Игры с огнем (СИ) - Тыналин Алим
На столе лежали свежие сводки и донесения. Я внимательно просматривал документы, выделяя ключевые моменты красным карандашом.
Операция развивалась именно так, как мы планировали. Даже лучше.
— События развиваются стремительно, — Мышкин передвинул несколько бумаг. — Лаврентьев арестован. Сизов дал показания. Дидковский вызван на допрос в Партконтроль. Вся сеть Студенцова рушится как карточный домик.
Я задумчиво постукивал пальцами по столу, анализируя информацию. Скорость, с которой разворачивались события, впечатляла, но именно это и беспокоило. Слишком быстро и гладко все шло.
— А сам Студенцов? — спросил я, изучая лежащую передо мной карту Москвы с отмеченными точками наблюдения.
— Исчез, — Мышкин поправил очки. — Официально в командировке в Баку. Фактически затаился где-то в Москве. Мои люди ищут. А может быть, уже уехал.
Это осложняло ситуацию. Студенцов не из тех, кто сдается без боя. Двадцать лет в системе, связи во всех эшелонах власти, опыт выживания в самых сложных ситуациях… Такой противник опасен даже в полуразгромленном состоянии.
— Это плохо, — я нахмурился, просчитывая возможные варианты. — Загнанная в угол крыса становится непредсказуемой. Если он поймет, кто за всем стоит…
— Уже понял, — сухо заметил Мышкин. — За вами следят. Двое наблюдателей. Профессионалы из службы охраны «Южнефти»".
Это известие не стало для меня неожиданностью. Я даже заметил одного из них вчера. Невысокий человек в сером пальто слишком настойчиво изучал витрину магазина напротив моего дома. Любитель, хотя и не без опыта.
— Интересно. Значит, Студенцов готовит контрудар, — я отложил карандаш. — Нужно быть вдвойне осторожными.
В этой игре ошибка могла стоить жизни. Не только моей. Любого из моих людей. Я помнил судьбу Промпартии, помнил, как быстро рушились империи, считавшиеся незыблемыми.
— Я принял меры, — кивнул Мышкин. — За вашей квартирой и кабинетом установлено круглосуточное наблюдение. Люди проверенные, из бывших сотрудников контрразведки. Подчиняются только мне.
Мышкин всегда мыслил на шаг вперед. Именно поэтому я ценил его. В нашем опасном мире лучше иметь рядом человека, готового предугадывать угрозы раньше, чем они материализуются.
— Хорошо, — я встал и подошел к окну, осторожно отодвинув штору.
Сквозь тонкий тюль просматривался бульвар с редкими прохожими. Мартовский вечер, еле заметные почки на деревьях, фонари еще не зажглись… Мирная картина, скрывающая напряженную войну в кабинетах власти.
— Что с военной контрразведкой? Как развивается это направление?
Военная линия ключевая в нашей комбинации. ОГПУ, Партконтроль, Рабкрин — все они могли быть заблокированы связями Студенцова. Но военные… У них свои счеты с «хозяйственниками».
— Очень успешно, — Мышкин достал из портфеля новую папку. — Соломин превзошел все ожидания. Материалы о связях Студенцова с англичанами легли на стол самому начальнику Особого отдела. Тот немедленно доложил Ворошилову.
Я резко обернулся, не веря удаче. Ворошилов! Это меняло всю расстановку сил.
Нарком обороны, член Политбюро, один из ближайших соратников Сталина… Если он включится в игру, Студенцову конец.
— Ворошилову? Это уже высший уровень. Если Климент Ефремович заинтересуется делом…
— Уже заинтересовался, — подтвердил Мышкин. — Вчера создана специальная комиссия по расследованию утечки сведений о стратегических ресурсах. Формально для проверки всей нефтяной отрасли. Фактически для разработки Студенцова.
Теперь все складывалось идеально. Мой план работал даже лучше, чем я рассчитывал. Специальная комиссия под эгидой наркомата обороны — это серьезная сила. Против нее бессильны даже самые высокопоставленные покровители.
— Теперь его положение безнадежно, — я вернулся к столу и сел в кресло. — Даже если он попытается использовать свои оставшиеся связи, противостоять комиссии Ворошилова невозможно. Особенно сейчас, когда Политбюро озабочено укреплением обороноспособности страны.
