Под знаком Альбатроса - Алексей Иванович Гришин
— Да, заряжены ядрами.
— Тогда лево на борт и беглый огонь. Целиться по палубе гребцов.
Далеко. Не попасть, да и не факт, что удастся проломить борт. Надеется на чудо, что хоть одно ядро залетит в гребной люк?
Но он капитан.
— Лево на борт! Левый борт, беглый огонь!
Помимо де Савьера, на обоих кораблях только Буагельбер истинный дворянин, способный видеть проявления магии. И он видел, как беззвучно сверкали в воздухе алые, незаметные для обычных людей алые молнии. И вражеские ядра отклонялись, а то и вовсе безвольно падали в воду. Зато свои летели точно туда, куда и надо было этому молодому человеку вовсе не богатырского сложения.
Вот и сейчас пушки загрохотали вразнобой, словно канонирами были новички, впервые ступившие на борт корабля. Впрочем, для новичков стрельба велась как-то слишком быстро — до команды «Право на борт», вернувшей «Мирный» к прежнему курсу, каждое орудие успело сделать по два выстрела. И ни один не пропал даром.
Что уж там наколдовал капитан, Буагельбер не знал, но у пиратов весла правого борта дружно прекратили грести, развернув шебеку и фактически положив ее в дрейф.
— Поворот фордевинд, беглый огонь с правого борта.
— Без грота! — ахнул Буагельбер. — Помилуйте, капитан, не дай Спаситель, еще и бизань повредим!
— Демон! — Стоявший у левого борта де Савьер грохнул кулаком по планширю. — Надо добить их правый борт, снести оставшиеся мачты.
— Приготовиться к повороту! Поворот оверштаг! Канониры на правый борт!
Флейт неторопливо развернулся и лег на встречный курс, подойдя почти на расстояние пистолетного выстрела к расстрелянному борту шебеки, команда которой судорожно пыталась восстановить управление кораблем. Но позволять им такое никто не собирался.
— Готовы, капитан? — Вопрос был задан вполголоса, чтобы даже рулевой не расслышал. И после утвердительного кивка новая команда. — Правый борт, огонь!
Шесть пиратских пушек успели выстрелить, порвав паруса и повредив такелаж. Но восемь орудий флейта перемолотили гребную палубу шебеки, смешав части человеческих тел с осколками весел и гребных банок. Буагельбер лишь отметил две магические вспышки, успевшие отклонить два наиболее опасно пущенных ядра противника.
— Мушкетеры, на бак! Поворот оверштаг!
В этот раз флейт произвел поворот, почти вплотную подойдя к пиратскому кораблю. Казалось, еще немного, и пиратам удастся закинуть абордажные крючья, намертво сцепив борта. Перевести бой в рукопашную схватку, где, как им казалось, они были непобедимы.
— Бросай кошки! — прозвучала с вражеского корабля команда, отданная женским голосом.
Где она? Да вон же, стоит на шкафуте, криком, пинками и кулаками стремится восстановить порядок. Ну-ну, красавица…
— Мушкетеры, огонь!
Трое пиратов решились высунуться под выстрелы, чтобы метнуть абордажный крюк. Одного отбросила пуля, двое других не добросили — опытный Буагельбер сумел удержать дистанцию.
И уже когда «Мирный» повернулся к шебеке кормой и отошел на кабельтов:
— Кормовые! Первое, огонь!
Выстрел, алая вспышка, видимая только Буагельберу, и, срезанная под корень, падает фок-мачта.
— Второе, огонь! — И рушится бизань.
Все, противник обездвижен. Но сломлен ли?
На шебеке спустили флаг, показывая, что сдаются. Ну-ну, с их-то численным перевесом как бы победа не превратилась в поражение.
— Причесать их шрапнелью? — поинтересовался старпом.
— Ни в коем случае. Нам нужен законный приз, впереди полноценное следствие, которому ближе эти островные мерзавцы, чем мы, пусть и купившие каперский патент. Будет и заклятие правды, через которое и нас пропустят обязательно. А потому все должно быть сделано по закону, хотя бы формально. Поднять сигнал — команде спуститься в трюм, принять на борт призовую команду.
На шебеке началось движение, взлетели клинки, прозвучали выстрелы. Все ожидаемо — пираты захвачены с поличным, так что конец их не поражает разнообразием вариантов. Но посмотреть, чем дело кончится, даже интересно. Где там досточтимая баронесса?
Ого, собрала вокруг себя с десяток бойцов и решительно пробивается к шлюпкам. Бежать собрались? Да ради бога! Рыцари с дамами не воюют. А для суда хватит и тех обормотов, что останутся на корабле. Или они все бежать решили?
Нет, джентльмены, так дело не пойдет. Вы еще показания суду дать обязаны, чтобы ни у кого сомнений не осталось, что приз был захвачен именно у пиратов, пусть и поднявших флаг Островной империи.
— Господин Буагельбер, будьте любезны, прикажите дать парочку выстрелов по палубе этого корыта. Кажется, там кто-то не понял нашей просьбы.
Старпом только вздохнул — ну прямо не корабль, а парижский салон, утонченный и изысканный. Но команду отдал, и две пушки, дружно рявкнув, положили конец пиратской дискуссии. Попутно разнесли в щепки две шлюпки, приготовленные к спуску на воду. Извините, леди, но наша встреча становится неизбежной.
Впрочем, в этом как раз де Савьер ошибся. Когда под дулами мушкетов пираты спустились в трюм, на палубе осталась лежать баронесса Чандос с перерезанным горлом. Остановившимся взглядом пытаясь рассмотреть что-то очень важное среди высоких белоснежных облаков, затягивающих лазурное небо.
Убили ее по ее же приказу или кто-то решил свести последние в жизни счеты, навсегда осталось тайной, которую никто даже не попытался прояснить.
По прибытии в лондонский порт пленные пираты были отправлены в тюрьму, а уже через пару дней развешаны вдоль дороги, соединяющей порт и столицу. Густо, но не настолько, чтобы поразить привыкших к подобным картинам добрых лондонцев. А еще через неделю к этим, начавшим изрядно пованивать телам присоединился и сам барон Чандос, уже бывший уэймунтский шериф — имперский суд подтвердил свою репутацию скорого и правого.
Пиратская шебека была признана законным призом, приобретена казной. Владелице «Мирного» была выплачена причитающая часть стоимости, тут же ушедшая на оплату вступительного взноса в Гильдию лихих купцов.
Глава 23
Ломбард-стрит. Особняк мадам де Ворг графини де Бомон.
— Барон, я рада видеть Вас в гостях! — В ответ на приветствие лорда-казначея имперского двора графиня присела в легком реверансе. Привычно задержав дыхание — барон Леннард предпочитал пользоваться самыми убойными духами.
— А уж как я рад, ваше сиятельство! Особенно после столь радостной вести, как ваше вступление в Гильдию лихих купцов. Высший свет сражен наповал и восхищен!
— Ну, лично моей заслуги в этом нет. — Графиня приглашающе взмахнула рукой и указала Леннарду на приготовленное ему кресло.
Сама расположилась напротив, с ювелирной точностью соблюдя дистанцию между «доверительно близко» и «достаточно далеко, чтобы не быть наповал сраженной ароматом».
— Заслуга моего экипажа и, безусловно, моего
