Надо – значит надо! (СИ) - Ромов Дмитрий
— Хм… — он задумывается. — То есть… вы хотите, чтобы передача траста была недействительной? Но мы можем просто вписать задним числом, что траст невозможно передать в другие руки.
— Нет-нет, не нужно. Надо не подавая виду всё оформить, но потом аннулировать. Потом. Не сразу, чтобы сейчас никто ничего не заподозрил.
— Ладно, — недовольно говорит он. — Я подумаю, как это сделать. Подумаю.
— Прекрасно, Моисей Исакович, большое спасибо. В таком случае, до завтра.
— До завтра, — отвечает он, и в этот момент на моё плечо ложится рука.
— Решил позвонить?
Я поворачиваю голову и натыкаюсь на колючий и холодный взгляд Де Ниро. В этот момент его улыбка выглядит, как злобный оскал…
22. Закон или справедливость?
Ну, ёлки! Какой бдительный этот Злобин. Я опускаю телефонную трубку на рычаг. Слышал он мои слова или нет? По идее, не должен был. Надеюсь, что не слышал, иначе… А что, собственно, «иначе»? Действительно… Ну… например, то, что напряжённость, в последнее время появившаяся в наших отношениях перерастёт в прямую конфронтацию.
Он подумает, что я не хочу отдавать его половину, а дело совсем не в этом. Дело в том, что я не хочу дать ему возможность постепенно вывести меня за рамки игры. Я, конечно, далёк от мысли, что он желает меня устранить ради денег. На самом деле, кое-какая польза от меня ещё возможна. Но некоторая напряжённость уже существует.
А когда у нас возникла эта напряжённость? Звоночки, конечно, и раньше были, но явно его недовольство стало проявляться, когда он возглавил «контору». А почему? Потому что понял, что у нас разные задачи? Нет, потому что понял, что может и без меня двигаться вперёд. И даже ещё продуктивнее. Навстречу своим, а не моим целям. Так что в данный момент я не помогаю, а мешаю. Тем более, то будущее, что было известно мне, уже существенно изменилось, и толку от меня, как от свидетеля эпохи становится всё меньше.
— Да, позвонил, — киваю я. — Решил воспользоваться плодами прогресса.
— Зачем? — подозрительно спрашивает Де Ниро, старательно пряча злость во взгляде.
Так слышал или нет? Я дружелюбно улыбаюсь. Блин, хреново. Как понять-то? А то он может делать вид, что не слышал, а сам начнёт строить козни…
— Ну, вы же слышали, — беззаботно пожимаю я плечами.
Да, и о чём заботиться, невинный разговор и всё такое.
— Я не всё слышал, — щурится он.
— Хотел узнать, ждёт нас адвокат или не ждёт.
Де Ниро тоже ждёт. Ждёт, когда я отвечу.
— Нельзя быть таким тревожным, Леонид Юрьевич, — пожимаю я плечами. — Кому придёт в голову прослушивать телефон где-то на краю света в обычном ресторане в обычном городе? Нестоличном даже.
— Я же тебе сказал, что Ева договорилась, — сверлит он меня взглядом. — Это раз. И не стоит недооценивать работу иностранных спецслужб. Это два. Мы вообще-то в полутора тысячах километров от Штатов находимся.
— Во-первых, вы сказали, что должна была договориться. Должна была и договорилась — это большая разница, согласитесь. А, во-вторых, когда мы прилетим, рабочий день уже закончится, а как у них там банки работают, хрен его знает.
— Причём здесь это?
— Я попросил Лански подготовить немного нала.
— Наличных?
— Да, кэш.
— Зачем? Мы это не обсуждали.
— Ну, такие мелочи обсуждать не обязательно, мне кажется. Я подумал, что во время нашей поездки ещё может возникнуть потребность в деньгах. А если не возникнет, домой увезём. Пусть будут, в любой момент могут пригодиться. Или что, побежим к барыгам менять?
— Ну да, ну да… — кивает Де Ниро и явным усилием воли превращает гримасу в улыбку. — Молодец, соображаешь. Но старайся, пожалуйста, действовать, не нарушая конспирацию, хорошо?
— Хорошо. А вы мне расскажете про нашего Штирлица на Ямайке? Как он провернул всю эту штуковину? Меня немного беспокоит, насколько хорошо продумана наша легенда.
Злобин ничего не отвечает и, покачав головой, вроде как разочарованно, шагает к столику.
