Восхождение (СИ) - Тыналин Алим
— Приступайте, товарищ Краснов, — произнес Сталин после короткого вступления Орджоникидзе. — Товарищ Серго говорит, у вас есть важные соображения по Дальнему Востоку.
Я развернул карту Маньчжурии, на которой предварительно отметил предполагаемое местонахождение Дацинского месторождения:
— Товарищи, в ходе анализа геологических структур Дальнего Востока и прилегающих территорий, я пришел к выводу о высокой вероятности наличия крупного нефтяного месторождения в этом районе Маньчжурии, — мой палец указал на отмеченную красным зону. — По моим предварительным оценкам, запасы могут составлять до двух с половиной миллиардов тонн.
— На чем основаны ваши выводы? — сухо спросил Молотов, поправляя пенсне. — Есть ли конкретные геологические данные?
— Прямых разведочных данных пока нет, товарищ Молотов, — ответил я. — Но анализ тектонических структур, геологических формаций и косвенных признаков позволяет с высокой долей вероятности предполагать наличие нефти. Те же методы анализа привели меня к открытию месторождений «Второго Баку».
Сталин задумчиво покачал головой:
— «Второе Баку» находится на нашей территории. А это, — он указал на карту, — территория Китая, пусть даже и в зоне нашего влияния. Почему мы должны интересоваться этим сейчас?
Я глубоко вздохнул. Наступал решающий момент. Я уже объяснил Сталину все при личной встрече. Видимо, теперь он хочет, чтобы я убедил остальных.
— Товарищ Сталин, у меня есть основания полагать, что в ближайшее время Япония предпримет агрессивные действия против Китая, направленные на захват Маньчжурии. Предположительно, это произойдет в сентябре этого года.
По кабинету пронесся удивленный шепот. Берзин, начальник разведки, пристально смотрел на меня.
— На чем основано такое конкретное предположение? — спросил он. — У разведуправления есть данные о концентрации японских войск, но нет указаний на подготовку крупномасштабной операции в столь близкие сроки.
— Комплексный анализ, товарищ Берзин, — я старался говорить спокойно и уверенно. — Экономическая ситуация в Японии, милитаристические настроения в генеральном штабе, традиционная японская тактика внезапных ударов… А главное, стратегическая ценность маньчжурских ресурсов для Японии, испытывающей острый дефицит сырья.
Я подошел к карте и указал на район южнее Мукдена:
— Наиболее вероятно, провокация произойдет здесь, в районе Южно-Маньчжурской железной дороги. Диверсия или инсценированное нападение на японские объекты, которое послужит предлогом для полномасштабного вторжения.
Сталин оживился, пристально глядя на меня:
— Продолжайте, товарищ Краснов. Что вы предлагаете?
— Во-первых, провести геологическую разведку в районе предполагаемого нефтяного месторождения под видом работ по обслуживанию КВЖД. Во-вторых, предупредить китайское правительство о возможной японской провокации. В-третьих, подготовить дипломатическую почву для возможного соглашения с Китаем о совместной разработке нефтяных месторождений.
Сталин переглянулся с Литвиновым:
— Что думает наркомат иностранных дел?
Литвинов, невысокий лысеющий человек с цепким взглядом, пожал плечами:
— С дипломатической точки зрения, предложения товарища Краснова осуществимы. КВЖД находится под совместным управлением, технические работы вдоль линии вполне естественны. Что касается предупреждения китайского правительства… — он сделал паузу. — Это деликатный вопрос. Слишком прямые предупреждения могут быть восприняты как провокация с нашей стороны. Но осторожные дипломатические сигналы возможны.
— А что скажет военная разведка? — Сталин повернулся к Берзину.
Начальник Разведупра, подтянутый мужчина с лаконичными жестами, кивнул:
— Мы можем обеспечить прикрытие геологической экспедиции и сбор информации о японском военном присутствии. У нас достаточно развитая агентурная сеть в Маньчжурии.
Сталин встал и медленно прошелся вдоль стола, заложив руки за спину:
— Предположим, мы проведем эту разведку и предупредим китайцев. Что дальше? Каковы долгосрочные последствия? Зачем нам эта нефть, если она на чужой территории?
