Восхождение (СИ) - Тыналин Алим
— Не разведданные, а аналитические выводы, — ответил я. — Во-первых, к сентябрю завершается уборка урожая, что облегчает передвижение войск. Во-вторых, сентябрь оставляет достаточно времени для организации оккупационного режима до наступления зимы. В-третьих, дипломатическая активность Японии достигла пика именно в последние месяцы.
Литвинов переглянулся со своими заместителями:
— Логично. Наши дипломаты в Токио также отмечают возросшую напряженность. Тем не менее, открытое предупреждение китайскому правительству может вызвать дипломатические осложнения.
— А если формально это будет не предупреждение, а запрос о совместных мерах по обеспечению безопасности КВЖД? — предложил я. — В рамках такого запроса можно упомянуть о полученных «сведениях» о возможных провокациях третьей стороны.
Литвинов задумчиво побарабанил пальцами по столу:
— Неплохая идея. Это не вызовет подозрений и позволит передать необходимую информацию. Кстати, о геологической экспедиции. Мы разработали детальную легенду.
Он развернул передо мной карту КВЖД с отмеченными пунктами:
— Официально это комплексное обследование технического состояния железнодорожной магистрали и прилегающих сооружений. Особое внимание водоснабжению станций, оползневым участкам, состоянию мостов. Это естественно потребует бурения скважин, анализа грунтовых вод, геологических изысканий.
— Отличное прикрытие, — одобрил я. — Особенно учитывая, что КВЖД проходит непосредственно через интересующий нас район.
— Китайская сторона уже уведомлена о плановых технических работах, — продолжил Литвинов. — Возражений нет. Более того, они готовы предоставить своих специалистов для совместной работы.
— Это еще лучше, — заметил я. — Совместная экспедиция укрепит легенду.
Литвинов кивнул, затем неожиданно сменил тему:
— Товарищ Краснов, позвольте личный вопрос. Как вы, специалист по нефти, делаете столь точные прогнозы в области международной политики?
Я почувствовал внутреннее напряжение, но внешне остался спокоен:
— Международная политика и нефть неразрывно связаны, товарищ нарком. Особенно в случае с Японией, испытывающей острый дефицит энергоресурсов. Анализируя геологию, я неизбежно анализирую и геополитику.
— Интересный подход, — Литвинов смотрел на меня с плохо скрываемым любопытством. — Товарищ Сталин очень высоко оценивает ваши аналитические способности.
— Стараюсь быть полезным Родине, — скромно ответил я.
На выходе из наркомата иностранных дел меня догнал один из заместителей Литвинова:
— Товарищ Краснов, к вам просьба от наркома. Подготовьте, пожалуйста, подробную аналитическую записку о возможных действиях Японии в Маньчжурии. Все ваши соображения, даже самые смелые. Это может оказаться исключительно ценным для нашей дипломатической работы.
— Конечно, — согласился я. — Передайте товарищу Литвинову, что записка будет готова в кратчайшие сроки.
* * *Здание на Лубянке всегда вызывало у меня внутреннее напряжение, даже когда я приходил туда по официальному приглашению. Массивное строение бывшего страхового общества «Россия», ставшее цитаделью ГПУ, словно излучало атмосферу настороженности и тайны.
В этот раз встреча проходила не в главном здании, а в одном из соседних особняков, где размещалось Особое бюро разведывательного управления. Меня провели по длинным коридорам в кабинет с задернутыми шторами, где ждал начальник разведуправления Ян Берзин и несколько его подчиненных.
— Товарищ Краснов, — Берзин встал и пожал мне руку. — Благодарю, что нашли время. У нас возникли некоторые вопросы по методике работы геологической группы.
Начальник разведки произвел на меня впечатление человека исключительной собранности и интеллекта. Его умные глаза внимательно изучали собеседника, а спокойный, уверенный голос создавал атмосферу делового доверия.
— Я полностью в вашем распоряжении, товарищ Берзин, — ответил я.
— Прежде всего, — начал он, когда мы сели за стол, заваленный картами и документами, — нас интересует точное местоположение предполагаемого месторождения. Чем конкретнее, тем лучше.
