220 вольт - Вячеслав Калошин
Плюнув на все возможные последствия, я просто написал «с моих слов записано верно» и попрощавшись со следователем, пошел искать место где поспать до того, как начнется новый трудовой день. Нашел не занятую комнату с диваном и завалился дрыхнуть. В качестве замены одеяла и подушки я воспользовался шторами, которые совершенно без зазрения совести перед этим сдернул с карниза.
– Да мать твою! У нас беда – злобный монстр решил прекратить попытки добраться до меня и решил договориться.
– Вызовите дежурного электрика, меня только что закончили допрашивать – я глубоко и протяжно зевнул – и поэтому мне положено много сна.
– Да едрена кочерышка… – кажется, меня легонько пнули – Нины нет, а до начала эфира меньше часа осталось.
– Ну найдите другую – тут меня до меня дошло сказанное – Как это нет ее?
– Непонятно пока ничего…
Я высунул нос из кокона. Рядом с мной стоял Андрей и Степаныч. Оба были при полном параде, как будто не участвовали в ночной заварухе. А в самом деле, не было же их…
– А вы чего это вас вчера не было на игрищах?
– Так получилось. Надо было – немного уклончиво ответил секретчик вместо мгновенно зардевшегося Андрея.
– Ну надо так надо – я сел, привалившись спиной к подушке дивана – но мужики, давайте сразу проговорим все на берегу. Я не знаю, о чем говорить в эфире. Предлагаете мне вспомнить все рецепты, про которые я рассказывал в больнице?
– С этим вопросом можно не беспокоиться. Материалы из обкома есть, там-то никто не пропал! – в двери показался Алексей Павлович, похлопывая рукой по какой-то папке. Вот сразу видно, что человек в одном со мной деле побывал: мешки под глазами, костюм весь изжеванный…
– О-о-х – выпутавшись из шторы, я встал на ноги – дайте мне 5 минут, пойду сполоснусь, а вы пока найдите кофе или там чая, а то счас назад засну…
В туалете я протолкнулся между курящими МГБшниками, сунул голову под кран и несколько минут фыркая, заливал пол вокруг себя водой. Когда сонливость сделала вид, что отпустила, я руками потеребил шевелюру, окончательно заливая водой все вокруг себя. Вытерев полой рубашки лицо, я вышел в коридор.
– Чай! – мне в руку ткнулась кружка с заваренным до черноты чаем. Из заварочника просто что-ли бухнули?
– Кофе! – перед носом появилась еще одна кружка.
Я отхлебнул из одной. Гадость. Попробовал из второй. Еще большая гадость. Но надо пнуть организм – позволить зевнуть в эфире я себе никак не мог.
– Ладно, ведите меня на лобное место…
* * *
Лобное место оказалось в другой половине здания. Видимо, отголоски вчерашних событий еще не улеглись, поэтому коридоры были забиты людьми в форме. Открыв здоровенную дверь с табличкой «Радиовещательная станция имени Ф.Э.Дзержинского», я попал в короткий коридор с тремя дверями.
– Давай сначала в редакторскую – легонько толкнув меня в плечо, мне показали направление. Ну в редакторскую, так в редакторскую…
Маленькая комнатка, в которой на всех горизонтальных поверхностях громоздились папки, подшивки газет и обрывки каких-то плакатов. Явно «организованный беспорядок», все как я люблю. Эх, найдется Нина, она нам устроит бойню за вторжение в ее царство.
– Погодите – меня догнало воспоминание – а разве эфир идет вживую? Я почему-то считал, что сначала магнитофон, потом проверка и только потом в эфир.
– Нету магнитофона. Давно сломан, а специалиста починить… тоже нету. Так что цени оказанное тебе доверие!
Нет, точно Игорь Степанович тут мышей не ловит. Сначала тот пьяница в эфире, теперь это… Раздолбайство на всех уровнях или высокий уровень сознательности? Хотя совершенно не о том я сейчас думаю.
Злобно оскалившись, я широким жестом смахнул со стола все бумаги на пол. Эх, Нина меня точно в мясорубку отправит, но крутые времена требуют крутых решений!
– На тебе материалы, ознакамливайся – Михеев вручил мне главный приз и посмотрел на часы – до эфира еще целых полчаса, так что обязан успеть.
Я плюхнулся за стол и раскрыл папку. Надо же, «отдел информации областного комитета коммунистической партии г. Калинина» действительно не зря получал свою пайку. Внутри обнаружилась куча страниц, на каждой был текст в духе «Совхоз Ударник сообщает о подготовке к осеннему посеву озимых сортов пшеницы, ржи и других культур». Ниже была краткая справка, что это за совхоз, в каком он районе и кто у него председатель. Видимо, как это окончательно формировать перед выдачей в эфир, оставлялось на совести редактора.
Быстро перелистав содержимое, я проговорил случайно выбранное сообщение и прикинул длительность. В принципе, на полтора часа неспешной болтологии должно хватить. Если чего, то с меня взятки гладки – что дали, что и прочитал.
Стоп! А где про ночные тусовки? Я еще раз быстренько пролистал содержимое. Не вижу.
– Алексей Павлович! А про ночное почему ничего нет? – проорал я в воздух, зная, что Малеев где-то рядом.
– Решают еще. Как решат, я тебе сообщу – он показался в дверях – пошли, пора уже.
Хмыкнув от такой непосредственности в политике эфира, я прошел в соседнюю комнату. Огляделся, еще раз посмотрел на здоровенную табличку «студия» на двери. Где микшерский пульт? Где специально заглушенное помещение для диктора? Где хотя бы табличка «ТИХО! Идет Эфир»? Здоровенный стол, на котором стоит огромная пилюля микрофона и рядом ящичек с парой крутилок около стрелочного индикатора. Судя по нарисованным кисточкой надписям «Громк. Микр.» и «Усил.» это микрофонный усилитель. Или предварительный для станции, что в общем-то с одного поля ягоды.
– Ты, паря, главное не перешкаливай и все получится хорошо – обратился ко мне пожилой и сухощавый мужичок, мнущий в руках папиросу – а уж я все остальное обеспечу.
– Михалыч, заведующий аппаратной – ответил на мой невысказанный вопрос Михеев.
– Тогда остался один вопрос: что значит не перешкаливай? – я пожал мужику руку.
– Ну вот говоришь в микрофон и видишь, стрелка дергается? Вот говори так, чтобы показания были не больше во-о-т этого уровня – он показал пальцем.
Ага, все понятно. Если орать громко, то получаем сигнал большой амплитуды и затем перегрузку усилителя с хрипами и стонами на выходе. А автоматической регулировки нет или еще не придумали? Надо будет потом поинтересоваться – схема-то там простая.
– Так, пять минут. Михалыч, давай, заводи систему – Михеев еще раз поглядел на часы
