Тафгай 5 (СИ) - Порошин Влад

— Хорошо, — я тяжело вздохнул и усмехнулся, осознав всю абсурдность ситуации, как в каком-то далёком Виннипеге, в ресторане, где трясут сиськами полуголые девицы трое русских спорят о необходимости октябрьского революционного переворота. — Одних богатых уничтожили, но на их место пришёл другой класс знати. Это чиновники, многие из которых живут гораздо лучше прежних дворян и помещиков, получая спецпайки, спецобслуживание и отдыхая ежегодно на пляжах братской Болгарии. А дети их работают сотрудниками посольств в развитых Европейских странах. А в недалёком будущем они будут жить ещё лучше и в разы богаче всего остального народа.

— Может быть, — пробурчал Волков. — Ладно, бывайте хоккеисты, мне на самолёт до Стокгольма. Свидимся ещё в будущем.

— Подождите, а что с Советским союзом должно случиться? — Встал на пути шамана Боря Александров.

— Через двадцать лет Земля налетит на небесную ось и шарахнет как раз там, где сейчас СССР, — ответил я. — Так, по крайней мере, предсказала святая Дарья из Булгаковского монастыря. Ну ничего, мы ещё побарахтаемся, нам главное Канаду одолеть в Ванкувере и один раз в Москве.

— И что тогда? — Хором спросили Волков и «Малыш».

— Там видно будет, — неопределённо ответил я.

Глава 21

Эффект коллективных ложных воспоминаний, получивший в простонародье название «эффекта Манделы», представляет собой явление малоизученное и загадочное. Многие, например, отлично помнят из уроков географии, что остров Шри-Ланка раньше находился южнее Индии, а сейчас достаточно посмотреть на карту и убедиться, что он находится на юго-востоке. А старуха Шапокляк, все помнят, что она была в мультфильме с чёрным зонтиком, а теперь его нет, хоть тресни! Про фразы из кино даже и говорить не интересно. Но спросите себя и своих близких: «Сколько палочек у знака доллар?». Правильный ответ — одна! Куда делась вторая палочка?! Если вам будет от этого легче, то вторая палочка от доллара осталась на кое-каких второстепенных картинках и в параллельном мире, откуда нас неизвестная сила перетащила в этот, теперешний наш мир, но это не точно. И официальная наука такую ересь официально отрицает.

Не обошёл «эффект Манделы» стороной и Суперсерию 1972 года. Абсолютно все уверены, что матчи из Канады шли на территории СССР исключительно в вечернем телеэфире. И если бы спустя много лет Николаю Николаевичу Озерову, который комментировал хоккей из-за океана, сидя в Мюнхенском телецентре, сказали бы об этом, то он очень удивился. Так как первую монреальскую игру показывали 3 сентября в воскресенье утром, второй матч из Торонто и третий из Виннипега транслировали 5 и 7 числа в будние дни уже вечером. А четвёртую игру из Ванкувера снова выдали в эфир утром 9 сентября в субботу. И ещё наш легендарный телекомментатор сильно бы расстроился, узнав, что все игры Суперсерии с его голосом были позже кем-то варварски уничтожены.

Но в эту историческую ночь 72 года с 8 на 9 сентября Николай Николаевич, уютно устроившись в кресле перед микрофоном и рабочим монитором в Мюнхенском телецентре, с нетерпением ждал четвёртой игры между сборной СССР и сборной канадских профессионалов. Соседние аппаратные телецентра тоже не пустовали. Например, через стенку справа ждали игру руководители Спорткомитета: Сергей Павлов, Валентин Сыч, Виталий Смирнов и редактор спортивных программ Гостелерадио СССР, журналист Шамиль Малик-Пашаев. А в аппаратной студии слева готовились болеть за своих журналисты из США и Канады, которые к четвёртому матчу заметно подрастеряли свой боевой и победный настрой.

Однако перед самым репортажем Николай Озеров был несколько озадачен. Дело в том, что когда днём он работал на мюнхенском Олимпийском стадионе, к нему в комментаторскую кабинку пожаловал мэр Мюнхена господин Хан-Йохен Фогель с переводчиком. И глава столицы Баварии заявил буквально следующее:

— Мистер Озеров, хочу официально объявить благодарность советской команде по хоккею с шайбой, которая в эти дни по другую сторону Атлантического океана сражается с канадской сборной. Как мы когда-то сражались сссс. — На этих словах Фогель закашлялся и сразу перешёл к сути своего визита. — Вы, наверное, слышали, что недавно в Олимпийской деревне была обезоружена банда террористов под названием «Чёрный сентябрь». И за это я хочу поблагодарить персонально старшего тренера Всеволода Боброва и центрального нападающего Ивана Тафгаева. Очень большая к вам просьба, передать хоккеистам ящик коллекционного коньяка. Они знают за что.

