Товарищ "Чума"#6 - lanpirot
— Сова, открывай! Медведь пришёл!
Естественно, что ничего не произошло, а плита даже не шелохнулась. Но душу-то я отвёл! А что если так? Лихрук понял мой посыл мгновенно и приложил свою широкую ладонь на прохладный камень запорной плиты, подпитывая печать малой толикой магии. Сложный узор печати ярко вспыхнул буквально на мгновение, плита дернулась и скрежетнула по камню, сдвигаясь буквально на чуть-чуть. Но в образовавшийся проход уже можно было протиснуться.
— Ну, вот и ладушки! — довольно произнес я, просовывая большую голову Лихорука в образовавшееся отверстие. — Леопольд, выходи! — заорал я в темноту. — Выходи, подлый трус!
[1] Акатовская курганная группа (1-я Акатовская курганная группа; XII—XIII вв.) — памятник археологии федерального значения, входит в состав Акатовского археологического комплекса. Находится в смешанном лесном массиве Кучинского лесопарка к северо-западу от квартала Акатово микрорайона Салтыковка (Балашиха, Московская область), на правом берегу речки Горенка, недалеко от её впадения в реку Пехорка (приток реки Москва). Находится на особо охраняемой природной территории «Пехорка».
Глава 23
Думаете, кто-нибудь нам с братишкой ответил? Нихрена подобного! То ли кричал я недостаточно громко, то ли слишком глубоко этот ублюдок засел в своем гигантском муравейнике и нас не слышал — не знаю. Но в ответ — тишина. Ладно, мы не гордые — сами придем, раз уж дверь в склеп нам удалось немного распахнуть. Так что, берегись, Леопольд! Мы идем! Мы уже идём…
— Ну что, старина, готов к труду и обороне? — по привычке тупо схохмил я, но Лихорук не понял моей бородатой шутки
— С-слыдень не люп-пит труд и оборону, п-пратиш-ка Ш-шума, - бесхитростно заявил Лихорук. — С-слыдень люп-пит нападать! С-слыдень люп-пит рф-фать х-хлотку с-суп-пами! С-слыдень люп-пит пить х-хоряш-шую х-хровь и вытягиф-фать с-силу ис-с-с ф-фрагоф-ф!
— Вот и отлично, дружище! — настраивая себя на боевой лад, излишне оптимистично заявил я. — Всё это я тебе обещаю… разве что кроме горячей крови — мне отчего-то кажется, что у протухших умрунов её не бывает. Поехали, братишка! — Была бы у меня собственная рука, я бы обязательно ободряюще хлопнул злыдня по плечу. Но хлопать самого себя как-то тупо.
Лихорук аккуратно, просунул свою непомерно большую башку в образовавшуюся щель между «косяком» и «створкой», стараясь не застрять в узком проходе. Ну, а раз голова прошла — всё остальное пролезло со свистом, даже напрягаться не пришлось. И вот мы стоим с братишкой в самом начале большого темного коридора, который постепенно понижаясь, уходит куда-то в полнейший мрак.
На моё счастье я находился в теле злыдня, смотрящего на мир своим единственным глазом, которому темнота была абсолютно не помеха. Он видел в темноте еще лучше, чем при свете солнца, поскольку тварь он тёмная, ночная. Я мог смотреть на мир и своим магическим зрением, которому тоже темнота не помеха. Но выглядело всё окружающее несколько необычно, словно тепловое видение инопланетянина из фильма «Хищник», которого замочил Железный Арни, так что со зрением одноглазого братишки было мне куда привычнее и спокойней.
Коридор представлял собой некую трапециевидную конструкцию, сужающуюся от пола к потолку и сплошь облицованную гладким обработанным камнем. «Наскальная живопись» в картинках здесь тоже присутствовала и, похоже, повествовала о славном героическом прошлом того перца, что отгрохал себе посреди подмосковного леса небольшой персональный могильничек, хрен его знает на сколько гектаров. Прямо настоящий нежилой комплекс — «умрувейник», черт его подери!
Мельком взглянув на пробегающие мимо меня изображения, я понял, что ничего из ряда вон выходящего хозяин кургана не совершил. Он точно так же, как и все остальные цари, каганы-ханы, императоры и остальные потрясатели вселенных, с превеликой радостью и удовольствие кошмарил простых смертных.
За счет чего и состояние нажил, и земли, и посмертную недвижимость отгрохал, дорого-богато посмотреть. Чтобы, так сказать, долго помнили терпилы почившего властелина и нервно икали, вспоминая его «добрым словом» и после смерти. А этот жук, похоже, что и сдохнув, продолжал кошмарить своих бывших подданных, вылезая по ночам из своего люксового могильника.
А дальше либо уставшие люди принесёнными жертвами и мольбой как-то уломали лесного владыку вступиться за них, либо он сам возмутился беззаконием, что творила нежить на его исконных землях — вот и схлестнулись в противоборстве две могучие силы: живая и мёртвая… И, похоже, что леший в этом противостоянии взял верх, и запечатал хозяина могильника в этом замкнутом пространстве. И, судя по волшебной лесной тропинке, доставшейся мне в подарок, с пространственной магией у леших было всё в порядке.
Ну, в общем, топали мы с братишкой потихонечку по громадному тёмному коридору, развлекаясь разглядыванием весёлых картинок о безбедной жизни нашего, пока еще неизвестного хозяина подземелья. До сей поры прогулка выходила необременительной, даже развлекательной и слегка поучительной — словно на экскурсии побывал. Правда, дикарём без экскурсовода. Но, как оно там будет дальше — хрен его знает?
Коридор неожиданно изогнулся под прямым углом, а после и вовсе раздвоился. В какой отворот идти, нам размышлять не приходилось — Лихорук до сих пор ощущал сладкий для него аромат ужаса, прошедших здесь детей. Поэтому мы спокойно проследовали в правый коридор, который по сравнению с центральным уже был несколько меньших размеров и отделан не камнем, а деревом — потемневшими от времени толстыми лиственничными бревнами.
Довольно часто, через каждые десять шагов, в стенах попадались ниши, в которых стояли какие-то расписные и большие, чуть не в человеческий рост, глиняные сосуды-кувшины. Даже не заглядывая внутрь, я знал, что в них расположено — «волшебный нюх» братишки Лихорука легко вычленял из многообразия запахов легкий тлетворный аромат смерти, хотя содержанию этих кувшинов не одна сотня, а то тысячелетие!
Да-да, друзья, мы же в могильнике. И в кувшинах этих, соответственно, не какая-нибудь там еда или вино — там старые добрые и сухие мертвяки. Существовал у многих древних и не очень культур кувшинный способ[1] захоронения умерших. Я убедился в правильности своих мыслей, когда на нашем пути попалось два расколотых кувшина, внутри которых покоились останки каких-то людей. Воинов, по всей видимости, так как среди костей виднелись сотлевшие и поеденные коррозией остатки примитивных доспехов и грубого вооружения.
Похоже, неслабо тряхнуло весь этот могильный холмик, раз уж попадали и раскололись такие