Я развернул подготовленную карту с подробной топографической съемкой района:
— Вот здесь, в радиусе примерно пятнадцати километров от этой точки. Наиболее перспективный участок отмечен красным. Именно там следует провести первичное бурение.
Берзин и его помощники склонились над картой, внимательно изучая указанный район.
— Интересно, — произнес один из сотрудников разведки. — Это всего в семидесяти километрах от японского военного гарнизона в Цицикаре. Район будет под пристальным наблюдением.
— Тем важнее убедительная легенда, — заметил я. — Бурение для водоснабжения железной дороги не должно вызвать подозрений.
— А как вы планируете маскировать нефтепроявления, если они действительно будут обнаружены? — спросил Берзин.
— Этот момент требует особой тактики, — ответил я. — При первых признаках нефти придется инсценировать аварию с буровым оборудованием и закрыть скважину до «прибытия запасных частей». Главное, успеть взять образцы и произвести необходимые измерения.
Берзин удовлетворенно кивнул:
— Разумный подход. Мы подготовили полковника Александрова и группу сопровождения. Все с легендами инженеров и техников. Архангельский уже прибыл в Москву и получает инструкции.
— Отлично, — я достал из портфеля папку. — Здесь подробные инструкции по методике разведки, признакам нефтеносности, способам бурения в условиях необходимости сохранения секретности. Также описание специальных реактивов для экспресс-анализа нефтепроявлений.
Берзин принял папку и передал ее одному из подчиненных для изучения.
— Еще один важный вопрос, товарищ Краснов, — продолжил он, внимательно глядя мне в глаза. — Вы упоминали о возможной японской провокации в районе Мукдена. Насколько вы уверены в своем прогнозе?
— Достаточно уверен, чтобы поднять этот вопрос на высшем уровне, — твердо ответил я. — Все признаки указывают на подготовку крупной операции. Японские военные традиционно используют тактику внезапных ударов, предваряемых инсценированными инцидентами. Мукден — идеальное место для такой провокации.
— Вы удивительно хорошо разбираетесь в японской военной доктрине для гражданского специалиста, — заметил Берзин с легкой улыбкой.
— Я изучал японскую тактику в контексте возможных угроз нефтяным объектам на Дальнем Востоке, — быстро нашелся я. — Кроме того, история дает нам множество примеров. Достаточно вспомнить начало русско-японской войны.
Берзин некоторое время смотрел на меня оценивающим взглядом, затем сменил тему:
— Наши данные подтверждают повышенную активность Квантунской армии. Концентрация войск, интенсивные маневры, активная разведывательная деятельность. Но пока нет прямых признаков подготовки вторжения.
— Японцы мастера маскировки, — заметил я. — Окончательная концентрация сил произойдет непосредственно перед операцией, буквально за несколько дней. Строжайшая секретность — один из их главных принципов.
— И опять вы демонстрируете глубокое понимание японского военного мышления, — Берзин слегка прищурился. — Впечатляюще.
Разговор продолжался еще около часа. Мы обсудили детали экспедиции, методы связи, план действий в чрезвычайных ситуациях. Я предоставил разведке все необходимые геологические данные и методики, а взамен получил информацию о японском военном присутствии в районе предполагаемых работ.
— Товарищ Краснов, — сказал Берзин на прощание, — я ценю ваш вклад в это дело. Если ваши прогнозы подтвердятся, это будет иметь огромное значение для безопасности нашей страны.
— Надеюсь, что прогнозы о японской агрессии не сбудутся, — дипломатично ответил я. — Но лучше быть готовыми к любому развитию событий.
Выйдя из здания разведуправления на вечернюю московскую улицу, я глубоко вздохнул. План начинал реализовываться.
Экспедиция отправится в Маньчжурию, и советское руководство будет предупреждено о готовящейся японской агрессии. Дальше события развернутся по своему сценарию, но уже с важным отличием от известной мне истории. СССР будет готов к ним и получит информацию о местонахождении Дацинского месторождения.
