Обсерватор - Антон Витальевич Демченко
— Попробую? — с интересом протянул я руку.
— Си, синьор! — протянул довольный мастер мне сложенный топорик.
Покачав его в руках, я пришёл к выводу, что в сложенном состоянии, это оружие похоже на метательный топор.
— А-а… вы догадались, синьор Бланко, да? Изначально хёрбат — метательное оружие, — с довольной улыбкой произнёс мастер, глядя как я примериваюсь к этому монстру Франкенштейна. — Но его специфическая форма натолкнула меня на мысль о некотором внешнем сходстве этого оружия с алебардой, я попробовал совместить оба варианта… и получилось это чудо! Знаете, синьор Бланко, я с уверенностью могу заявить, что оно дождалось того, кто сможет раскрыть все грани его возможностей — вас!
Так, занятно, прикидывал я, помахивая топориком-алебардой-пикой, что действительно выходило вполне сподручно. Занятным же был вот какой момент: судя по всему, Фаборро сотворил эту «вундервафлю» в приступе вдохновения. Но оказалось, что она никому толком не нужна: судя по Просперо и Спате, стиль фехтования здесь совсем иной. И теперь мастер пытается втюхать «неликвид»… Хотя, нет, не совсем так: именно МНЕ эта фигулина… хрёбат или хёрбат, как его там? В общем, сей инструмент мне вполне подходит. Даже больше, чем я вообще смел рассчитывать, заходя в лавку мастера Григорио. Но поторговаться надо, а то судя по физиономии колобка, он сейчас попробует меня раздеть, что мне категорически не нравится: пожилые низенькие толстяки не входят в список допущенных к моему разоблачению.
— И обойдётся этот замечательный образчик оружия, сделанный, клянусь Эриксом, именно для вас, с мыслями о ваших умениях и возможностях… Хотя я вас и не знал, — поправился колобок, увидев выражение моей физиономии, — но предчувствовал! — важно приподнял он палец. — Всего в полтора десятка золотых! О мама миа, я сам себя граблю, синьор, но не могу противиться судьбе, что свела вас и этот прекрасный хёрбат сегодня в моей лавке!
— Ага, — радостно кивнул я. — Покажите кинжалы, мастер.
— Но как же⁈… — стал изображать сердечный приступ и прочие хвори колобок.
Я бы ему за эту постановку статуэтку не дал. Впрочем, и кидаться ей бы не стал — не так уж плохо Григорио сыграл. Разве что помидорами, но… эту ягоду я в текущем месте-времени не встречал даже в упоминаниях.
А вообще выходил такой расклад, судя по всему мной узнанному: оружие в любом случае было статусным, и немалую роль в этом играла… цена металла. То есть, какой-нибудь здоровый меч, или вовсе дубина, отделанная парой килограммов металла — понты умеренной дороговизны.
Так вот, металла в этом хер… хёр… хрёбате, прости всякое, было меньше килограмма. А полимеры на Эриксе стоят, как понятно, гроши. Понятно, что работа тоже не бесплатная, да и лично мне этот образчик подходит, но названная сумма никак не соответствует «статусности» оружия. Не говоря о том, что Его Высокомордие конт Фачилле метнул в меня мешочком всего с десятком золотых в нём. На Обсерватор я не поднимался, да и будь я там — всё равно, в моём тайничке припрятано лишь четыре золотых и всё… кстати, по местным меркам, вполне приличная сумма, как я успел понять, пока шарился по торговой улице в поисках лавки Фабборо. В общем, мастер мало того, что загибает цену, так у меня просто нет нужной суммы. А значит, будем торговаться.
— Кинжал обойдётся мне в золотой, мастер, — начал я обстоятельно отвечать. — Полимерная телескопическая рукоять — в несколько серебряных, если мне будет лень поработать с принтером и станком. Так что я ценю вашу задумку и мастерство, но не настолько, чтобы переплачивать за неё пятнадцатикратно, — пожал плечами я.
— Нормальный кинжал обойдётся вам не меньше, чем в три золотых… — поджав губы и продолжая напоказ страдать, выдал Фабборо.
— Пусть даже так, хотя, вы либо преувеличиваете, либо говорите о нефункциональном украшении. Но пусть… пусть так, всё равно: ваша цена за хёрбат завышена раз в десять, минимум…
— О мама миа, какие десять раз, синьор⁈ — заголосил колобок. Теперь настала его очередь возмущаться моей «наглостью». В общем… началась высокая торговля. От базарной её отличал хорошо поставленный голос, неплохие актёрские навыки участников и широта и разнообразие их аргументации. Зря я на Фабборо наговаривал — когда разошёлся, он вполне бы потянул вторые роли в пристойном театре.
Однако, когда два разумных хотят одного и того же, они, несмотря на все усилия, предпринятые для недостижения желаемого, всё же его достигают. Неразумные, те да… не достигают, но это был не наш случай. Так что через два с лишним часа я стал гордым обладателем хрёбата, расставшись с пятью золотыми и шестью серебряными. Вдобавок — ножны, точнее, довольно сложную портупею с креплением на пояс, которая прикрывала не только клинок и шип, но и уберегала от порезов о кромку лезвия «гарды»-топора, зато позволяла выхватить оружие одним-единственным движением руки. Вдобавок, не скрывала его полностью, оставляя часть металла на виду — совсем немаловажный фактор в здешних-то условиях. В общем — я был доволен, как и мастер. Правда, он это весьма искусно скрывал, ну… для любителя, конечно. Да и в самом деле, продавец ограбленный, с обездоленными детёнышами и овдовлёнными жёнами, приходить ещё за покупателю не предлагает, верно?
В общем, расстались мы с мастером, довольными друг другом и совершённой сделкой. А покинув лавку Фабборо, я вновь оседлал «свою» платформу, и направился, весь такой, классный, вооружённый и умеренно опасный, к башне Фачилле. Добрался без происшествий и, как только вошёл в холл, обратился к дежурившему здесь автоматону. Ну раз уж он грозился «аудиенцией», то сейчас самое время.
Правда, в итоге выглядело это так: проведя довольно запутанным маршрутам по каким-то переходам и подъёмникам, сервисный робот довёл меня до просторной комнаты почти без мебели, если не считать за таковую, укрывший практически всю поверхность пола, довольно симпатичный и мягкий ковёр, украшенный затейливым многоцветным узором. Зато здесь была огромная стеклянная стена, у которой стоял Его Высокомордие и, заложив руки за спину, пафосно пялился на открывающиеся виды Эрикса. ЕСТЕСТВЕННО, на моё появление и доклад робота типа: «мессер, аэр Тони Бланко прибыл», хозяин дома не только не обернулся,
