Повелитель корней - Михаил Алексеевич Ланцов

Слово за слово, чем-то по столу… то есть, до самого обеда они еще беседовали, прежде чем Берослав добился от них желаемого.

Робели они.

Ой, робели!

Посему и старались найти хоть какую-то причину избежать злой участи. А князь загонял их в угол. Пинками словесными. Шаг за шагом направляя словно мелкий рогатый скот в загон. Не овец, которые послушны и неплохо управляемы, а тот скот, что любит кормиться на помойках и залезать в самые необычные места…

— На них лица нет, — едко заметила Мила, когда, наконец, Берослав это все шоу завершил, вынудив их добровольно проголосовать как надо.

Князь не стал ничего говорить.

Просто улыбнулся многозначительно и вышел во двор, чтобы самому отдышаться. Очень ему не хватало харизмы и ораторских способностей. Очень. Но умение убеждать через здравый смысл и логику все же сработало, пробившись через эмоциональные барьеры…

— В Ольвию. — произнес Берослав, протягивая послание дежурному гонцу. — Вручить лично центуриону.

— Твоему деду?

От этих слов князь скривился, хотя возражать не стал.

— Да, ему. Покушай и сразу же выезжай. Чем скорее, тем лучше. — ответил он и гонец, взяв кожаный тубус, буквально испарился.

Берослав же сделал еще несколько шагов и наткнулся на Гатаса, возникшего словно из ниоткуда.

— Гонец в Оливию? — с некоторым удивлением, спросил он. — До чего вы договорились?

— А вот это мы сейчас с тобой и обсудим. — приобняв его за плечо, произнес князь.

— Со мной⁈ Я-то тут при чем? Это же ваше решение! — немало удивился он.

— Мы сговорились действовать двумя разными образами. — соврал на голубом глазу Берослав. — От того, как именно мы поступим, зависит только от тебя.

— От меня⁈ Но… хм… Хорошо, я слушаю.

— Прямо сейчас я хочу, чтобы ты поклялся на оружии не разглашать и никогда не использовать без моего разрешения то, что я тебе покажу и расскажу.

— Что же это?

— То, что позволит твою сотню всадников превратить по боевому могуществу в несколько сотен. А может, и более. Да, не великая дружина раса, но… если мы так твоих людей укрепим, то сообща получим надежду на победу в открытом бою.

— А если нет? Если я откажусь?

— То мы будем совершать речные набеги, пожертвовав вами. Квады очень сильно пострадали от разорения, учиненного языгами. Сожженные посевы и разграбленные поселения не добавят им сил…

— Угнанные в рабство люди… — с легкой мечтательностью добавил Гатас.

— Нет. А вот этого делать не стоит.

— Почему? Это же деньги!

— Когда тебе нужно сделать жизнь людей невыносимой, их нельзя угонять в рабство и тем более убивать. Нет. Их нужно лишать еды, вынуждая уходить. Желательно куда-то подальше от тебя.

— Ну… — Гатас прямо завис.

— Впрочем, эту победу вы уже не увидите. Быстро переломить их настрой мы не сможем. На год-другой их запала хватит. А вас — нет. Скорее всего, и года не протянете…

Двоюродный брат жены несколько секунд промедлил. После чего достал меч и торжественно на нем поклялся. Призвав к тому еще и свидетелей, включая часть людей из своей небольшой свиты. В сущности всех, кто был в досягаемости в тот момент.

Берослав внимательно выслушал эти слова.

Кивнул.

И позвав Зармака с остальными служивыми роксоланами, отправился на ту самую поляну, где некогда сам гарцевал на коне.

Местечко преобразилось.

Обзавелось рядом тренажеров и целей. Появились вешки разметки. И даже полоса препятствий для коней. Здесь и служилые сарматы, и сам Берослав, и еще несколько человек из его ближайшего окружения тренировались.

Он готовился и выращивал инструкторов.

Как оно все могло сложиться князь не знал. А вот о том, что придется иметь дело с конной дружиной — да, был в этом абсолютно убежден. Будь то вербовка сармат, или сборка их после катастрофы, или даже переобучение своих дружинников на конную службу.

Почему?

Так людей мало. Слишком мало. Поэтому большие пехотные формации ему были недоступны. Из-за чего конная ветка развития получалась, по сути, безальтернативной. Вопрос лишь в том — как, какая и когда…

Гатасу все показали.

И седло новое с высокими луками да со стременами.

И длинное копье, считай пику, с упором в ток. Из-за чего ей можно было довольно удобно оперировать одной рукой.

И большой каплевидный щит на удобном подвесе.

И шпоры с тупыми головками.

И не просто дали посмотреть, а продемонстрировали. Например, все пять служилых атаковали развернутым строем цели. Стремясь поразить их копьем словно вражеских всадников. Таранным ударом.

Р-р-раз!

Налетели они.

И круглые мишени, в которые целили всадники, резко пошли по кругу, тормозясь инерцией мешка с песком, подвешенного на противоположном конце.

А рубка?

Она выглядела просто прекрасно!

Всадники группой неслись галопом мимо веток и пытались отсечь их ударом спаты, то на уровне головы бегущего пехотинца, то будто бы работая по всаднику…

Иными словами — красота.

Весьма юный Гатас просто растаял от этого буйства. Тем более что ему поясняли все, что его интересовало. Да не какой-то там лесной бэг, а опытные и матерые сарматы. Причем одного из них, как весьма бывалого вояку он и сам знал. Видел в кочевье своего отца много раз.

— Это просто невероятно!

— А то! — хохотнул Берослав. — Я для себя берег. Хотел своих дружинников всех пересадить. Но судьба распорядилась иначе и теперь тебе показываю.

— Себе? — еще сильнее удивился Гатас.

— Как есть себе. Видишь какое поле? Я его специально разбивал и готовил, чтобы обучать тут разом много всадников. Закованные в железо могучие витязи — это сила, которой сложно противостоять.

— Это… это правда. Я… я… мне сложно поверить в то, что я вижу.

— Сам ответь — укрепит ли это все твоих дружинников?

— Да! Да! Конечно!

— Рад, что ты это понимаешь. — благодушно произнес Берослав. — А теперь ответь мне на вопрос. Принесешь ли ты мне клятву верности, равно как и все твои люди, если дам вам всем такое снаряжение и обучу вас?

— Тебе⁈ Клятву верности⁈

— Я не могу это все дать в руки тем, кто обернет мое же оружие против меня.

— Какую именно клятву ты желаешь?

— Личную клятву верности и признание расом.

— Мне нужно подумать. — обескураженно ответил паренек.

— Думай. Конечно, думай. Это вообще