Главная роль 4 (СИ) - Смолин Павел
— Петр Семенович, прежде всего я должен передать вам сие письмо от Его Величества, — вынув конверт из внутреннего кармана, я отдал его министру. — С просьбой прочесть его перед тем, как мы с вами начнем разговор.
Содержание простое: нужно вернуть звание «майора», убранное в порыве неправильной оптимизации, а лично мне «оказать всяческое содействие» во всем, о чем бы я не попросил. Прочитав короткое письмо, министр грустно вздохнул и спросил напрямую:
— Александр Александрович решил начать передавать вам дела, Ваше Императорское Высочество?
— Георгий Александрович, — поправил я и изобразил скорбь. — Отец, увы, до конца своих дней останется прикован к постели. Мы все, как и, уверен, Империя, надеемся, что папа проживет еще много лет, но тянуть Императорскую лямку столь же усердно, как до этого трагического падения, он не сможет. Мы решили, что для Империи будет лучше, ежели остатки отведенного ему Господом времени он посвятит тому, чтобы подготовить достойного наследника. Я, в свою очередь, приложу все свои силы и стремления, дабы оправдать его доверие и ожидания.
То, что поняли многие, наконец-то озвучено, и первым эти слова услышал военный министр — это незамеченным не останется, купировав потенциальные обиды военного ведомства на то, что я так долго оттягивал визит сюда, повернув ситуацию на 180 градусов — не потому визит откладывал, что армию не ценю, а потому что Александр меня к этой поездке долго и старательно готовил.
— Ужасная доля, — вздохнул Петр Семенович. — Такой великий человек, как Александр Александрович не заслужил подобной участи.
— Господь не посылает тяжких испытаний слабакам, — оспорил я.
Жалкий Император для страны вреден, и жалеть его я никому не позволю — особенно аристократии и высшим должностным лицам. Для простолюдинов оно наоборот полезно — народ у нас сердобольный, и царя в массе своей искренне любит. А главное — не воспринимает доброту и христианское сочувствие за слабость.
— Истинно так, Георгий Александрович, — впитав коррекцию «генеральной линии», подобрался министр. — Я, как и вся остальная армия Империи, готов выполнить любой ваш приказ.
Кивнув — так и надо! — я начал с классики:
— Комплекс противоречий между Великими Державами уже сейчас таков, что отрицать скорую Большую европейскую войну способен только безумец.
— Безусловно, Георгий Александрович, — поспешил согласиться министр.
И это в самом деле так — Европа всю свою историю воюет и готовится к войнам, и мои слова для хроноаборигенов очевидны.
— Сейчас Европа перевооружается, развлекается строительством беспрецедентных в истории флотов, вливая в них чудовищные деньги и интегрируя все, что может дать миру бурно шагающий по нему научно-технический прогресс. Это позволяет Великим державам худо-бедно договариваться и сохранять «статус-кво», выигрывая время для подготовки к войне. Все имеющиеся стороны конфликта недооценивают масштабов грядущей войны. Каждый надеется, что перевооруженная и модернизированная армия, помноженная на исполинские флоты, позволит завершить войну в короткие сроки.
— Вы полагаете эти планы ошибочными, Георгий Александрович? — догадался Петр Семенович.
— Критически ошибочными, — кивнул я. — И отец в этом со мной согласен. Вина за это лежит на том же научно-техническом прогрессе: он обеспечил Европе развитые сети железных дорог, по которым можно перебрасывать подкрепления и снабжение, способствовал росту населения, которое будет питать армии, и новые виды вооружений, которые изменят ситуацию на поле боя. Кроме того, сила Великих держав, ежели пренебречь некоторыми нюансами — в процессе подготовки к войне мы ими конечно же пренебрегать не будем, но сейчас они неактуальны — в целом сопоставимы, и критического преимущества нет ни у кого. Пока нет — конкретные расклады мы получим, когда все стороны конфликта определятся с конфигурацией. Посему, после первых месяцев боев, всем станет ясно, что быстро закончить дело не выйдет, и война затянется на долгие годы.
Я сделал паузу, дав министру возможность добавить комментарии.
— Тот, кто станет готовиться исходя из расчета на многолетнюю войну, будет иметь немалое преимущество, — оправдал он мои осторожные надежды.
