Академиум - Андрей Стоев
— Разве это не может происходить из-за других причин? — удивился я.
— Может, конечно, — согласилась Алина. — Хотя тут тоже единого мнения нет. Просто порог популяционного регулирования не постоянный, а меняется в зависимости от многих факторов. В неблагополучном обществе он очень сильно понижается, и там уже трудно судить, что именно послужило причиной коллапса. Всё вместе, наверное. Но бывает, что общество вроде благополучное, и каких-то критических проблем у него нет, и вдруг оно ни с того ни с сего начинает разваливаться.
— Мне кажется, что благополучное общество может существовать сколь угодно долго без всяких проблем.
— Нет, Кеннер, — покачала головой Алина, — у любого развивающегося общества постоянно и неизбежно возникают разные проблемы. И когда у общества нет запаса по популяционному регулированию, даже незначительная проблема может запустить разрушительные процессы. Например, случился небольшой перебой с поставкой хлеба — никто ещё не голодает, но толпа уже начинает крушить склады, при этом уничтожая оставшийся провиант.
— Но всё же, насколько я понимаю, — заметил я, — со всеми этими отрицательными явлениями можно довольно успешно бороться.
— Можно, — согласилась Алина, — но только до определённой степени. И чем дольше оттягивается включение популяционного регулятора, тем в более диких формах он в конце концов проявляется. Нужно искоренять причины, а не бороться с симптомами. Поэтому князь очень внимательно отслеживает малейшие признаки нестабильности. Вот, например, ты же наверняка помнишь волнения в посёлке Лесиных осенью? Казалось бы, мелочь, но Совет Лучших три раза заседал по этому поводу. Там довольно долго работала княжеская комиссия, и вообще-то, были подозрения, что ты приложил к волнениям руку. Но комиссия в конечном итоге пришла к выводу, что вина лежит исключительно на Лесиных.
Я похолодел, поняв, по какому краю я прошёл. Если этому придаётся такое большое значение, то последствия для меня могли быть самыми серьёзными. Помня свой старый мир, я относился к организации народных волнений как к обычному методу политической борьбы, но тут, похоже, таким народным вожакам сразу отрывают голову. Надо будет сказать Ленке, чтобы она проинструктировала своих молчать об этом, а лучше вообще забыть.
— Интересно, а боги в этом играют какую-нибудь роль? — я постарался срочно увести разговор в сторону, и очень кстати вспомнилась лекция Сагала.
— Ещё как играют, — усмехнулась Алина, — вот только мы не вполне понимаем какую. Иногда они помогают, но чаще помогают упасть. Мы, например, уверены, что они приложили руку к некоторым эпидемиям.
— И зачем бы им это было нужно? — спросил я, хотя кое-какие догадки у меня уже были.
— Тут как раз всё просто, — ответила Алина. — Вирусы встраиваются в генетический материал, так что эпидемия — это самый быстрый и эффективный способ массовой модификации ДНК. Правда, в процессе мутации многие погибают, но богов это вполне устраивает, особенно учитывая, что погибают в основном самые слабые. Они это наоборот рассматривают как дополнительный плюс.
— А с их эпидемиями можно как-то бороться?
— Только обычными способами — гигиена, вакцины, лечебницы. У нас совершенно разная сила. Мы сильнее богов в прямом столкновении, но мы не можем повлиять даже на одного человека, а вот боги могут заставить действовать по-своему сразу миллионы людей. Или взять те же эпидемии — мы не можем создать вирус, который производил бы нужную мутацию, и бороться с подобным вирусом тоже не можем, а для них это легче лёгкого. Хотя сейчас, когда у нас появилась Мила, многое может измениться. Возможно, для человечества было бы лучше обходиться вообще без богов, но людям почему-то непременно нужен поводырь.
— А разве Высшие не могли бы заменить богов для людей?
— Несмотря на пафосное название, мы всё же люди, а не высшие сущности. Для других людей мы не авторитет — та же Драгана Ивлич даже близко не сравнится с каким-нибудь божком алкоголизма, хотя она этого божка может прибить одним щелчком. Но он бог, высшее существо, а она всего лишь человек. Да что далеко ходить — вот ты, говоря со мной, никакого трепета не испытываешь, верно?
Тут я вынужден был согласиться. Воспоминание о встрече с Хорсом до сих пор вызывало у меня дрожь, а ведь Алина, вполне возможно, его не слабее.
— Понимаю, что ты имеешь в виду, — кивнул я. — И к тому же люди, наверное, вообще не очень доверяют Владеющим. У меня ещё вот такой вопрос насчёт популяционного регулирования: вот мы стараемся размазать население — а как другие эту проблему решают?
— По-разному, — ответила Алина. — Княжества так же, как и мы. Им проще, особенно киевлянам — такой концентрации промышленности, как у нас, нигде нет. В Европе, по-моему, никак не решают, просто режут друг друга время от времени. У них там сложно что-то сделать — власть императора во многом условная, а фюрсты[24] тянут каждый в свою сторону. Насчёт каганата мало что известно. У нас неплохие отношения, но их общество само по себе довольно закрытое. Мы знаем только, что кагана периодически затевает войну с какими-то племенами на юге и востоке. На востоке к Рифейским[25] горам живут лесные племена. Они мало кого к себе пускают и мало что про себя рассказывают. Но у нас есть информация, что они пошли по совершенно другому пути — у них какие-то свои механизмы регулирования численности популяции. Лишние дети просто не рождаются.
— А что они из себя представляют? — заинтересованно спросил я.
— Там весь народ что-то вроде наших родов. Аспектом они выбрали Душу Леса, и постепенно получили какой-то вариант симбиоза с лесом. У них в лесу даже климат другой. Они все до одного Владеющие, правда, довольно слабые, но при этом им очень тяжело покидать лес, даже ненадолго. Представь, что ты становился бы слепым каждый раз, когда выезжаешь из княжества. Есть подозрение, что их уже и людьми не совсем правильно называть. А так — хорошие соседи, мы с ними торгуем, да и вообще живём дружно.
— А как у них уши выглядят? — тут же пришёл мне в голову вопрос — с моей точки зрения, описание довольно точно соответствовало классическим фантазийным эльфам.
— Уши? — задумалась Алина вспоминая. — Примерно как заячьи, только не пушистые.
Я представил и вытаращился на неё в изумлении.
