Воентур 4 - Азк
По прибытию на станцию, наш эшелон, направили на самый крайний путь от здания вокзала. Как только состав остановился, я и машинист с помощником, спустились из будки. Только теперь, я почувствовал, как мое тело устало от нахождения длительное время практически в одной позе, паровозная будка, это не штабная палатка даже. По размеру как кухня в хрущевке. Потянулся. Сделал несколько движений руками и, начал осматриваться по сторонам.
Молодой кочегар спустившийся сразу вслед за нами, держал в руках молоток с промасленной ручкой и деревянные колышки разной толщины. Он выглядел нервным и словно бы не в своей тарелке. Не дожидаясь отдельной команды от машиниста, он начал вколачивать их в отверстия, из которых текла вода. Работы ему привалило немало. В самых разных частях «железного коня» были отметины от последней бомбежки: вмятины и пробоины разной величины от осколков бомб. Еще было несколько пробоин в тендере, там где располагался бак с запасной водой. Сейчас она двумя небольшими струями вода вытекала из нижней его части.
Тем временем, машинист и его помощник подошли к двум мужикам, судя по всему хорошо им знакомым. Они скорее всего были из пожарников, один был седой как лунь и краснолицый, другой лысый как колено.
Начался неспешный разговор. Больше говорил машинист, главное, что обрадовало его, — не были повреждены ни узлы ходовой части, ни трубопроводы воды и пара.
Вернувшись к паровозу, машинист сказал своей бригаде:
— Пойду в диспетчерскую, а вы отцепляйте паровоз для заправки водой. Вернусь, поедем… — и уже повернувшись ко мне, добавил:
— Вы, товарищ военный с нами или как?
В диспетчерской было полно людей, но в основном толпились железнодорожники. Машинист, уточнив, с кем нужно вести разговор, представил все положенные документы, выданные ему на поездку, и выяснил все вопросы, которые требовались для продолжения нашего пути.
— После заправки водой, — говорил дежурный диспетчер, — со станции поведете эшелон первым.
Иван Логвинович и Фомич слушали внимательно. Они знали, что здесь, в непосредственной близи от Москвы уже очень плотное движение поездов. Не смотря на то, что из одиннадцати направлений осталось всего четыре.
Дежурный продолжал проводить инструктаж:
— Следите очень внимательно за сигналами. Впереди по ходу есть разрушенный мост. Сейчас все поезда стоят. Как только его приведут в порядок, ваш эшелон первым пройдет по мосту. Ваш паровоз серии «Э» легче других, прибывших на станцию. Путейцы, после Вас, проверят качество ремонта моста и путей.
— Все понял! — Подтвердил машинист нашего паровоза.
Вернувшись к составу, первым делом увидели кочегара.
— Вот, — сказал он. В его голосе звучало удовлетворение и гордость за хорошо сделанное дело, — повреждения устранены.
— Добрэ… Сейчас под водокачку.
После заправки локомотива водой, мы снова тронулись в путь. Но ехали неспешно, внимательно всматриваясь вперед, чтобы не пропустить сигналов.
— Скоро приедем на конечную станцию. Разгрузимся, и хорошо отдохнем. — Машинист начал разговор с членами паровозной бригады.
— Не плохо бы! — Улыбаясь чумазым лицом, ответил его помощник. — Но, помните, как недавно, мы были в подобной ситуации в Смоленске?
— Помню, конечно! Не было паровоза с бригадой под сформированный эшелон. Пришлось ехать без отдыха.
Вскоре, на очередном перегоне, по сигналу стрелочницы, почти девочки по возрасту, эшелон остановился. Время ожидания было не известно.
Машинист обратился с улыбкой к кочегару:
— Держи связь с ровесницей, а мы подремлем. Разбудишь, когда нужно будет трогаться.
— Погоди. Я сейчас связиста налажу к стрелочнице с полевым телефоном. А вы в ближайшей теплушке расположитесь.
— И то правда, — не стал спорить машинист.
Он, его помощник и остальная бригада, только устроились на нарах — сразу заснули. Их сон был безмятежен.
Через, почти три часа дежурный разбудил железнодорожников:
— Просыпайтесь славяне! Нам, путь открыт!
Машинист паровоза тут же открыл глаза.
— Понял! Спасибо! Едем! А мне мои снились. Вернулся я из поездки, а жена с сыном и дочей бегут по зеленому лугу, махая руками, приветствуя меня…
И приступил к работе, будто, ни в одном глазу, сна и не было. Его помощник, так же проснувшись, начал всматриваться вперед, по левой стороне паровоза. Вдоль железнодорожного полотна, через каждые пятьсот — семьсот метров, стояли девушки — сигнальщицы. Семафорили флажками: «Путь открыт!»
Уже вскоре наш паровоз, пыхтя и выпуская пар, неспешно въезжал на мост с высокими массивными металлическими арками. Перед мостом мы увидели одинокого часового в плащ-палатке с винтовкой «наперевес».
— Жив ли тот красноармеец, который стоял до разрушения моста на месте этого часового? — Произнес вслух помощник машиниста.
Тут же, продолжая следить за сигналами, и работать с рычагами, кранами на пульте управления «железного коня».
Путь подходил к завершению. Ожидание скорого окончания поездки поднимало настроение бригады локомотива. Они переговаривались между собой, шутили.
На очередном полустанке нашему эшелону дали зеленый свет и уже к семи часам вечера показалась Кубинка.
День шел к концу. На конечной станции поезд остановился на площадке разгрузки. Машинист спустился из будки. Нужно было согласовать действия бригады с начальником эшелона, то есть со мной.
Я протянул руку машинисту.
— Спасибо, Вам, за благополучную доставку моей техники и людей!
— Не за что! — Улыбаясь ответил железнодорожник.
Не смотря на лето, для прогрева моторов танков, от паровоза подтянули шланг для отбора пара. Началась разгрузка эшелона. Паровозная бригада слаженно продолжала свою работу.
Где-то через час, из громкоговорителя, висевшего на столбе, рядом с паровозом, раздалась команда: «Воздушная тревога!»
Машинист паровоза быстро оценил обстановку, и открыл кран промывки котла паром. Пар быстро, белым облаком окутал паровоз, а вскоре, разнесенный ветром, и весь железнодорожный состав.
Бомбы взорвались метрах в двухстах от воинского эшелона. Разгрузку закончили через шесть часов, уже ночью. Мы колонной отправились дальше, и уже скоро показался полигон.
Даже не вериться, что мы наконец добрались сюда, программа минимум
