Серый кардинал - Amazerak
— Благодарю, но, пожалуй, нет, — я сел напротив Токка. Остальные двое покинули комнату, закрыв за собой дверь.
— Мне о тебе Нивельга рассказала. Дескать, выбрала тебя.
— Да, у нас… скажем так, отношения, — сказал я.
— А ещё сын рассказывал, ты будто бы её спас от толпы разъярённых малоросликов.
— И такое было, не отрицаю.
— У меня не было возможности поблагодарить тебя. Поэтому говорю сейчас: спасибо.
— Я сделал то, что сделал бы любой на моём месте… если бы смог.
— Вот поэтому я и хотел с тобой познакомится. Сдаётся мне, ты славный парень, хоть и человек.
— Спасибо. Стараюсь. Я тоже не прочь познакомиться.
Начался разговор весьма позитивно, несмотря на устрашающий вид собеседника.
— Мой род живёт на этой земле уже сотни лет, — сказал важно Токк. — Мой прапрадед построил порт и ловил рыбу. Этим занимались мой прадед, мой дед и мой отец, а теперь — я. А чем занимается твой род?
— Мой отец владеет компанией, производящей телефоны и прочую бытовую технику. Но мы с ним разошлись во взглядах, и я поехал сюда, чтобы начать самостоятельную жизнь.
— Ты разорвал связь с родом?
— Иногда обстоятельства требуют решительных шагов. Но я всё равно держусь с родственниками. Здесь живёт сестра моей матери. Я работаю в её нефтяной компании.
— Род — это сила. Клан Гагдулг всегда держится вместе. Вы недавно приехали?
— Этим летом я закончил школу и приехал сюда.
— И какие планы?
— Быть может, получу образование или открою собственное дело. Сейчас надо разобраться с кое-какими проблемами, а потом думать о будущем.
— Нивельга упоминала, что у вас — вражда с квенди. Говорила, будто вам требуется помощь.
— Есть такое. Помощь не помешала бы. Клан Танг хочет отнять компанию. Они убили мужа моей тёти, и нам приходится сопротивляться.
— Понимаю. Неприятная ситуация. Однако мой клан не сунется на территорию квенди. Если они сами придут к нам, то будут порваны на куски, а их кишки будут развешаны на деревьях, но сами мы к ним не пойдём.
— Нивельга сказала, что вы не любите квенди.
— И на то есть причина. Но пока квенди не нарушают наших границ, ни один урук не тронет их. Из-за поганых квенди кланы Гагдулг и так потеряли слишком многое. Мой отец погиб, моя жена погибла, а сам я провёл на каторге десять лет. Некоторые мои соплеменники до сих пор не вышли на свободу, а другие — казнены. Я не желаю, чтобы меня и моих детей снова отправили валить лес.
— Никто не пожелал бы своим детям такой судьбы. Но что именно сделали квенди?
— Случилось это в начале двадцатых годов, я тогда был молодым, а Нивельге исполнился год. На самом деле мы и квенди никогда не жили в мире, но в двадцать первом году стало совсем невмоготу. Однажды произошёл случай, из-за которого всё началось. Какие-то ублюдки квенди оказались на нашей территории и надругались над дочерью одного уважаемого урука. Когда мы потребовали выдать негодяев, квенди отказались, и тогда вспыхнули беспорядки. Мы были в гневе, хотели стереть квенди с лица земли, мы жаждали справедливости и правосудия. Но власти ввели армию. Люди убили многих как с одной стороны, так и с другой. Многих арестовали. Но квенди — хитрые твари, они имеют большие связи. Им удалось убедить правительство, что в беспорядках виноваты мы. Им поверили. Мне дали десять лет каторги — не самый большой срок. Кому-то повезло меньше. Если спросишь, жалею ли я о случившемся, отвечу — нет. Я не жалею ни об одной отнятой жизни проклятых квенди. Но больше я убивать их не намерен. Отныне мы слушаемся закона.
— И не хотите отомстить? — спросил я.
— Мы отомстили. Многие квенди погибли. Но много погибли и наших. Хватит кровопролития. Достаточно.
— И квенди вас не донимают эти годы?
— Случалось всякое. Но никто нас не сможет обвинить в смерти того или иного квенди. Я живу по закону, как и мой род.
Эти слова можно было интерпретировать по-разному. Вряд ли вражда, тянущаяся десятилетиями, закончилась так внезапно. Наверняка случались и расправы. Однако в открытую фазу она больше не переходила. Позиция Токка была понятна, хотя от этого угрюмого, злобного здоровяка я никак не ожидал разговоров о законопослушности.
Было ясно одно: помощи от уруков ждать не придётся. Ну и ладно.
— Не всегда есть смысл действовать открыто, — согласился я. — Здравая позиция.
— Жизнь научила. Поэтому мы не будем вписываться в ваши дела, даже если породнимся. Ну а с моей дочерью вы решайте меж собой, как быть. В старину наши предки такое не разрешили бы, чтобы один из наших, да с человеком. Но сейчас времена другие. А Нивельга уже взрослая. В ваши отношения я лезть не собираюсь.
— Спасибо, Токк.
— Не за что. Что мы, звери, что ли, какие, в самом деле?
Суровый Токк на поверку оказался не таким уж и злобным типом. Да и вообще, простоватый он какой-то, прямолинейный. Законопослушный. Но его можно понять. После десяти лет каторги многие ли захотят ввязываться во всякие мутные дела?
Домой я вернулся поздно. Тётя уже собралась. Выглядела она недовольной. Думала, я опять отложу поездку. Но раз обещал, надо сдержать слово. Ирина с водителем поехали на минивэне, я — следом на своём «Буке».
До Кузнецка добрались без проблем. Никто нас не преследовал, никто не пытался убить. Вряд ли эльфы могли следить за нами. Мои охранники, которые дежурили в особняке, регулярно осматривали соседние улицы на предмет подозрительных машин и прочих признаков слежки.
На ночь я остановился в гостинице, поспал несколько часов и выдвинулся обратно. На обочине дороги километрах в пятидесяти от Кузнецка обнаружил две изрешечённые пулями машины и трупы. Здесь тоже происходили кровавые разборки. Либо бандиты, либо какие-то кланы — в сущности, без разницы.
В Гланкарас я добрался к десяти часам. Три часа назад два охранника должны были отправиться на свои наблюдательные посты. Сегодня была смена «Конюха» — того самого, который обнаружил машины с оружием — и парня с позывным «Сапёр». Витя и ещё четверо остались в особняке, где отряд из семи бойцов торчал уже более двух недель.
У меня в машине была портативная рация — не очень мощная, но
