Первый из рода: Калибан, Проклятый зверь - Виктор Крыс
Старик замолчал, потряс плечами, словно скидывая жуткие воспоминания, и бодро зашагал вперед.
— Что я все о грустном-то, Калибан? — рассмеялся старик. — Я не ты, а ты не я. Вот, например, там за поворотом сидят тупейшие из тупейших. Или, как говорит светлейший и наисильнейший Алагау, лучшие из лучших, жемчужины рода символистов. Я туда не пойду, а то, боюсь, расстроятся малыши, но не встретить младшего ученика я как старший ученик не мог, удачи тебе, Калибан Рык.
— Я не знаю вашего имени, — с поклоном проговорил я, когда старик повернулся ко мне лицом, а его огромные серьги, что были золотыми, вдруг оказались серебренными.
— А оно тебе надо? Давай потом поговорим, а то затянется это все, — махнул на меня рукой старик, и если бы не часть истории, рассказанная им, то это могло быть прямым оскорблением, но что-то подсказывало мне, что не знать, как зовут ученика Тени, равно незнанию имени самой Тени, и это норма жизни. Когда придет время, он назовется, надо лишь дожить до этого момента.
— Вот, вижу по глазам, все понял, а говорили что тупоголовый зверек из северных племен, да еще и принцем назвался…
Старик начал резво уходить по своим делам, оставляя меня одного, но на мгновение остановился.
— Ох, назваться светлой ведьмой в отместку за принца, ха-хах. Вот молодежь пошла, в мое время за такие шутки в пещеру кидали, к червям ха-ха-ха!
За поворотом было небольшое поле, обложенное камнями, справа белыми камнями, слева черными. Белый песок, словно просеянный через сито, усеяли по правую сторону полсотни учеников ровно до середины, где была проведена борозда в ладонь шириной и в две ладони глубиной. Я встал у границы, ожидая, когда с крыльца большого дома ко мне обратятся. На крыльце слева восседал в белом халате Алагау, а справа, прямо на циновке, спал молодой парень в черном кимоно, сокрытый тенью от небольшого навеса огромного крыльца без ступеней.
— Как я и думал, Тень, твой ученик не проявил уважения, — радостно улыбался седой Алагау, смотря на меня. — Он опоздал! Это непростительно, ученик должен приходить вовремя!
— А когда у человека происходит все вовремя? Ты мне скажешь, Алагау? — лениво перевернулся на спину молодой юноша и возвел руки к крыше, потягиваясь.− Ты понятия не имеешь что такое вовремя, а вовремя у человека бывает всего один раз в жизни, во время зачатия. Ведь чуть раньше или чуть позже и это будет уже другой человек. Так что Проклятый не мог прийти вовремя, а пришел раньше, чем стоило. Я ждал его на закате.
— Тень, ты будешь его учить, когда уйдем мы? — спросил Алагау.
— Я не буду его учить, он будет учиться сегодня сам. А-а-ах, как же я хочу спать, — лениво зевнул молодой парень и перевернулся на бок. — Калибан, сядь передо мной, на том же расстоянии, что и ученики Алагау. Я еще не понял, как ты пахнешь.
— Х-хм, кхм, — послышался сдавленные смешки от учеников.
— И не садись близко к ним, — указал Тень в сторону учеников Алагау. — Они воняют. Алагау, ты на какой помойке или сточной канаве их нашел?
— Мы не воняем, уважаемая Тень, — вдруг осмелился один из учеников, а остальные ученики начали косо смотреть на меня. На Тень они не смели даже смотреть. Я же медленно подошел и сел на белый песок, так как меня попросили, и даже вежливо.
— От вас несет, не от всех, но запах сильный, — лениво садясь на циновку, проговорила Тень. — Ты вот, говорливый, сегодня ночью врал, такой тонкий запах. Хорошему человеку, женщине, врал сильно, а зачем и не знаешь, потерять боишься. Хочешь с лучшими связями выйти, с родством, а эту так не ценишь, но зря, запах хороший от неё. Вот еще запах, не сильно противный, я его даже понять могу, но спать мужчине с мужчинами? Попробуй с женщинами! А это запашок воровства… Два медных? Нет, мало, золотой, какие деньжищи! Верни золотой тому, у кого украл, иначе совесть тебя замучает. Ну а у тебя, Алагау, гордыня, вот твой запах. Виновен в подобном и я, у меня такой же запашок… А вот еще запах от ученика, хватит спать со своим братом, спи с сестрой…
Он перечислял, кажется, все пороки, наугад, но, тем не менее, по лицам молодых символистов было заметно, что попадал в цель он довольно часто.
— А он, как пахнет он? — посмотрев на меня, спросил говорливый ученик.
— Его истинный запах перебивает кровь и смерть… Убийство девушки? — проговорила тень, смотря на меня сурово. — Иньху уже доложил в совет мастеров?
— Да, — проговорил я. — Она…
— Я знаю, монстр, удивительно другое, это девушка, а не женщина, — задумчиво проговорил Тень и замолчал на минуту. С ним молчали и все остальные, когда же он очнулся от задумчивости, то пересек границу тени и света. — А теперь смотри, запоминай и думай. Покажи глупцам что под твоей личиной разбойника, зверя и монстра есть острый ум.
— Я постараюсь…
— Не надо стараться, надо выполнить твое первое задание, — ухмыльнулся молодой парень. — Считай это главным экзаменом, а теперь смотри.
Парень в черно кимоно нагнулся и коснулся кончиками пальцев песка, что моментально окрасился в черный цвет. Затем он достал из широкого рукава кимоно невзрачную палочку и касаясь черного песка нарисовал крест, который на глубине в полсантиметра был белым. Тень рукой, словно граблями разворошил крест, показывая, что белого песка нет под слоем черного, и тут же нарисовал вновь палочкой крест, но уже белый на черном песке.
— К закату повтори, не повторишь и я тебе такой же крест на черепе вырежу, — холодно улыбаясь, проговорил юноша. — И я буду рад, если ты сдохнешь при этой процедуре, ведь с наступлением темноты, сам понимаешь, ты…
— Беззащитен, — тихо проговорил я, принимая от тени палочку.
— Нет, мой храбрейший из учеников, — ободрительно улыбнулся парень, разворачиваясь ко мне спиной. — Ты будешь обречен, воин.
И уже обращаясь к ученикам Алагау, бросил мимоходом.
— Удачи и вам я желаю, безмозглые.
— Ученики, — громко проговорил Алагау. — Задание то же, смотрите, думайте, запоминайте.
Их песок стал зеленым и на нем Алагау также нарисовал крест. У каждого ученика было по десятку разномастных кистей, палочек, каких-то шпилек, веревочек и линеек. Они тут же начали измерять крест в глубину и ширину.
А я смотрел на свой черно белый крест раз за разом чертя на черном песке черные кресты, а солнце нагревало черный песок, создавая подо мной сковородку.
— Нет, не может быть все так просто, — проговорил я,