Вскоре мы выходим из ресторана и, сев в машину, отправляемся в аэропорт. За окном мелькают пальмы, старинные барочные здания, уродливые современные коробки и подъёмные краны, вызывая ощущение лёгкой необустроенности. Аэровокзал представляет собой маленькое здание с вентиляторами, продуваемое ветрами. Больше похоже на автобусную станцию.
Мы прощаемся с адвокатом и идём на регистрацию.
— Веди себя расслаблено, — говорит мне белый как снег потомок чернокожих рабов с новеньким, ни разу не использованным паспортом местного жителя. — Не привлекай внимания.
— Надо было на кварц походить недельку перед вылетом, — немного троллю его я, — мой бледнолицый вождь.
Он бросает недовольный взгляд и смело прёт к стойке. На самом деле, он немного успел потемнеть за время, проведённое в пути, но до цвета местных жителей ещё очень далеко. Тем не менее, проходит всё легко. Пару заинтересованных взглядов мы конечно ловим, но все местные на расслабоне. Так что, вопросов не задают и мы идём в не очень новый «Боинг» компании «Американ айрлайнс»
— Пожалуйста, — говорит Злобин, когда мы усаживаемся в кресла, — от меня ни на шаг, ладно? Никаких звонков, никаких эксцессов.
Боится за свою шкурку. Ещё бы, «Пойманный шпион-нелегал оказался главой КГБ!». Таких газетных заголовков не выдержит ни одна даже самая железобетонная карьера. Впрочем, случись такой казус, думаю, никто не станет делать сенсационных публикаций. Просто вербанут так, что не дёрнется, и вся недолга.
— Конечно, мой генерал, — отвечаю я по-английски. — Слушаю и повинуюсь.
Мы выходим в Нассау, а самолёт летит дальше в Майами. В аэропорту нас встречает Ева. Никто никаких каверзных вопросов не задаёт, тем более, мы свои в доску, карибские аборигены. Здесь таких мутных чуваков, как мы, наверное, половина. Едем в гостиницу, селимся и двигаем на ужин. Багама, багама мама… Тепло, пряно, шикарно.
— Друзья, хотели бы вы здесь встретить старость? — спрашиваю я. — Это просто идеальное место для выхода на пенсию. Впрочем, надеюсь, ко времени этой самой пенсии у нас и у самих будут такие же райские места. Пусть не круглогодично жаркие, но всё равно приятные. Развитые и популярные.
— Почему бы и нет, — улыбается Ева. — Здесь очень даже неплохо.
Де Ниро не отвечает и по его напряжённому взгляду я догадываюсь, что ему наверное больше понравилось бы встречать старость, находясь в Кремле. В шапке, отороченной соболем, с золотым шаром в одной руке и с золотым же жезлом в другой.
Ресторан Ева выбрала дорогущий, так что мне приходится раскошелиться. Ужинаем, как буржуи, с шампанским, моллюсками, омарами и белоснежными скатертями. Никаких попыток выйти из-под присмотра Злобина я не предпринимаю. Из номера никуда не звоню.
Утром согласно плану двигаем к Лански.
— Моисей Исакович, — подмигиваю я незаметно для остальных. — Вы не забыли мою просьбу о наличных?
Он сначала делает удивлённое лицо, а потом врубается.
— Нет-нет, не забыл. Сколько вы там хотели, двадцать тысяч?
— Пятьдесят, — как бы напоминаю я.
— Ах, да-да. Не беспокойтесь, всё готово.
Мы усаживаемся за большой стол и начинаем подписывать гору бумаг. Их приходится внимательно изучать, и на это уходит куча времени.
Лански советует нам оформлять не просто продажу акций, а организовать целую череду покупок и продаж, чтобы, по возможности, удлинить путь от первого владельца до последнего. Но Де Ниро не желает ждать несколько месяцев для осуществления такой длительной последовательности. Думаю, он просто беспокоится, что компания может не дойти до конечного покупателя и пропасть где-нибудь по дороге.
Помимо переоформления мы даём команду на организацию банка.
— А вот, кстати, мой сын, — знакомит нас адвокат со своим отпрыском. — Давид.
— Очень приятно, Давид Моисеевич, — киваю я.
Он похож на отца, только ощутимо моложе.
— Давид прекрасный юрист, но недавно защитил докторскую и в области управления финансами. Сейчас он заканчивает обустройство офиса в Цюрихе. Так что если вы захотите чтобы ваш банк был представлен в Швейцарии, он сможет вам помочь.
