Капитали$т. Часть 5. 1991 - Деметрио Росси
— Ну вот потому и беспокоится. Что до его чистого костюмчика брызги долетят. Брезгует. Так что, ты уж успокой как-то Сергея Ивановича.
— И вас? — спросил я мрачно.
— А мне до лампочки… — генерал снова потянулся за бутылкой. — Осточертело все.
— Кто из моих — не знаете? — снова задал я вопрос.
Он молча помотал головой.
— А с пацанами как быть, которых забрали сегодня?
— Дались тебе эти шестерки, — с досадой ответил генерал. — Некоторых выпустим, а некоторым придется задержаться — там стволы нашли на объекте. Вы там сами решайте, кто стволы на себя возьмет. Я тоже отчитаться должен… о борьбе с организованной преступностью.
Мне почему-то это показалось дико смешным, так что я едва сдержался…
— Ну что, посовещались? — спросил Сергей Иванович Ленцов, усаживаясь на свое место.
— Посовещались, — сказал я.
— Ну вот и прекрасно. Теперь нужно подвести итог и озвучить, так сказать, консенсус. Алексей, Юрий Васильевич обещает яму под вас не копать. Хотя ему это и непросто будет сделать. У него приказ, понимаешь, и объяснения с начальством предстоят непостые. Будет справедливо, если Юрий Васильевич получит определенную компенсацию. За моральный ущерб так сказать. Ты как?
Я пожал плечами.
— Надо значит надо.
— Размер определим позже, — величественно сказал Ленцов. — Ну и ты, Алексей, в свою очередь, обязуешься свои материалы не задействовать. Что бы ни случилось. — Ленцов тяжело посмотрел на меня. — Тишина нужна, а скандал на весь Союз не нужен. Никому! Понятно?
— Понятно, — ответил я. Хотелось быстрее покинуть это место.
— Ну вот и хорошо, — сказал Ленцов. — А остальные вопросы решать в рабочем порядке.
В рабочем, да. «Остальные вопросы» это Давид Абхаз. Я, кажется, научился понимать рыбий язык позднесоветских чиновников.
Шофер Сергея Ивановича довез меня до квартиры. И даже проводил до двери. Я чувствовал, что трезвею, хотя трезветь категорически не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Было тошно.
Абхаз хочет меня убрать — это естественно и нормально, мы вторглись в его владения. Но то, что он хочет сделать это через кого-то из моих… Смириться с таким сложно. Даже верить не хочется. А с другой стороны — не верить невозможно. Во весь рост встает закономерный вопрос — кто? Кто⁈ Кто из близких сдал меня Абхазу и почему?
Я заварил чай и бессмысленно уставился в телевизор. Неужели кто-то из компаньонов? Валерик? Мы в последнее время как-то отдалились друг от друга… Может и впрямь считает себя обделенным? Начинали вместе, а сейчас он как бы на вторых ролях… Тщеславие? Вроде бы никогда Валерик не стремился к популярности. Деньги? У него их куча — в прямом смысле слова. В то же время, Валерик — хранитель секретных наших материалов, компромата. Это очень серьезный ресурс, владея которым… Нет, не может быть!
Тогда Серега? Тоже пальцем в небо. Ему вполне комфортно в своем имеющемся статусе… Хотя, чужая душа — потемки. Черт его знает, на самом деле.
Матвей? Отношения в последнее время натянутые. В первую очередь из-за нашего сближения с Афганцем. И вообще, какой-то он мрачный в последнее время, но… Не верится, чтобы Матвей вот так взял и сговорился с Абхазом… Впрочем, у них были какие-то свои дела раньше, чем черт не шутит… Вообще, он, похоже, стремится к самостоятельности, милиционеров подкупает, пытается сколотить какой-то ресурс…
Афганец и Костя? Мимо, мимо… Они нуждаются в административных связях, которые у меня есть, а у них нету…
Может кто-то из сотрудников фирмы? Народу много, некоторых я даже в лицо не помню, но и они не входят в мой круг общения, а здесь кто-то определенно из ближнего круга… Кто-то близкий.
Люся? Я рассмеялся. Если Абхазу удалось подкупить или запугать Люсю, то это идеальный вариант. Даже с волыной меня в подъезде ждать не нужно. Плеснет какое-нибудь спецсредство в кофеек — внезапный инфаркт, а что вы хотели, сердечные болезни молодеют, плохая экология, хронический стресс… Но ведь не может быть! Потому что не может быть никогда.
А может врет проклятый генерал? Или даже не врет, а скормил мне дезу, которую, в свою очередь, скормили ему… Если бы, если бы это было так… Потому что, если иначе, то как тогда можно вообще кому-то верить?
И сон мне приснился в эту ночь скверный — бредовый и душный. Какая-то свалка. На деревянном ящике сидит покойный Немец. В мешковатом полосатом костюме, продырявленном автоматной очередью.
— Курить нет? — спрашивает он меня.
— Нет, — отвечаю я. — Там, что ли, тоже курево в дефиците?
Немец весело улыбается и отвечает:
— Там свой режим. А мне тут от тебя приветы передавали.
— Кто передавал? — удивляюсь и пугаюсь я.
— Знакомцы, — отвечает Немец. — Зима передавал. И еще фраер один — взорвали его. С женой и водилой. Фраер-то ладно, а вот жена с водилой очень недовольны. Зачем, говорят, нас взорвали? Разве можно живых людей взрывать?
— Ты же знаешь, как все устроено… — философски говорю я.
Немец снова улыбается.
— Знаю. И еще знаю кое-что.
У меня мурашки по коже.
— Что ты знаешь? — спрашиваю я.
— То, что ты странный тип. — И вдруг безо всякого перехода спрашивает: — Может в картишки перекинемся?
— Не люблю я это дело, — отказываюсь я.
— Да ты че… — улыбается Немец.
В его руках оказывается колода карт. Каких-то самодельных. Немец делает ловкое движение, и вот, у него уже веер из карт. Рубашкой ко мне.
— Тащи карту, — говорит он. — Тащи, не бойся! — И снова безо всякого перехода: — Суку нужно найти.
Я тащу карту и разворачиваю ее мастью к себе. В начале я просто не могу понять, что это за карта — все как-то очень тускло, расплывчато, будто в тумане. А потом вдруг из тумана очень четко проступает — трефовый валет! На какое-то мгновенье меня захлестывает понимание — я знаю, что означает эта карта, не во сне, а в реальности… И еще больше — я знаю, кто… Но это все длится какое-то мгновенье, а потом исчезает, только странная карта в руке и улыбающийся Немец, который спрашивает:
— Понял, нет?
Я пытаюсь ответить, но ничего не получается, слова как-то застревают… и тут все заканчивается — я проваливаюсь в крепкий сон без сновидений…
Утром у меня в кабинете начальник охраны — бывший комитетчик Василий Иванович. Он свеж, хорошо выбрит и пахнет дорогим одеколоном. Похоже, что работа в частной структуре пошла ему на пользу.
— Вы не беспокойтесь особенно, — сказал он. — Крысу мы найдем, если она существует. Быстро не получится, только на подготовку дня три нужно.
— День, — сказал я устало.
— Дня
