, — спокойно сказала Лена. — И угощения тоже не надо. Проходите мимо, уважаемые.
— Ну что ты кочевряжишься, дэвушка, — нахмурившись, сказал тот, что постарше, — я сказал надо вина, значит надо. Выпьем, покушаем, поговорим.
— Вы слова понимаете? — уже несколько раздражённо спросила Лена. — Вам сказали проходить мимо, вот и проходите, вы здесь лишние.
— Вах, люблю объезжать строптивых кобылок! — радостно воскликнул джигит помоложе, бухнувшись на лавку рядом с Леной и по-хозяйски её облапив.
— … — кратко охарактеризовала ситуацию Дара, а дальше события понеслись вскачь.
* * *
В трактир мы возвращались во главе процессии из трёх лошаков, нагруженных местными продуктами длительного хранения — лепёшками, вяленым мясом и сыром, который по твёрдости находился где-то между известняком и гранитом.
— Слушай, бача, — сказал я нашему чичероне[35], — нам нужен проводник до пещеры трёх шайтанов. Знаешь такого? Приведёшь, получишь ещё пол-дирхема.
— Дирхем.
— Ну нет, так нет, — согласился я. — Спрошу кого-нибудь другого.
— Ладно, пусть будет пол-дирхема, — угрюмо сказал пацан. — Жадный ты, урыс.
— Таким родился, все претензии к маме. Я ей передам, что ты мной недоволен.
— Кеннер, а почему пещера так называется? — полюбопытствовала Анета.
— Не знаю и даже не особенно хочу знать, — ответил я. — Ты, главное, у местных не спрашивай.
— Почему нельзя спрашивать?
— Да можно, просто не советую. Тебе охотно расскажут длинную унылую легенду. И дело даже не в том, что в ней не будет ни слова правды. Главное, что тебе придётся весь этот бред слушать от начала и до конца. А скорее всего, ещё и в нескольких вариантах.
Алина обернулась и с удивлённым видом посмотрела на меня.
— Кеннер, а ты точно в этих краях никогда не бывал? Как-то очень уж хорошо ты здесь ориентируешься.
Бывал, бывал, только не в этой жизни. Мир другой, а горцы те же самые.
— Что тут сложного, — пожал я плечами, — люди везде одинаковые.
Алина скептически хмыкнула, но продолжать разговор не стала. До трактира мы добрались в молчании. Я огляделся в поисках гаража для нашего транспорта.
— Девочки, — распорядился я, — мы с Алиной занесём продукты, а вы разберитесь с животными. Вон тот сарай, похоже, конюшня. Заведите их туда, и дайте конюху дирхем, чтобы он о них позаботился.
Нагруженные доверху тюками, мы едва протиснулись в дверь, и застыли, с изумлением рассматривая открывшуюся картину. На полу копошилась пара джигитов, бормоча что-то явно ругательное, а вокруг ходила до предела разозлённая Ленка. На наших глазах один из них встал на четвереньки, пытаясь подняться. Ленка тут же подскочила и от души пнула его в бок тяжёлым армейским ботинком. Джигит взвыл и рухнул обратно, суча ногами. Сидящие за столиками местные с интересом наблюдали за этими событиями, потягивая вино и оживлённо обсуждая происходящее. Сочувствия к избиваемым они явно не испытывали — в отличие от трактирщика, который держался руками за голову и взирал на это безобразие с видом приговорённого к казни.
Я бросил тюки на пол и подошёл к трактирщику.
— Почтенный, — обратился я к нему, — не подскажете, что это за юноши, которые пристают к моей жене?
Трактирщик смотрел на меня измученными глазами, совершенно не понимая, что я у него спрашиваю.
— Кто эти люди? — максимально упростил я вопрос.
— Джансух и Кудж, — наконец ответил трактирщик. — Племянники достойнейшего Хаджарата.
Всё ясно — племянники ах какого человека. Местная золотая молодёжь решила познакомиться с девушками, а горские обычаи за последнюю тысячу лет не сильно-то изменились. Женщина могла рассчитывать на какое-то уважение, только если за ней стояли достаточно уважаемые родственники. Приезжие, у которых не было братьев и дядьёв, готовых зарезать за оскорбление, по определению воспринимались как проститутки, с которыми вежливость была не обязательной.
— Дорогая, — обратился я к Ленке, — если ты закончила с этими молодыми людьми, позволь мне проводить их к выходу.
Я по очереди поднял их за шкирку и выкинул из трактира.
— Вы уже пообедали? — спросил я Ленку.
— Нет, — ответила Ленка, — мы только спустились на обед, и тут эти…
— Эй, почтенный, — обратился я к трактирщику, — где же наш обед?
Расставляя у нас на столе тарелки с шашлыком, абыстой и чуреками, трактирщик негромко сказал мне: «Хаджарат очень уважаемый человек. Очень плохой».
* * *
Достойнейший Хаджарат был в бешенстве. Впрочем, Хаджарат ещё в подростковом возрасте понял важную мысль: если хочешь управлять другими — научись сначала управлять собой. Крик, ругань, размахивание кулаками — это признак слабости. Тому, кто в гневе кричит, как сварливая женщина, уважения не заслужить никогда. Поэтому с племянниками, которые стояли перед ним, повесив головы, он разговаривал спокойно, никак не выдавая свои чувства. Племянники, однако, спокойствием дяди не обманывались.
— Двух мужчин, воинов, избила девка. Я бы этому не поверил, если бы это не видело своими глазами столько уважаемых людей. И что вы думаете делать сейчас?
— Соберём родственников, — ответил Джансух, подняв глаза. — У них всего трое парней, мы с ними легко справимся.
Кудж, который в этой паре был умным, мудро помалкивал.
— Ты дурак, — спокойно ответил дядя. — Как у моей сестры, достойной и умной женщины, мог родиться такой тупой ишак? Ответь мне, Джансух.
Джансух молчал, опустив глаза.
— Сегодня вы опозорились перед всей Нитикой. Ты хочешь опозорить нашу семью перед всей Апсны[36]? Чтобы вся Апсны со смехом вспоминала, как наша семья собирала силы, чтобы отомстить девке, избившей наших мужчин?
Племянники чувствовали себя совсем неуютно и готовы были провалиться сквозь землю.
— И кроме того, для нас самих это может плохо кончиться, — продолжал Хаджарат. — Если урысы придут за них мстить, будет много крови. Нам этого не простят.
Хаджарат надолго замолчал, рассматривая племянников. Наконец Кудж не выдержал:
— Дядя, но что-то же надо делать. Нельзя же это просто так оставить.
— Надо, — согласился дядя, — но что-то делать надо по-умному. А не как баран, который только и умеет, что колотить лбом стену. Как ты, Джансух.
Хаджарат бросил сердитый взгляд на Джансуха и тот немедленно потупился.
— Девки-то красивые? — спросил дядя.
— Девки отличные. Молодые, наверняка ещё нетронутые, — наперебой заговорили племянники.
— Вот! Десять красивых девок. А если ещё и
