Тьма. Том 1 и 2 - Лео Сухов
— Константин Петрович, ничего непонятно! — старший городовой Смолянинов оторвался от осмотра лежащей девушки и развёл руками. — То ли подсадил, то ли не подсадил…
— Да что там неясного-то может быть⁈ — возмутился Костя. — Где этот… Как его… Сладкий петушок⁈
— Сдох, вашбродь! — бодро отозвались из конца переулка.
— Два дня… — прошептала снизу Мария.
— Да как сдох-то⁈ Мы ж его обычными пулями!!! — Костя вцепился в волосы и уставился на городовых, возившихся с трупом кондитера.
— Так сырой «тенькой» накрыло! — отозвался второй старший городовой Филимонов. — Парень на двадцать килокапель саданул. Тут бы и я сдох!
— Маша! Что он вообще тут делал⁈ — взвыл Костя, уставившись на проректора. — Зачем он… Маша!..
— Я не знаю… — Мария Михайловна стремительно приходила в себя. — К Феде сестра приехала… Он пропуск взял… Мне Лиза звонила и предупредила…
Они с Костей посмотрели на лежащую девчонку одновременно. Но силы задать вопрос нашлись только у следователя:
— Смолянинов! Личность установили?
— Так точно… Седова София Андреевна, вашбродь, — отрапортовал старший городовой.
— А-а-а-а-а! — нервы у Кости были не железные, и, сделав шаг к лежащему на боку мусорному баку, он от души его пнул. — Да что ж за день-то такой? Одного в кризис раньше времени вогнали, другую вообще…
Сделав паузу, он лично подошёл к лежащей девочке и прищурился.
— А другую почти куколкой сделали… — выдохнул он.
— Как это, Константин Петрович? — удивился урядник. — Либо сделали, либо нет.
— А вот так! — мрачно объяснил Константин. — Росток есть… А будет ли она преображаться…
— Вызывайте возок, — тихо подала голос Мария Михайловна, вытерев слёзы. — Два возка…
— Зачем два, Мария Михайловна⁈ — снова удивился урядник.
— Обоих в камеры, — резко проговорила проректор. — Её на обособление, Федю — под… Надзор…
Голос у женщины на последнем слове дрогнул. Старший городовой вытащил рацию и принялся за дело:
— Вызов. Красный. Привокзальная 14 тире 16. Два возка. Цель первая. Обычная… Седова София Андреевна… Подозрение на куколку… Обособление… Двусердый… Как полное имя?
— Филимонов, ты дебил? — спросил Костя. — Седов Фёдор Андреевич он!
— Седов Фёдор Андреевич… — поспешно продиктовал старший городовой. — Кризис… Под надзор… Кто со стороны училища ответственный, Мария Михайловна?
— Я, Малая Мария Михайловна… — мёртвым голосом подтвердила проректор.
— Маш! — попытался было прервать её Костя, но быстро сник под тяжёлым взглядом и бросил Филимонову: — С телом тоже разберись. Знаешь сам, что делать…
Чуть пошатываясь на каблуках, Мария вышла из темноты переулка на светлую Привокзальную. И уселась прямо на поребрик, спиной к проезжей части. Несколько секунд она заторможено смотрела в пустоту перед собой, лишь изредка моргая. А затем облокотилась руками о колени и, обхватив пальцами лоб, тихо застонала.
Рядом сел Костя, наплевав на чистоту костюма. Он подумал о том, что иногда несчастные пять минут решают очень многое. На эти пять минут они опоздали по следу. Когда вошли в кондитерскую лавку, владелец как раз отошёл, и только наёмный работник суетился в торговом зале. Устроили засаду, называется…
Пять минут и две махом сломанные судьбы. И надо было проклятому кондитеру выбрать своей целью именно сестру Фёдора? Почему так получилось-то?
И почему Фёдя выплеснул такую прорву «теньки», какой не бывает у отроков третьего ранга? Какая роковая цепочка случайностей привела к такому результату?
— Я с тобой поеду, — проговорил Костя.
— Не надо… — Маша покачала головой. — Тебе работать надо…
— Да хватит уже спорить! — буркнул мужчина почти беззлобно. — Поеду, и не спорь… Без тебя всё равно мы тут не справимся.
Ниже по улице из-за поворота, воя сиренами и бросая на стены синие блики проблесковых маяков, вырулили два возка с кошками на бортах. От здания Тёмного Приказа до места происшествия было совсем недалеко.
— Константин Петрович, проверили квартиры, где стекла повыбило: жильцов нет! — доложил урядник.
— Ну хоть что-то сегодня не через жопу! — кивнул Костя. — Спасибо!
— Рад стараться! Да не переживайте вы так, Мария Михайловна. Фёдор — парень серьёзный, не сплохует! — урядник, прошедший всего два кризиса и достигший своего потолка, просто не понимал, в чём беда.
Вот и пытался, как умел, утешить расстроенную женщину.
— Спасибо… Надеюсь… — Маша нашла в себе силы кивнуть и благодарно улыбнуться.
А Костя подумал, каких усилий ей стоило не сорваться в этот момент. Он бы не смог. Наорал бы, а потом стыдился бы этой осечки.
— Виктор Леонидыч! — Костя привлёк внимание урядника. — Я поеду с Марией. И постарайтесь до конца дня выяснить, как обычная гражданская попала в город, закрытый на военное положение.
— Так точно, Константин Петрович… Сделаем в лучшем виде!
— Ну всё, иди тогда… — кивнул Константин, поднимаясь с земли навстречу возкам, как называли в народе маленькие автомобили автобусного типа.
Всё то время, пока Фёдора и его сестру грузили, пока ехали до Тёмного Приказа, пока ждали в приёмной — Мария молчала. Лишь благодарно кивнула девочке, притащившей им стаканчики с чаем.
Но, когда их позвали в комнатушку врачей, внутрь вошла уверенная в себе, собранная и готовая к любым неприятностям проректор Мария Михайловна. И Костя не мог не любоваться этой женщиной.
— Добрый день, господа! — бодро поздоровалась Мария, закрывая за собой дверь в комнату, защищённую от «теньки» и набитую аппаратурой.
Лишь крохи энергии внутри самой комнаты могли помешать проходящим здесь исследованиям. Мерно пиликали графики, жужжали лопастями вентиляторы в серверной. Старый мужчина и два его молодых помощника вежливо кивнули.
— Добры день, Маш! — старый улыбнулся. — Не думал, что так скоро тебя увижу.
— Нашествие внесло свои правки, Владимир Евсеньевич, — Мария грустно улыбнулась.
— Что делать, Маша… Что делать… — вздохнул тот. — Значит, у нас два объекта, да? Оба Седовы… Родственники?
— Брат и сестра, — кивнула Мария. — Брат двусердый, а сестру пытались сделать куколкой.
— Но, слава Богу, что-то пошло не так… — буркнул Константин.
— А-а-а-а! — только заметил его Владимир Евсеньевич. — Константин Петрович, рад вас видеть! Вы пока устраивайтесь оба за столом, а я чайничек поставлю.
Костя посмотрел вслед старику и подумал, что это не то место, где хочется, чтоб тебя радушно принимали и ждали