— Стратегическое преимущество, товарищ Сталин, — твердо ответил я. — Даже если мы не сможем непосредственно разрабатывать это месторождение, знание о его существовании и точном расположении даст нам важные дипломатические и экономические рычаги. В случае японской оккупации Маньчжурии, что представляется мне неизбежным, мы сможем использовать эту информацию при будущих переговорах.
Сталин задумчиво покачал головой, затем неожиданно повернулся к Ворошилову:
— Что думает наркомат обороны?
Нарком обороны, кадровый военный с лихо закрученными усами, выпрямился:
— С военной точки зрения, информация о крупном нефтяном месторождении в потенциально вражеской зоне имеет огромное значение. В случае конфликта мы будем знать точные цели для ударов по тыловым объектам противника.
Сталин вернулся к своему месту и сел, задумчиво глядя на карту:
— Хорошо. Геологическую разведку проведем. Под видом технических работ на КВЖД. Но без лишнего шума. Китайское правительство предупредим… Только осторожно. Через дипломатические каналы. Нельзя давать японцам повод обвинить нас во вмешательстве.
Он повернулся к Орджоникидзе:
— Товарищ Серго, подготовьте специальную группу геологов и инженеров. Официально для технического обследования КВЖД. Неофициально — для разведки нефти.
— Будет исполнено, товарищ Сталин, — кивнул Орджоникидзе.
— А вы, товарищ Краснов, — Сталин пристально посмотрел на меня, — возглавите эту группу. Раз уж у вас такое особое чутье на нефть.
Ого, даже так. Прямая экспедиция в Маньчжурию не входила в мои планы. Это серьезно нарушало график работ по «Второму Баку» и могло привести к непредсказуемым последствиям, особенно учитывая приближающиеся события в Маньчжурии. С другой стороны, почему бы и нет?
— Товарищ Сталин, — осторожно начал я, — при всем уважении, мое присутствие сейчас критически важно для развертывания работ в Урало-Поволжском регионе. Первые промышленные скважины требуют…
— Понимаю, — перебил меня Сталин. — Но как же без вас? Вы инициатор, вам, как говорится, все карты в руки. Так что давайте, дерзайте.
Я мысленно перебрал возможные варианты. Впрочем, почему бы и нет?
— Я готов, товарищ Сталин.
— Хорошо, — кивнул вождь. — Вы возглавите геологическую часть экспедиции. Общее руководство за представителем разведуправления. — Он повернулся к Берзину: — Кого порекомендуете?
— Полковник Александров, — без колебаний ответил начальник разведки. — Опытный работник, владеет китайским и японским языками, хорошо знает Маньчжурию.
— Решено, — Сталин подвел итог. — Орджоникидзе обеспечивает техническую часть, Литвинов — дипломатическое прикрытие, Берзин — безопасность и разведку. Краснов готовит методики и инструкции. Срок выполнения — две недели. Экспедиция должна выехать не позднее первого августа.
Когда совещание завершилось, Орджоникидзе отвел меня в сторону:
— Вы впечатлили товарища Сталина, Леонид Иванович. Он очень заинтересовался вашим прогнозом о японской агрессии.
— Надеюсь, прогноз не оправдается, — я постарался придать голосу беззаботность, — и мы сможем спокойно разрабатывать «Второе Баку».
— Но вы сами не верите в это, — проницательно заметил нарком. — Иначе не подняли бы этот вопрос на таком уровне.
Я промолчал, понимая, что от Орджоникидзе трудно скрыть истинные намерения.
* * *Три дня спустя я сидел в просторном кабинете наркома иностранных дел Максима Литвинова. Напротив расположились сам нарком и два его заместителя, внимательно слушая мой рассказ о предполагаемом нефтяном месторождении в Маньчжурии.
— Ваша теория интересна, товарищ Краснов, — произнес Литвинов, когда я закончил. — Но я все же не понимаю, почему вы считаете именно сентябрь критическим месяцем для японской агрессии. У вас есть конкретные разведданные?