Хорошо.
— Мы с Его Величеством пришли к такой же мысли, — отвесил я министру комплимент. — На данный момент мы не готовы настолько же, насколько и наши соседи. За ближайшее десятилетие мы должны модернизировать и расширить наши военные производства настолько, чтобы даже в случае тотальной морской и сухопутной блокады нашим солдатам было, чем стрелять. Особенное внимание надлежит уделить артиллерии — война очень быстро превратится в позиционную, и именно на артиллерию ляжет большая часть боевой работы. Мне нужен честный человек, которых хорошо разбирается как в артиллерии, так и производстве.
— Обеспечим, — пообещал министр.
— Далее, — продолжил я. — Необходимо пересмотреть некоторые наши морские планы. Строительство порта в Либаве в свете планируемой нами с отцом конфигурации и с учетом богатых для наших противников возможностей его блокады — бесполезная трата денег. Его нужно сворачивать и перенаправлять усилия на более полезные для нас в будущем порты — Архангельск и Мурманск, — второго города в этой реальности еще не зародилось, поэтому я взял перо, подошел к карте и отметил точку, не забыв подписать. — Архангельск, увы, замерзает, но, опираясь на него, нам будет проще обживать незамерзающий Мурманск. Недавно я отправил туда экспедиции, которые подтвердят сказанное мною. Безусловно, это сложнее, намного дороже, но сэкономим сейчас — наплачемся потом, а вышеупомянутые мной порты придется развивать в спешке, а значит — втридорога.
— Строительные работы ведутся не первый год, — осторожно поспорил Петр Семенович.
— Оборудование надлежит вывезти, рабочих — переключить на указанные мною направления, — проигнорировал я. — Прошу вас подготовить соответствующее обоснование — у сторонников строительства порта в Либаве были противники, которые с радостью нам помогут, — среагировав на отразившееся на лице министра нежелание так неприятно «переобуваться», я посмотрел ему в глаза. — Это — приказ Его Императорского Величества, Петр Семенович.
— Слушаюсь, Георгий Александрович! — козырнул он.
— Далее, — продолжил я. — В грядущей войне офицеры младшего и среднего ранга станут, простите за прямоту, расходным материалом, ибо помирать будут десятками тысяч вместе с миллионами своих младших чинов. Значит нам надлежит подготовить достаточный для пополнения запас. Шаг первый — необходимо подготовить обоснование для организации курсов по подготовке унтер-офицеров и офицеров среднего ранга — до капитана. Шаг второй — нам нужно как можно плотнее участвовать в чужих войнах, получая контингент обстрелянных, способных поделиться боевым опытом — пусть и колониальным — бойцов. Прошу вас подготовить списки толковых солдат, унтер-офицеров и офицеров, которые совершенно добровольно, с соответствующим временным увольнением с действительной воинской службы, станут помогать дружественным нам силам по всей планете. Уверен, что должный уровень секретности сему начинанию вы обеспечите — сами понимаете, насколько болезненно воспримут это наши политические партнеры. Конкретный перечень кампаний и «дружественных» сил вместе с перечнем необходимых предварительных приготовлений будет передан вам позже. Финансировать все эти операции будет частное лицо, пожелавшее остаться анонимным, — указал пальцем на свою улыбнувшуюся рожу.
— Слушаюсь, Георгий Александрович, — не очень-то достоверно улыбнувшись, козырнул министр, не отвлекаясь от конспектирования моих указов.
— И последнее на сегодня. Необходимо подготовить обоснование создания в нашей стране Генерального штаба. Остап!
Секретарь вошел в кабинет, с поклоном положил на стол стопку папок и ушел.
— Здесь — наши с Его Величеством и некоторыми пожелавшими остаться неизвестными военными чинами выкладки на вышеперечисленные мною темы. Прошу вас с ними ознакомиться и представить максимально подробные оценки. Самодурством ни я, ни отец не грешим, а потому высоко оценим все имеющиеся на этот счет мнения — как ваши, так и других видных военных мыслителей нашего времени. Худшее, что мы можем сделать в свете грядущей войны — это пребывать в блаженном неведении и позволять лизоблюдам погружать нас в ничем необоснованные иллюзии. Оценки мы с Его Величеством надеемся получить не далее конца ноября сего года.
