Имперский экзамен - Андрей Валерьевич Скоробогатов
И бабуля вслух начала задумываться о расширении…
Надзиратель вошел в двери низко наклонившись, чтобы не снести головой дверной косяк, встал и огляделся.
— Эгей! — помахал ему рукой дед со своего места. — Сюда!
Надзиратель медленно приблизился к столу за которым мы завтракали и склонил голову в почтительном поклоне
— Генерал Гун…
— Ой, да ладно, — дед снова махнул рукой, — давай без чинов, мы же давно знакомы. Садись, Ди, откушаем от щедрот хозяйских.
Некоторое время мы молча ели.
— Могу я узнать, зачем вы призвали меня, генерал Гун, — произнес Ди положив палочки рядом с опустевшей чашкой.
— Да вот думаю, надо бы обговорить ваш финальный бой.
— Надеюсь, вы не будете искушать меня сдать бой вашему внуку? — прищурился Ди.
— Да что ты! — дед махнул рукой. — Чан и сам справится, если с утра выспится. Вот только нехорошо ученику поднимать руку на учителя. Не по канонам Земли и Неба это, не по людски и не по божески. Вот, что меня беспокоит. Скверно начинать правление с такого святотатства.
Надзиратель Ди задумчиво хрустнул костяшками огромных кулаков, и произнес:
— В таком случае ваш внук может просто не явиться на бой послезавтра, и всё решится к всеобщему удовлетворению, с соблюдением всех самых строгих канонов.
Надзиратель Ди глянул на меня, я в ответ криво усмехнулся.
Ага, щаз.
Не сомневайтесь, почтенный учитель, когда надо будет, я выйду на поле и буду бить ваше почтение пока не ляжете. Мне тёща во всех видах уже обрисовала, что с нами всеми будет, если я этот бой солью.
Но, бить надзирателя Ди, бить на убой, а как иначе-то? мне бы не хотелось…
Но, похоже придется. Ну, а если придется, я буду делать это с полной самоотдачей. Так уж учили меня все мои учителя, включая присутствующих…
Придумай, что-нибудь, сказала Сян. А что придумать-то?
— А ты чего так упираешься-то, надзиратель? — спроси мой дед. — Или ты впрямь считаешь, что Чан с правлением не справится? С моей-то поддержкой за спиной?
— Вы знаете, о чем я думаю, почтеннейший генерал? — произнес Ди. — Что однажды будет, как уже случалось. Мы выйдем на бой, а нашего генерала с нами не окажется. И мы все там ляжем, и внук ваш и весь город после нас. Мы ведь чудом… Чистым чудом, милостью небес удержались тогда. Любезная Хо взяла золотой уровень, только тем и спаслись. А кроме неё и меня больше никто оттуда не выбрался
Дед молчал.
— Я шесть лет стоял на пути в эту землю, — произнес Ди. — Я знаю, вы скажете, что держали эти ворота шесть тысяч лет, и мне нечего будет сказать в ответ. Но ведь от меня и не требуется говорить. А сражаться я буду. С вами или без вас. Против вас, если потребуется.
Дед молчал.
— Я могу только просить у вас прощения, генерал Гун, но иначе я не поступлю.
— Ох и глуп ты, Ди. — произнес мой дед. — Глуп и наивен. Сожрут тебя. Не твари. Люди сожрут. Вот как раз те, что глупости эти тебе и нашептывают. Ты хоть знаешь, что при дворе делается-то? Я вот знаю. А ты служака простой. Не знаешь. Ты герой, чего уж там, всем героям герой и силен и отважен, и всюду ты молодец, как учитель лучше меня, признаю, и на рынке порядок навёл, но тут ты слаб. Даже больше того, ты самое слабое место в нашем строю, так уж выходит. Через тебя сюда ворвутся другие, хищные и жадные, и ничего здесь не оставят, уж мы то такого навидались!
Надзиратель Ди внезапно поднялся. Дед откинулся на стуле глядя ему в лицо.
Надзиратель стоял и смотрел на него сверху
— Я не знаю, — произнес наконец надзиратель Ди. — Может кругом тут правы именно вы. Но если погибну, то буду знать, что сделал всё, что было возможно.
Надзиратель Ди, повернулся и пошел к двери.
— Я тебя не отпускал, — прорычал дед ему в спину и ударная волна взметнула занавески на окнах.
Надзиратель остановился, медленно оглянулся.
— Вы мне давно не командир, — произнес он. — Вы не смогли им стать.
И с тем он вышел в стеклянную дверь, осторожно прикрыв её за собой.
— Вот блин, — процедил дед сквозь зубы.
— Да, дед, — усмехнулся я. — Ну ты прямо голова. Гений дипломатии.
— А ты чего тогда сам сидел да молчал? — огрызнулся дед.
— Я думал, — спокойно отозвался я.
— И как? — поднял седые брови дед. — Чего надумал?
— Может, чего и надумал — задумчиво, произнес я. — Может чего и надумал…
А через два дня время ожидания и усердной подготовки вышло.
Ну, и вот. Вот он и настал, этот день. День финального поединка.
Биться собирались на отстроенном после прошлого раза Пустыре. Наш старый знакомец Чо Куоан, владелец Пустыря, был в полном восторге. Да и мне было неплохо, ну а что, считай практически домашняя арена, где и стены помогают. Особенно помогают, когда тебе об них голову проламывают, мягче должно быть.
Я переодевался в уже знакомой раздевалке, Снова в алых труселях, в футболке с девизом «Ты с окраин не грози, лучше тихо ци соси». Пришли мы сюда с дедом, но его практически сразу увел в вип-ложу Лунцюань, мол представительские обязанности то да се. Но по моему они увели его, чтобы он тут не читерил. Тут же из ниоткуда появилась Дзянь и теперь сидела рядом, ногами болтала. Потом вдруг внезапно и молча вышла, в сторону арены, а из коридора в раздевалку вошла Сян с оранжевым реанимационным чемоданчиком. Фига у них отработана синхронность.
— Ух ты! — воскликнул я. — Ты пришла…
— Конечно, я пришла, — удивленно подняла Сян соболиные брови. — Ты же мой пациент.
Да что б вас! Да чтоб твою мать, тетку
