СССР-2012 Здравствуй, юность в сапогах! - Алексей Викторович Широков
Если бы не девчонки я бы сорвался. А так сумел закончить работу, выписав не только все известные имена жертв, но и обозначив места проведения ритуалов, указав их нюансы и ещё кучу различных подробностей. Палево было жуткое, внятно объяснить откуда у меня эти данные я бы не смог, легенда про сны уже никого не обманывала. Но на удивление, мне не задали ни одного вопроса не по теме. Татьяна Игоревна лично перечитала каждую страницу уточнила кое-какие подробности, дождалась пока я запишу ответы, забрала бумаги и исчезла. Правда, я уверен, что именно этот рапорт повлиял на то, что седьмого ноября мне на грудь торжественно повесили золотую звезду.
Сам я себя героем не ощущал. Выбора у меня особо не было, делал то, что смог, скорее всего опытный энергет справился бы с куда большей эффективностью и при этом не снёс бы деревню на хрен. Но что поделать, если бы меня там не оказалось, то всё могло обернуться куда большей трагедией, чем чьи-то снесённые дома и порушенные огороды. Хотя лично у меня было подозрение, что без меня там и вовсе ничего бы не произошло. Вспоминая все проблемы, в которые я вляпывался нужно было признать, что я притягиваю неприятности, зачастую метафизического свойства.
Одержимый, прорыв зомби, ламия, цыганская ведьма, Сердце Парижа, теперь вот лич-нацист. Жизнь будто специально подкидывала мне проблемы, хотя признаю, из передряг я обычно выбираюсь с весомым прибытком. Правда, вот конкретно сейчас не повезло. Кроме знаний о бесчеловечных ритуалах нацистов да нескольких очень специфических техниках, типа той же Плети праха, ничем разжиться не удалось. Даже в силе не подрос, но об этом ещё рано было судить, я окончательно к этому времени ещё так и не восстановился.
Моё возвращение на службу было тихим, я бы даже сказал, обыденным, но встретили ребята меня как героя. И это учитывая, что о случившемся они ничего не знал ровно до тех пор, пока я не вернулся со звездой героя на груди. Там то конечно, мой авторитет взлетел на недосягаемую высоту, а до этого момента парни просто радовались, что мне удалось оправдаться по делу с журналом. Нашёлся его настоящий владелец, который и подкинул мне «Плейбой» из чувства личной неприязни. В это мало кто верил, а я тем более, но Эмилс Кепитис упёрся как баран, твердя одно и то же. Мол, из-за меня он не смог стать комсоргом и решил отомстить, подставив и выставив в плохом свете.
Наш особист, который и вычислил Кепитиса ему не верил, я тоже. Даже без подсказок было понятно, что тут во весь рост торчат уши замполита, но Эмилс на контакт не шёл категорически. Как сказал товарищ Иванов, скорее всего Калныныш надавил на парня через семью. Для Председателя Совета министров достаточно одного намёка, чтобы устроить гигантские проблемы любому жителю республики, а родители Кепитиса звёзд с неба не хватали. Даже скорее наоборот, вели аморальный образ жизни, любили прибухнуть, и при этом умудрились настрогать аж семерых детей. Эмилс был самым старшим и мечтал вытащить братьев и сестёр из этого дерьма. Именно на этом его Калныныш и поймал, а теперь надёжно держал за ятра.
Это было неприятно, но не смертельно. Эмилса из части убрали. Никакого дисбата или суда, просто перевели в другую часть, подальше от замполита. Контора работала и не только в армии, но на месте работа осложнялась противодействием республиканского управления. Дело оказалось куда шире, чем мне думалось, под крылом партийного руководства в Латвии возникло националистическое движение, считающее, что центр их несправедливо зажимает. До объявления русских оккупантами ещё не дошло, но уже проскальзывали мысли о том, что вот раньше латыши были гордыми и великими, да и вообще всем научили глупых славян, которые жили в лесу, молились колесу, да лаптем щи хлебали. А Балтика — это Европа, цивилизация. Короче всё как обычно.
Вспышки национализма в республиках возникали регулярно. Большевики, несмотря на ориентацию на мировую революцию, почему-то активно насаждали местные культуры, зачастую в ущерб русской, более традиционной в данной местности. К чему это может привести я прекрасно знал из новейшей истории своего прошлого мира. К счастью, в этом с подобными проявлениями боролись куда более эффективно, ну и из-за более справедливого, на мой взгляд, распределения доходов, те же Балтийский республики не стали витриной СССР. Да и Кавказу пришлось затянуть пояса и научиться жить по средствам. Это тоже порождало недовольство, но зато никаких речей в стиле «мы кормим весь Союз» тоже не было. Знали, что за подобное можно и по шапке получить, да и главный принцип социализма — от каждого по возможностям, каждому по труду, никто не отменял. Зарабатывайте и будет вам счастье.
Лично для меня вся эта возня не трогала. Калныныш затаился. После награждения любой выпад в мою сторону стали бы разглядывать даже не под микроскопом, а разобрали бы на атомы. И упаси Маркс, Энгельс, и остальные двое, если там обнаружится хоть капля личной неприязни или иных причин, недостойных партийного деятеля. Тут уже даже строгим выговором не отделаешься. Обычный-то замполит в личное дело уже схлопотал, за недостаточную просветительскую работу в коллективе, что привело к чрезвычайному происшествию. Однако и убирать из части его не стали, я думаю, что товарищ Иванов и его коллеги решили ловить Калныныша на живца.
Ощущать себя наживкой было неприятно, но привычно. К тому же угрожать мне физически майор просто физически не мог, всё-таки Кандидат против Мастера не пляшет. А подставить… ну пусть попробует. Чувствуя за спиной мощь Конторы и поддержку Матушки Зимы я вообще мало чего боялся. А Татьяна Игоревна вместе с правнучком заявились ко мне, когда я немного поправился. Дали по шее, не без этого, но и обозначили своё отношение к нашим отношениям с Софьей.
Если коротко, то это можно назвать подписанием договора о намерениях. Сикорская хотела возродить династию. Я для этого подходил идеально. И дело не только в шурах-мурах, что мы крутили с девчонкой. Тут уже пошла в дело большая политика. Это только казалось, что партийные бонзы, армейцы или спецслужбы были сами по себе. Нет, там были сложные связи с промышленным производством, династиями, и ещё кучей нюансов. Поэтому даже Зиме-Маме было сложно вот так с ходу занять достойное место на советском политическом
