Бремя командира - Алекс Хай
Катерина взглянула на меня, и на мгновение её решительность поколебалась. Она прекрасно понимала, что мой аргумент был весомым, хотя ей это и не нравилось.
— Николаев прав, — раздался голос Кропоткина, который подошёл к нам в этот момент. — Вам лучше пока остаться. Урусов, сопроводите наших подопечных в машину и останься с ними. Катерина Дмитриевна, это приказ.
Катерина застыла, хватая ртом воздух. Она собралась было все же возразить, но наткнулась на твёрдый взгляд майора и, помедлив, сдалась.
— Как пожелаете, ваше благородие, — с неохотой произнесла она, чуть склонив голову, — Но если что-то пойдёт не так, мы готовы помочь.
— Разумеется, — отозвался майор.
Мы с Катериной и Урусовым быстро вернулись к одному из вездеходов Сийтонена. Украшенный гербом артели автомобиль припарковали немного в стороне от карьера.
Пока мы возвращались, я пытался понять, что именно сейчас происходило. На кой-черт Юрьевским мрамор? Они никогда не занимались горнодобывающей промышленностью. Значит, нужен не мрамор, а земля.
Места и правда интересные — для тех, кто немного в курсе, что происходило с аномалиями. Значит, дело в них. Сначала Коневец — остров, где энергии Искажения было хоть отбавляй. Но Коневец я обезопасил и тем самым лишил негодяев возможности добывать зараженный материал.
И после этого они быстро переобулись на Карелию. Хорошо их припекло, раз сделку провернули так быстро. Вот только что именно они хотели делать с зараженной породой? Локальные маленькие пакости или нечто масштабное?
— Леш, у меня дурное предчувствие.
Мы разместились в машине. Катерина села на заднее сиденье, мы с Урусовым устроились на передних.
Издалека я увидел, как к Сийтонену и Кропоткину вышел мужчина в дорогом чёрном костюме-тройке. Он выглядел крайне неуместно и даже инородно на фоне буйства дикой природы. Стройный, с гладко зачёсанными волосами, светлый шелковый галстук переливался в лучах солнца.
За незнакомцем шли двое охранников, вооружённых и облачённых в тёмные одежды. И охранники эти больше напоминали сотрудников частной службы безопасности, чем деревенских ребят Сийтонена.
— Кто это? — пробормотал Урусов, чуть подаваясь вперёд, чтобы лучше рассмотреть.
— Хороший вопрос.
Мы с Урусовым продолжали наблюдать за тем, что разворачивалось на расстоянии. Я видел, как этот незнакомец в костюме подошёл к Сийтонену и коротко поклонился, показывая документ, который был аккуратно вложен в кожаную папку.
Когда он заговорил, я приоткрыл окно и смог услышать обрывки его фраз.
— Валерий Егорович Антонов, — важно представился «пиджак», его голос был громким и чётким. — Имею честь официально представлять интересы светлейших князей Юрьевских на территории Выборгской губернии. Господа, с сегодняшнего дня данная территория находится в частном владении моих нанимателей. В связи с этим я и прибыл — вручить копии документов, а также уведомление о расторжении договора аренды и распоряжение о запрете добычи любых земельных ресурсов на данной территории.
Сийтонен, который до этого момента явно надеялся на благополучный исход, казалось, окаменел на месте. Он всматривался в документы, словно не веря своим глазам.
— Прошу прощения, Валерий Егорович. Боюсь, я не совсем правильно вас понял… — его голос дрожал от сдерживаемых эмоций.
Антонов криво усмехнулся, продолжая говорить спокойно, словно объясняя что-то очевидное:
— Полагаю, вы все поняли верно, почтенный Микко Симович. Сегодняшним днём договор аренды участка для добычи мрамора и гранита расторгнут в одностороннем порядке на правах собственника территории. Мы требуем, чтобы вы удалили своих рабочих и технику с участка до конца дня. Всё по закону.
— Но… Но мы работаем здесь уже сорок лет! — воскликнул Сийтонен, его лицо побледнело от возмущения. — Это наша жизнь, наши люди!
Антонов с понимающей улыбкой посмотрел на Сийтонена.
— Я понимаю ваше разочарование, Микко Симович, — его голос был почти сочувственным, но в нём не было ни капли искренности. — Однако собственник сменился, и он вправе предъявлять любые требования на своих владениях. Если пожелаете, дальнейшая добыча мрамора будет обсуждаться на встрече в Сердоболе, которую мы организуем в ближайшее время. Но на данный момент вы должны немедленно покинуть территорию.
Сийтонен стоял, не двигаясь. Его руки дрожали, а лицо было совершенно растерянным. Я видел, как он боролся с тем, чтобы не взорваться. И понимал его чувства. Для него это был не просто бизнес — это было наследие его семьи, его родная земля. А сейчас все это просто выбрасывали на улицу.
Кропоткин сделал шаг вперёд, его голос прорезал гнетущую тишину:
— Прошу прощения, господин Антонов, но нам все же необходимо провести проверку данной местности. У нас есть срочная заявка, подозрение на активную аномалию на этой территории. Мы обязаны осмотреть всё, что может угрожать безопасности населения.
Антонов повернулся к нему, теперь его лицо выражало раздражение.
— Я понимаю ваше беспокойство, но на данный момент эта территория — частная собственность. Мы не можем просто так впускать кого угодно… Если вы предъявите разрешительный ордер…
— В данных обстоятельствах ордер не требуется, — твёрдо заявил Кропоткин. — По закону мы можем нарушить границы частной собственности, если речь идёт о безопасности мирных граждан. Что мы сейчас и сделаем. Попытка нам помешать будет расцениваться как препятствие работе сотрудников министерства внутренних дел и повлечет за собой уголовное наказание.
«Пиджак» на миг замер, соображая, как поступать дальше. Возможно, он рассчитывал отделаться от плановой проверки, но мой анонимный звонок нарушил его планы.
— Пожалуйста, дайте мне пять минут, — наконец сказал он, выдавливая пластиковую улыбку. — Я должен согласовать это с владельцем земель.
Он отошёл в сторону и, достав из кармана телефон — серебристый кирпичик последней модели, и начал быстро набирать номер.
Мы сидели в машине, напряженно наблюдая за тем, что происходило перед воротами карьера. Катерина, не выдержав тишины, нарушила её шёпотом:
— Это всё выглядит странно, правда? Почему они так торопятся? Земли только недавно перешли к Юрьевским, а они уже здесь, отдают приказы, требуют выгнать рабочих. Это как-то подозрительно, не находите?
Я кивнул, не отрывая взгляда от фигуры Антонова, который продолжал вести переговоры
