Гридень 7. Завоеватель - Денис Старый
Причиной почему Морозини направлен на Сицилию были весьма серьезными и должными повлиять на Венецию кардинально. Тут или предстоит республике еще больше возвеличиться, или потерять все. И венецианские элиты решили не ждать медленного угасания и постепенного уменьшение торговли, а рискнуть.
Венеция не забыла всё то, что случилось в Константинополе и, если оставить убийство тысяч венецианцев и разграбление Венецианского квартала без ответа, то Республика потеряет своё лицо. Где и кому тогда Венеция может диктовать свои правила и условия торговли и сосуществования, если нет возможности постоять за собственных людей и свои интересы?
Венецианский дож граф Пьетро Полани переступил через свои амбиции, гордыню и самолюбие, и прислал Роджеру Второму Сицилийскому извинения за все те причинённые ранее неудобства и призвал его к сотрудничеству и углублению торговых отношений.
Венеция жаждала ударить по Византии, но понимала, что сделать это в одиночку никак невозможно. Вместе с тем, лишь только Роджер Второй Сицилийский имел возможность существенно помочь Венеции в реализации планов её мести.
Венецианцы уже действовали, при этом поступали нелинейно, хитро, максимально усыпляя бдительность императора ромеев и его приближенных мужей. С одной стороны, островитяне послали свою делегацию в Константинополь для урегулирования возникших споров. Это посольство призвано затягивать переговоры и убраться из города в момент подхода венецианского войска и их союзников.
С другой стороны венецианцы занимались тем, что создавали коалицию против Византии, усиление которой было не выгодно никому в Европе. Все понимали, что при сильном византийском флоте, ромеи имеют возможность перехватить первенство на Святой земле. И этот поход в Египет… Европейцы понимали, что именно может произойти, если Византии удастся захватить Египет. Учитывая то, что византийское влияние на христианство в Египте все еще имело место быть… Нет, нельзя допускать усиление Восточной Римской империи.
Французский король Людовик Седьмой, вернувшись во Францию, так же был готов некоторым образом участвовать в атаке на Византию. Однако, он собирался это сделать тайным образом, лишь только побуждая своих феодалов участвовать в венецианском проекте захвата Константинополя.
Будучи весьма набожным, но вместе с тем и честолюбивым, Людовик сильно переживал, что в деле крестоносного движения Византия начинает перехватывать пальму первенства. Кроме того, обманутый муж, также считал, что имеет право на месть. Его жена, Элеонора Аквитанская, успела неоднократно наставить рога французскому королю, в том числе и с неким другом византийского императора, воеводой Владиславом.
Не только французы откликнулись на призыв Венеции прислать своих воинов. Бургунды, озаботившись резким усилением Генуэзской Республики, также решили, что взятие Константинополя может разрешить их внутренние проблемы и ослабить Геную. Возвращавшиеся из Святой Земли крестоносные рыцари, не добившись в Палестине значительных успехов и не получив серьёзных выгод, польстились на деньги Венеции и также были готовы присоединиться к атаке на Византию.
Так что в целом складывалась вполне себе серьёзная коалиция государств, направленная на ослабление Византии. Однако ни французы, ни бургунды, никто иной не собирались в открытую противостоять Константинополю. Они считали, что Византия нынче достаточно сильное государство и ссориться с ним напрямую не следует. Еще придется через византийские земли идти на Святую землю. Если не пропустит император, так и крестоносцы не смогут прийти на помощь в нужный момент Иерусалимскому королевству.
А вот сделать так, чтобы развязать руки феодалам, чтобы они имели возможность поучаствовать в разграблении самого богатого города Европы, некоторые европейцы вполне готовы. Кроме того, это же позволит самому королю усилить свои позиции и сделать очередной шаг на пусти к централизации власти.
Особняком стояли германцы, чей король всё ещё находился на Святой земле и зализывал там раны после поражения под Дамаском. Не имея рядом сюзерена, некоторые феодалы из Германии также поспешили узнать условия у Венеции, что те предлагают за участие некоторых германских феодалов в атаке на Константинополь. Большая же часть немецких рыцарей сейчас была задействована в осаде Любека и в иных действиях против вендов.
— Что, венецианец, не нравятся тебе наши обычаи? — спросил изрядно захмелевший Роджер Второй Сицилийский.
— Я многое в своей жизни уже повидал и можешь поверить мне, король, что причуды и нравы арабов или каких-либо племён на севере Африки, ещё более необычные, чем твоего окружения, — сказал Доминико Мурузини, при этом стараясь казаться приветливым и улыбчивым.
— А мне незачем перед тобой красоваться. Не я к тебе пришёл, а ты ко мне. Ещё год назад венецианские корабли при виде моих кораблей начинали их атаковать, а когда вас побили в Константинополе, ты прибежал именно ко мне просить защиты, — усмехнулся Роджер, беря очередной кубок с пивом и залпом его осушая.
— Враг моего врага — мой друг, — изрёк мудрость венецианский посол.
— Пусть так. Я свои планы не скрываю. Это вы постоянно что-то хитрите. Я если сказал, что буду воевать с Мануилом, то последовательно это и делаю. Но ты скажи, а сколько у Венеции воинов? Вот, что меня больше всего интересует, — говорил Роджер. — Не хотите ли вы кровью моих воинов проложить себе дорогу?
— Когда я покидал благословенную Венецию, там уже скопилось тринадцать тысяч воинов, — отвечал Морозини.
Разговор вынуждено прервался, так как началась какая-то потасовка на пиру у сицилийского короля. Король Роджер привстал с трона и с большим интересом стал смотреть на то, как два его феодала дерутся между собой. Это было вполне нормально на любой пирушке, вот только, если один норманн убьёт другого, то последствия будут самые жесточайшие. Драться можно, убивать нельзя! Именно такое правило существовало при дворе сицилийского короля.
Ну, вот, потасовка закончилась, Роджер вновь сел на свой стул, самостоятельно налил в этот раз уже вина. Пиво на Сицилии казалось более экзотическим напитком, чем вино и больше данью традиций дедов, которые захватили остров и юг Апеннинского полуострова.
— Я даже не знаю, что тебе ответить, венецианский посол, — задумчиво начал говорить король. — Тринадцать тысяч воинов — это не мало, но этого абсолютно не хватит, чтобы захватить Константинополь, даже с учётом того, что большая часть византийского войска отбыла в поход. Мало того, я ведь уже давно подсчитал количество кораблей Венеции. У вас не хватит флота, чтобы перевести даже десять тысяч воинов.
Доминико Морозини не стал озвучивать цифры венецианского флота и убеждать короля в ошибочности его подсчетов. На самом деле, в последний год Венеция