После этой небольшой речи мэр вольного города Мюнхена откланялся и действительно оставил девять бутылок коньяка. Однако три бутылки уже перекочевали в соседнюю аппаратную к руководителям Спорткомитета, и что-то подсказывало Николаю Николаевичу, что на этом чиновники не остановятся. Внезапно зазвонил телефон, и техники из Останкино предупредили:

— Товарищ Озеров, пошёл прямой эфир!

— Понял вас, — ответил он, и временно выбросил из головы немой вопрос: «Какое отношение имеет сборная СССР к “Чёрному сентябрю”?», так как на картинке монитора две лучшие хоккейные дружины Мира выстроились для прослушивания государственных гимнов своих стран.

К четвёртой игре серии самые рьяные болельщики в СССР тоже кое-что скумекали. Оказалось, что ждать телетрансляций в записи совершенно необязательно. Ведь изобретение Маркони и Попова, которое позже западногерманская промышленность превратила в великолепный радиоприёмник «Grundig», прекрасно ловило «Вражий голос» практически во всех советских союзных республиках. И этой ночью «Вражий голос», а именно «Немецкая волна» голосом Николая Озерова передавала хоккейный репортаж с ледовой арены из канадского Ванкувера.

Ради такого случая два друга фрезеровщика Трофим Данилыч и Казимир Петрович с Горьковского Автозавода вышли поработать сверхурочно в третью ночную смену. Казимир принёс на завод приёмник «Grundig», а Данилыч обеспечил себя и товарища небольшим допингом в виде двух бутыльков медицинского спирта.

— Люблю работать по ночам, — мечтательно заявил Трофим Данилыч, разводя спирт с водой в алюминиевом чайнике, пока его друг усиленно крутил ручку настройки радиоприёмника и тревожно вслушивался в ненужный шум и помехи. — Это тишина, полная концентрация на производственном процессе, и воодушевляющее единение с космосом. Одни ли мы во Вселенной, а? Казимирушка?

— Точно сказать не могу, — сморщился высокий и худой фрезеровщик, пытаясь нащупать хоть какой-нибудь голос из-за «бугра». — Но допускаю, что мы — люди, тупиковая ветвь развития в эволюции.

Наконец в «Грюндике» что-то защёлкало, и послышался Николай Озеров со своим знаменитым приветствием, что говорит и показывает Ванкувер.

— Горит и показывает Ванкувер, — повторил Озеров ещё раз и на этом ФРГэшный радиоприёмник снова зашипел и затрещал.

— Это мы — тупик эволюции, по какому направлению в философии? — Опешил Трофим Данилыч. — По идеалистическому или по материалистическому?

— Да по барабану! — Психанул Казимир и хлопнул рукой по «грюндику», который тут же заработал, как написано в инструкции по применению, внятно и чётко. — Вот ты мне ответь — почему нельзя показать первоклассный хоккей в прямом эфире по телевизору ночью? Почему из нас жилы рвут работники нашего же родного советского телевидения? Лично я за эту неделю весь издёргался! Где я спрашиваю — гегелевское «всё действительное разумно»? Люди, Данилыч, тупик эволюции!

— Что-то ты, Казимирушка, перегибаешь, — хмыкнул Трофим Данилыч. — Может быть, это только у нас прямой эфир не ведётся, а там смотрят, как полагается — напрямую.

— Ладно, — махнул рукой Казимир и прибавил громкости на радиоприёмнике, из которого Николай Озеров уже представлял играющие сегодня составы команд. — Тогда разливай по маленькой, хряпнем за эволюцию и за философию тоже.

Что касается состава на сегодняшнюю игру, то Всеволод Михалыч ещё вчера на короткой тренировке всем объявил, что победный состав первого монреальского матча выпустит и в Ванкувере, но с одним небольшим изменением: в защиту в пару к Юре Ляпкину выйдет Женя Паладьев. Наверное, Бобров решил дать Паладьеву второй шанс. После чего в нашей сборной осталось лишь четыре хоккеиста, которые не сыграли пока ни одной минуты — это нападающий Володя Викулов, вратарь Саша Пашков, и два защитника из горьковского «Торпедо» Володя Гордеев и его тёзка Астафьев.