Тафгай 5 (СИ) - Порошин Влад

— Гооол! — Сначала заорали мы, те, кто был на льду, затем включились своим криком игроки на скамейке запасных, и наконец, оглушительный свист переполненных трибун полностью поглотил все остальные звуки.

Фил Эспозито бросил на меня взгляд полный ненависти и, размахнувшись своей клюшкой, шарахнул её об лёд так, что деревянные осколки разлетелись метров на десять.

— Умышленная порча казённого имущества — это статья уголовного кодекса, Филя! — Захохотал я. — Совсем вы здесь распустились при капитализме.

— Факинг эс! — Огрызнулся канадский «толстяк», которому наш уголовный кодекс был до лампочки.

После финальной сирены, которая на весь мир известила, что сборная СССР выиграла третий матч у сборной канадских профессионалов со счётом — 4 : 5 и повела в серии 0 : 2, в раздевалке было не так уж и весело. Всеволод Михалыч нервно прошёлся по помещению, когда мы стягивали с себя хоккейную броню и, остановившись в центре, сказал:

— Мужики, послезавтра в Ванкувере я последний раз буду руководить командой. По-человечески вас всех прошу отнестись к этому матчу максимально серьёзно и победить. А сегодня вечером в ресторане разрешаю выпить пива, но не больше двух бутылок на человека.

— Ты, Михалыч, не беспокойся, — засмеялся Валерка Васильев, у которого зацвёл огромный «бланш» под правой скулой, ведь в последние двадцать секунд игры, когда профессионалы пошли на штурм наших ворот он «поймал» шайбу на своё мужественное лицо. — Нет ни у кого денег на две бутылки пива. Всё сегодня до копейки, то есть до цента в супермаркете потратили.

— Почему нет ни у кого? — Усмехнулся Саша Мальцев. — Иван у нас сегодня по магазинам же не бегал. Так ведь Ваня?

После этих слов вся команда, как по команде, перестав складывать форму в баул, посмотрела на меня.

— Если в Ванкувере проиграем, то я эти деньги пивные из вас с процентами вытрясу! — Я показал всем любителям пенного напитка мощный стальной кулак.

Не сказал бы, что ресторан в одной из лучших гостиниц Виннипега был намного круче ресторана допустим гостиницы «Россия» или гостиницы «Советской», но атмосфера была совершенно иной. Афроамериканцы на сцене лабали драйвовый фанк, когда у нас в ходу были больше ритмы отечественной и зарубежной эстрады. Подвыпившая публика дёргалась так, что у нас можно было схлопотать штраф за нарушение общественного порядка. А две девушки гоу-гоу, которые в коротеньких шортиках дрыгались по краям сцены, у нас бы точно получили пятнадцать суток исправительных работ и строгий выговор с занесением в трудовую книжку.

Но хоккеистов сборной СССР такие мелочи сегодня не волновали. Одолжив у меня каждый по шесть долларов, то есть почти все мои деньги и, разбежавшись по залу, парни расслабленно попивали канадское пиво, закусывая его солёными фисташками. Я, заказав себе кофе и молочный коктейль, и Боря Александров с бутылочкой пива «Moosehead» расположились у барной стойки. С нами посидел немного и Всеволод Бобров, но настроение у него было паршивое, поэтому он раньше всех ушёл спать. К слову сказать, волноваться старшему тренеру было не о чем, так как за командой остались приглядывать шесть Василь Васильевичей из соответствующей госконторы.

— Хороши девочки, — раскрасневшись от пива, выдал своё профессиональное мнение о девушках гоу-гоу «Малыш». — И хорошо, что Аленка меня здесь не видит. А то неделю бы общались молча. Вот только с Михалычем нехорошо вышло.

— Я думаю, в Москве Михалычем дело не ограничится, — пробормотал я, потягивая коктейль.

— Хочешь сказать, и Кулагина снимут? — Удивился Борис. — И кого тогда назначат? Тарасова и Чернышёва?

— Угостите сигареткой? — Неожиданно попросил нас какой-то канадец с длинной бородой, подойдя откуда-то со спины. — Кхе, товарищи.

— Не курим и тебе не советуем, дядя, — брякнул «Малыш».

— Стой, — я схватил за руку незнакомца и сквозь небольшой полумрак вгляделся в знакомые чуть-чуть безумные глаза. — Над страной сгустились тучи. Так ответь в который раз, ты готов спасти Отчизну? Или ты как «Адидас»? Шаман? Канадский губернатор! — Вскрикнул я. — Волков, ты случаем не охренел? Ты как тут?

