Товарищ "Чума"#6 - lanpirot
Сам же курган «в разрезе» выглядел словно слоеный пирог, в котором, где-то внутри, засело это грёбаное умертвие! Что это такое, и с чем его едят я не знал. А веду дергать со слова, находясь вне собственного тела я и вовсе не решался. Хрен его знает, удастся ли запихать её обратно? А бродить с толстым талмудом под мышкой — то еще удовольствие. Ну, разве что нахлобучить им по башке чертового умруна. Но будет ли от этого прок — бабка надвое сказала.
Примерно где-то посередине этого циклопического рукотворного холма виднелся «парадный вход», сложенный из массивных каменных плит. Хрен его знает, каким волшебным способом их затащили на такую высоту. Но от подножия кургана все это великолепие смотрелось солидно и монументально. Я бы сказал, что даже солиднее, чем пресловутые египетские пирамиды.
Если бы я находился в своём теле, у меня бы от увиденной картинки, наверное бы, по спине мурашки побежали, настолько всё было мрачно и торжественно, хоть в кино снимай. Зрелищность такому фильму была бы точно обеспечена. И вся эта «потусторонняя» хрень находится не где-нибудь у чёрта на куличках, а в нашем родном Подмосковье.
Когда-то давным-давно, мне попадалась информация о курганах в Балашихе — так называемых Акатовских курганах[1]. Эту прекрасно сохранившуюся в сосновом лесу прямо на берегу реки Пехорка курганную группу — под сотню групповых и отдельных захоронений, обнаружили советские ученые в семидесятых годах прошлого века. По их предположению, эти захоронения принадлежали племенам кривичей, проживающих в районе реки Пехорки в двенадцатом — тринадцатом веках нашей эры.
Однако, я весьма и весьма сомневался, что именно этот курган принадлежит кривичам. На мой неискушенный взгляд, он куда древнее и больше, чем всё, что я мог себе представить. Хотя, имея дело с тёмным миром колдовства, рассуждать об обыденных вещах совершенно не имеет смысла.
Может быть, это какой-нибудь главколдун или шаман древнего славянского племени, отгрохал себе такие посмертные апартаменты, а потом взял и не помер окончательно, превратившись в так называемое умертвие. Но это, видать, не понравилось настоящему хозяину здешних мест — лешему, и он постарался навечно законопатить мерзкую нежить в этом заповедном месте. И у него, похоже, всё получилось.
Однако, со временем лешего не стало. Отчего-почему, нам не узнать, наверное, никогда. И его крутая волшба тоже стала давать сбои с завидной периодичностью — раз в тридцать лет, если судить по церковным метрикам. Раз в тридцать лет эта тварь, запертая лешим в могильнике, вырывается в наш мир и похищает детей.
Но отчего-то она вынуждена все время возвращаться назад, словно её здесь что-то держит. Но спустя еще три десятка лет она вновь выходит на охоту, и всё повторяется вновь. Ведь если бы она могла, она осталась бы в нашем мире — ведь там так много вкусняшек.
Ну, что ж, пришла пора прервать её противоестественно существование. К тому же, после стольких лет заточения она должна быть слабой… Хотя, не факт. Но так хотелось надеяться. Я же чувствовал, что магии здесь нет. Эфир пуст и гол, и вытянуть из него хоть эрг силы не выйдет — всё уже вытянуто, высосано и выедено до нас с Лихоруком. Так что будем посмотреть, кто там сидит в этой древней земляной норе?
Подъём на курган оказался несколько круче, чем виделось от его подножия, но ловкий злыдень легко перескакивал через поваленные деревья, перегораживающие разрушенную давним «катаклизмом» дорогу, либо проползал под ними. Для него это было как развлечение. Хоть злыдень и был весьма престарелого возраста, но в некоторых моментах он поведением не отличался от семилетнего ребенка. Ну, и ладно — пусть себе тешится.
Время от времени нам вновь попадались следы ребят, которых неведомый похититель провел этой же дорогой. Каким образом он вел с собой целую группу школьников и никого не потерял по дороге, мне неведомо. Но по собственно опыту я точно знаю, что это довольно сложная, а зачастую и непосильная задача. Как никак столько лет в школе проработал. Похоже, что без применения магии здесь дело не обошлось.
Наконец мы добрались до «парадного» входа в этот поистине циклопический могильник. Вход тоже был под стать самому кургану: широкий, высокий, сложенный из огромных гранитных глыб положенных друг на друга. Одним словом — весьма монументальное сооружение.
Но, как и все остальное в округе, входная курганная группа тоже основательно пострадала в произошедшем здесь когда-то противостоянии неких могучих сил. Одна сторона из которых нам была известна — это исчезнувший невесть куда лесной владыка, а вот со второй стороной — нежитью-умруном нам только предстояло познакомиться.
Я внимательно осмотрел просевшие и покосившиеся глыбы, кое-где растрескавшиеся и расколовшиеся на кусочки поменьше, а местами и вовсе представляющие собой груду каменных обломков. Но даже несмотря на все эти разрушения вход в курган производил неизгладимое впечатление.
Все каменные плиты были покрыты искусной резьбой, а местами, как мне показалось, даже присутствовали надписи на неизвестном языке. Конечно, прочитать их мне не удастся, но, думается, что в них не содержится обычная для мест вечного упокоения информация: кто лежит, чем прославился, да предупреждения могильным ворам, что возмездие их найдет.
Сам же проход внутрь кургана перегораживала огромная покосившаяся могильная плита, испещрённая многочисленными знаками, фигурами и рунами «изначального» языка, на котором составлялись все известные мне заклинания. И все это многообразие складывалось в гигантскую по своей заковыристости печать, сложную формулу которой было даже сложно охватить взглядом, а не то что прочитать.
Но это не главное: плита плотно перекрывала проход в могильник, не оставляя даже маленькой щелочки, чтобы просочиться внутрь. Развоплотиться, чтобы проникнуть бесплотным духом в курган, пока моё сознание присутствует внутри его тела, Лихорук не мог.
Ни он, ни я, не представляли последствий этого действия, да еще и в закрытом мире могильника с неизвестными доселе физико-магическими законами. Однако, неведомый погонщик и группа похищенных детей каким-то образом проникли за эту плиту.
Я (Лихорук) упал колени и посмотрел места соприкосновения перекрывающей проход плиты и каменного основания, на котором она была установлена. Так и есть — присутствовали свежие царапины и каменная крошка, а также были растерты в кашу и поломаны растения, что затянули проход в могильник за тридцать прошедших лет. А это могло означать лишь одно — плита могла сдвигаться, открывая проход.
Однако, в начертанной в камне печати я не чувствовал ни эрга силы — она была абсолютно пуста.
