Цветущий ад #2 - Сергей Владимирович Руденко
«…Мать моя женщина!» — вздрогнул я мысленно.
Вся правая половина лица мертвеца, выглядела как огромный синяк, при этом никаких легкоразличимых травм видно не было. Наш ветеран — тот самый, что агитировал меня поучаствовать в конкуре на звание местного князя — умер мучительно, но не совсем понятно, отчего. Белые бельма вместо глаз и оскаленный рот, выглядевший так, будто перед смертью мужик грыз землю.
«…От боли что ли?»
— Да что за хрень с ним произошла… — прокомментировал Ромка увиденное, и принялся еще более активно бросать опасливые взгляды по сторонам.
«…Ага, сейчас эта тишина вот нифига же не радует…» — мысленно согласился я, и ответил Боцману красноречивым пожатием плеч, наверное, просто опасаясь шуметь.
— Идем дальше? — уточнил напарник едва слышано.
Из-за всех этих петляний вокруг трупа, теперь Ромка оказался уже слева от меня. Мне показалось это не очень правильным, но после недавней неловкости, лезть с глупостями я не стал.
— Идем! — крутнув тесак, я двинулся ко второму костру.
Как и первый, он еще не успел окончательно потухнуть, но благодаря походной привычке разжигать огонь в углублениях, был едва виден и не особо хорошо освещал пространство вокруг себя. А уж с расстояния в десяток шагов — и вовсе едва перемигивался.
«…Блин, стоп! Что за мигание такое…»
Догадка еще не успела оформиться в мысль, когда из темноты на нас надвинулось кто-то здоровенный. Раздвинув темноту, неизвестный появился слева, и первым на него, естественно, отреагировал Ромка.
Почти автоматически он сделал выпад навстречу, и подобранное всего пару минут назад копье с хрустом пробило нагрудную хитиновую пластину нашего гостя, пробив его навылет.
— О, Господи, Репей, прости меня! Я же не хотел!!! — взвыл обреченно Ромка.
Да, это он, похоже, и впрямь зря вышел нам на встречу. Ворчливый толстяк все еще стоял, беззвучно разевая рот, но был уже мертв. Просто его крупное тело пока еще не согласилось с этим.
— Глеб, ну ты же видел? — продолжал надрывать мореман, осознавший, что убил своего.
Наконец, ноги под толстяком подломились, но питерский копьеносец не позволил телу рухнуть под собственным весом. За мгновение до этого он уцепился за плечи очередного мертвеца, и как мог смягчил его падение.
— Глеб, что ты стоишь, ну помоги же мне! — взвыл Ромка.
— У меня для тебя две новости. И обе хорошие…
— А?
— Не буду предлагать выбор, потому что выбирать не из чего. Первая хорошая новость: ты не убивал Репея.
— Как, это же я его… — голос Ромки дрогнул, но он так и не смог сказать вслух про копье, однако жесты напарника были более чем красноречивы.
— Да понял я, понял, но ты посмотри на его глаза!
Далеко не сразу сообразив, о чем это я, напарник наклонился над телом, и в последних отблесках здешней луны, все же рассмотрел все что нужно.
— Он что, тоже? — не смотря на трагизм ситуации, в голосе моремана звучала искренняя надежда.
— Ну да, видишь же, у него такие же бельма. Репей умер куда раньше, чем получил твое копье в грудь. Могу даже предположить, что будь у него такая возможность, он бы тебя даже поблагодарил…
Звучало чертовски глупо, но напарнику и не нужно было умно. Ему сейчас жизненно необходимо было как-то избавиться от иссушающего чувства вины. Тем более что за мгновение до этого раненный задергался, и умер. Прямо с всаженной Ромкой двухметровой «мачтой».
— А какая вторая новость?
— О, пришел в себя? Молодчага! — хлопнул я моремана по плечу. — А вторая хорошая новость в том, что мы возвращаемся назад. Нехрен бродить в темноте! Не знаю, как желтомордая тварь это сделала, но раз она не нападает, то и нам не стоит будить Лихо. Пойдем отсюда…
Путь назад не занял много времени. Правда, проходя мимо первого из лагерных костров, я неожиданно замер, в тот момент, еще не до конца осознавая, что делаю. Задумчиво приоткрыв крышку глянул на его содержимое, осторожно прикоснулся к котлу и уже куда уверенней скомандовал:
— Бери! Только воду, пожалуйста, не забудь слить…
Лицо напарника вытянулось, рот приоткрылся, но — надо отдать должное — так и не произнеся ни слова, он сунул топор за пояс и ухватился за почти остывшую посудину…
На нас так никто и не напал.
Набитую доверху емкость с красными панцирями мы тоже не потеряли, и даже болван-англичанин ни куда не делся. Когда забрались внутрь и принялись поспешно баррикадироваться, он несколько секунд лупал на нас своими белесыми ресницами — словно не веря тому, что видит — и только немного спустя неуверенно поинтересовался:
— Dear sirs, why are you alive?(Уважаемые господа, а почему вы живы?)
В голосе поганца чувствовалось почти неприкрытое подозрение, но мой английский никак не улучшился, поэтому ответить я смог только неожиданно доброжелательным ржанием. Некоторое время остальные смотрели на это, потом Ромка как-то задумчиво хохотнул, и вдруг, словно распробовав — присоединился к моему странному веселью.
«…Нервы…» — подумал я смущенно, но ржать так и не смог прекратить.
* * *
Обыск лодки ничего не дал.
Мы или не смогли найти, или желтомордой твари внутри и в самом деле не было. Во время небольшой, и не слишком доброжелательной консультации с англичанином, он нас заверил, что если надежно закрыть все щеколды и задвижки, то внутрь мадам Шисс не попасть. По крайней мере, без шума.
Конечно же, после этого мы дважды перепроверили все люки и бойницы.
Дальнейшие расспросы позволили выяснить, что нелюди-самцы ловкие и умелые бойцы, а вот самки у них — сохранили от своих «хвостатых» предков умение плевать ядом. Правда, яд этот не их собственный.
Со слова нашего пленника получалось, что для этого самки жрут несколько видов ядовитых насекомых, и потом — некоторое время, не очень долго — представлять изрядную опасность для окружающих.
— Она не напала на вас сразу, потому что яд на тот момент еще не усвоился…
Со слов Джона выходило, что самки существа вспыльчивые, и они предпочитают «просто так» не заряжаться. Хотя наги были довольно устойчивы к ядам, но попадание плевка хотя бы в один глаз, как минимум — лишит их зрения.
Первый признак того, что убила именно самка, это бельма вместо зрачков, которые выглядят так, «будто глаза мертвеца сварились…» — пояснил интурист. В общем, от таких новостей можно было бы прийти в уныние,