— Тихо, тихо, — зашептал шаманидзе, оглядываясь по сторонам. — Я теперь не Волков, а гражданин Финляндии Хвосто Лаппоннен.

— Так ты по подземному переходу сюда пролез? — Догадался Боря Александров. — Ёлки палки!

Заметив, что в нашем обществе появился незнакомый иностранец к барной стойке, где мы общались через пару секунд подбежал один из Василь Васильевичей:

— Что нужно от вас гражданину иностранцу?

— Это товарищ из Финляндии, — начал объяснять я. — Большой фанат нашей Советской сборной. Приехал специально из Хельсинки в Виннипег, потратил на дорогу все деньги, и теперь просит у нас что-нибудь поесть. Так? — Спросил я у шамана.

— Ес, ес, — покивал Волков.

— Держи пиво браток, — протянул шаману свою бутылку Боря.

— Документы предъявите, товарищ, — потребовал недоверчивый Василь Васильевич.

— Финиш паспорт, — сказал я, быстро соображая, что же предпринять, если Волков тут инкогнито.

Однако шаманидзе криво усмехнулся и, порывшись во внутреннем кармане, вытащил книжицу бурого цвета с гербом Финляндии и протянул её комитетчику. Василь Васильевич внимательно пролистал паспорт и, забывшись, козырнул, возвращая документ его владельцу.

— Ненормальный наверно, — пробормотал комитетчик.

— Финн, что с него взять, — буркнул «Малыш». — Ты чего сюда прилетел? У тебя дома телевизор что ли не включается?

— Ес, ес, — снова покивал головой Волков.

А когда товарищ из КГБ отошёл подальше шаман, которому я купил пару бутербродов и кофе, кратко поведал нам свою странную историю. Из рассказа Волкова выходило, что в конце июня, разъезжая по городам и весям Горьковской области, чтобы оповестить людей о приближающихся пожарах, его несколько раз побили, и один раз сдали в милицию. А когда лес по-настоящему полыхнул, его естественно выпустили, но взяли на карандаш.

— Участковый просто замучил, тюрьмой грозился за тунеядство. — Тяжело вздохнул Волков. — Вот я и решил осесть в Финляндии недалеко от границы с СССР. Я ведь первоклассный ветеринар. Теперь местный скот у фермеров лечу, да и джинсы на ту сторону таскаю. Денег во скопилось, — шаман провёл рукой над головой. — Вот Америку приехал посмотреть, по Нью-Йорку погулять, а тут вы недалеко играете, я и махнул…

— Мы вообще-то в Канаде играем, — хмыкнул Боря.

— А Канада — это тоже часть света Америка, — усмехнулся Волков. — Соскучился я по вашим родным харям, мужики.

— Постой, а как же родной Горький? Как же спасение СССР? — Зашептал я, забыв, что Боря Александров про развал в недалёком будущем Советского союза ещё не в курсе.

— А что с Горьким-то случится? — Недовольно бросил шаман. — Я всю жизнь там провёл. Имею я право мир посмотреть? Вот! А что касается СССР, то в психушку меня уже сдавали, в милицию садили, по морде били. Сломалось во мне что-то. Ты мне вот что Иван, скажи — почему Финляндию никто не спасет, а живут они достойно, и с каждым годом только богатеют? Нефти, газа, золота, алмазов и прочих богатств нет, а простой народ живёт лучше? Продуктов в магазине навалом. Стыдно сказать, я некоторые фрукты только в Финляндии первый раз в жизни попробовал. Проклял нас кто-то или что? — Новоиспечённый гражданин Финляндии Хвосто Лаппоннен и мой юный друг с надеждой посмотрели на меня.

— Может быть, — я пожал плечами. — В гражданскую войну отец шёл на сына, а брат на брата, затем военный коммунизм, когда выгребали всё у крестьян, обрекая их на голодную смерть, потом раскулачивали хозяйственных мужиков. Крови столько невинной пролилось, что может быть и прокляли страну.

— А чё по твоему царю-узурпатору не надо было как следует накостылять? — Вспыхнул «Малыш».

— К октябрю 17-го царь уже отрёкся от престола, — заметил более образованный шаман. — Однако богатеи же остались. Как с ними нужно было поступить, а?