Я взял чашку с остывшим чаем, задумчиво глядя в темную жидкость. Студенцов не знал одной важной вещи. Я не просто мстил за попытку уничтожить меня. Я устранял препятствие на пути к созданию единой нефтяной системы, необходимой для будущей войны.
Знание о грядущих событиях давало мне преимущество, которым не обладал никто другой в СССР. Я видел картину целиком.
Надвигающуюся войну, необходимость создания стратегических запасов, важность контроля над нефтяными ресурсами. Студенцов лишь фигура на этой шахматной доске. Но фигура, мешающая моему глобальному плану.
— Есть еще одна интересная деталь, — Мышкин достал из папки телеграфный бланк. — Перехвачено сегодня утром. Шифрованное сообщение из Риги. Адресат — человек Студенцова в наркомате.
Я взял бланк и просмотрел расшифровку:
«Контакт подтвержден. Встреча назначена на двадцать седьмое марта. Подготовить документы по южному направлению»
— Что думаете, Алексей Григорьевич? Попытка бегства?
Мышкин задумчиво потер подбородок:
— Похоже на то. Рижский канал — известный путь для тех, кто хочет покинуть страну. Оттуда можно добраться до Германии или Скандинавии.
Я сложил все документы в одну стопку. План действий становился очевиден:
— Значит, так. Первое. Усиливаем наблюдение за всеми возможными убежищами Студенцова в Москве. Второе. Блокируем рижский канал. Уведомите своих людей в пограничной службе, пусть особое внимание обратят на поезда и суда в этом направлении. Третье. Подготовьте окончательное досье для комиссии Ворошилова. Все факты, все доказательства, все свидетельские показания.
Мышкин кивнул, делая пометки в блокноте.
— И вот еще что, — добавил я, поднимаясь. — Позаботьтесь о безопасности Криворукова. Он ключевой свидетель, и Студенцов наверняка попытается до него добраться.
— Уже сделано, — Мышкин тоже встал. — Он под круглосуточной охраной. Официально для защиты важного свидетеля. А на самом деле, чтобы не сбежал и не отказался от показаний.
Я посмотрел на часы. Половина десятого вечера. Времени оставалось все меньше. Студенцов загнан в угол, но еще не пойман. А раненый зверь особенно опасен.
— Распорядитесь об усилении моей личной охраны, — сказал я, застегивая пиджак. — И подготовьте запасные варианты связи. Если Студенцов действительно готовит контрудар, нам нужно быть готовыми к любым неожиданностям.
Мышкин кивнул и начал собирать документы в портфель. Операция входила в решающую фазу. Сеть вокруг Студенцова затягивалась все туже, но окончательная победа еще не была гарантирована.
Выходя из конспиративной квартиры, я ощущал знакомый прилив адреналина. Смесь тревоги и азарта, которую испытывает шахматист, видя приближение эндшпиля.
Еще несколько ходов, и мат неизбежен. Но в настоящих шахматах, в отличие от доски, фигуры иногда могут ожить и изменить правила игры.
Впереди у меня масса новых проектов. — нефтяные месторождения Поволжья, танковые двигатели, дороги будущего… Но сначала нужно закончить эту партию. Причем закончить в мою пользу.
Глава 23
Финальный аккорд
Конспиративная квартира на Таганке встретила пробуждающегося Студенцова серым светом весеннего утра.
Маленькая комната с потертыми обоями и скудной мебелью резко контрастировала с его просторным особняком в Замоскворечье. Такова цена подполья. Скрываться теперь приходилось в местах, о существовании которых не знали даже ближайшие соратники.
Игорь Платонович потянулся, разминая затекшие мышцы. Ночь на жесткой кушетке не принесла отдыха.
Мысли о стремительно рушащейся империи не давали уснуть. Вчерашние сообщения от оставшихся информаторов подтверждали худшие опасения. По его следу шли одновременно несколько ведомств, включая военную контрразведку.
Негромкий стук в дверь заставил напрячься. Три коротких удара, пауза, еще два. Условный сигнал Волкова.
— Войдите, — Студенцов поправил помятый пиджак.
