Архитектор Душ II - Александр Вольт

— Ну что, Ольга Сергеевна, — обратился я к ней. — Готовы окунуться в нашу веселую рутину? Когда ждать вас на работе?

Она оторвала взгляд от неба и посмотрела на меня. В ее глазах все еще читался отголосок пережитого шока: арест Заславского и эта странная смерть. Но, тем не менее, голос звучал твердо.

— Со следующего понедельника, — сказала она. — Мне нужно уладить все в городской больнице, передать дела. Но я буду готова.

— Отлично. Тогда до понедельника, — сказал я.

— До понедельника, — ответила Воронцова.

Мы коротко кивнули друг другу, и она направилась к своему небольшому автомобилю, припаркованному у обочины территории морга. Я смотрел ей вслед, отмечая про себя ее профессионализм и выдержку. Она не испугалась, а сразу переключилась на рабочие моменты.

У нее не дрожали руки, она четко отмечала все нюансы и вела себя, как эксперт.

Хороший специалист. То что нужно. Жаль, конечно, что не удалось наткнуться на что-нибудь необычное в теле, чтобы посмотреть, заметит она или нет. Но в теле этого мужчины ничего не заметил даже я. А в своей-то экспертности я был уверен на сто процентов.

Едва ее машина скрылась за поворотом, Алиса и Лидия как по командеповернулись ко мне. Вся их сдержанность испарилась, сменившись нетерпеливым любопытством. Их лица в свете уличного фонаря были похожи на маски греческого театра — одна выражала почти детский восторг, другая — напряженный и нетерпеливый интерес.

— Ну⁈ — нетерпеливо, понизив голос до заговорщицкого шепота, выпалила Алиса. — Что там⁈ Что ты увидел?

— Мы догадались, что ты хотел взглянуть на прошлое Вересаева, — подхватила Лидия. — Было что-то важное или интересное?

Было ли что-то важное или интересное⁈ Я чуть не рассмеялся в голос, но издал только тихое «кхе».

— Пойдемте, в машине расскажу, — сказал я.

Мы сели в «Имперор». Я завел двигатель, и салон наполнился тихим ровным гулом.

— Я видел его последние мгновения, — начал я, вставил ключи в замок. — Он не страдал. Не боялся. Он был… счастлив.

Я пересказал им видение: спокойный вечер в галерее, бокал, тихий джаз. Описал картину — залитое солнцем пшеничное поле, две фигуры фермеров, ощущение незыблемого покоя.

— Но это было не просто любование искусством, — я сделал паузу, пытаясь подобрать слова. — Это было почти гипнотическое, засасывающее чувство. Словно картина была не просто изображением, а порталом. Она тянула его сознание внутрь, обещала покой, тепло… вечность.

Я чувствовал, как девушки замерли, вслушиваясь в каждое слово.

— Это не было похоже на гипноз, — продолжил я, вспоминая то ощущение чужой воли. — Это было похоже на… энергетический вампиризм. Его психея была словно высушена. Картина буквально забрала из него жизнь. Звучит как бред сумасшедшего, я знаю. Но других объяснений у меня нет.

Я рассказал им, что звонил Ермолову и попросил узнать, кто подарил Вересаеву эту картину.

— Картина-убийца? — выдохнула Алиса, подавшись вперед. В ее глазах плескался ужас, смешанный с восторгом. — Офигеть! Это же как в тех дурацких фильмах ужасов, которые папа запрещал мне смотреть!

— Возможно, какой-то артефакт? — задумчиво произнесла Лидия. Ее аналитический ум пытался найти рациональное зерно в моем иррациональном рассказе. — В старых аристократических родах ходили легенды о проклятых вещах. Но чтобы так… тихо и без следов. Невероятно.

— Ничего не ясно, но чертовски интересно, — подытожила Алиса. — Было бы здорово найти эту картину… просто чтобы посмотреть.

— Вересаев уже посмотрел, — хохотнул я. — На всю жизнь насмотрелся.

— Да ну тебя! — ответила девушка. — Я ж не это имела ввиду!

— Да кто знает, как оно работает, и если это правда, то лучше на нее вообще не смотреть. Ладно, поехали в офис. Составлю отчет, отправлю Ермолову и дальше видно будет.

Мы вернулись в офис Коронерской службы. Яркое полуденное солнце било в высокие окна, заставляя пылинки плясать в столбах света. После напряженной ситуации в прозекторской обыденная рабочая обстановка казалась почти успокаивающей. Я сел за свой моноблок, девушки устроились рядом.

Я открыл шаблон протокола. Пальцы привычно забегали по клавиатуре, заполняя графы: дата, время, место происшествия.

Я работал быстро. Лидия, сверяясь со своими рукописными записями, молча кивала, подтверждая точность формулировок, а Алиса, уже освоившаяся с интерфейсом, прикрепляла к отчету фотографии — общий план зала, кресло с телом, пустая рама на стене. Работа шла слаженно, почти как у настоящей, сработавшейся команды.

Дойдя до графы «причина смерти», я на мгновение замер. Как описать то, что я видел, не прибегая к магии? Как облечь в сухой казенный язык необъяснимое? Мозг, натренированный годами составления заключений, подсказал выход.

— Итак, — сказал я скорее для себя вслух, чем для них, продолжая печатать. — «Смерть наступила в результате острой идиопатической церебральной астении с последующей остановкой сердца».

Алиса перестала щелкать мышкой.

— И что это значит, если перевести на человеческий? — спросила она.

— Это значит, — я позволил себе легкую усмешку, не отрываясь от экрана, — что мозг по неизвестной причине внезапно устал работать.

Лидия хмыкнула, но ничего не сказала. Звучит солидно, научно, и абсолютно ничего не объясняет. И, в целом, соответствовало тому, что случилось.

Я закончил отчет, подробно описав украденную картину и акцентировав внимание на профессионализме вора. Прикрепив файл к письму, я вбил в адресаты почту урядника Ермолова, поставил в копию пристава и нажал «Отправить». Щелчок. Дело официально передано.

— И это все? — спросила Алиса, глядя на экран. — Теперь просто ждать, пока полиция ее найдет Ну или узнает, кто преступник?

— Именно, — ответил я, откидываясь в кресле. — Наша работа на этом этапе закончена. Мы установили, что смерть не была насильственной в классическом понимании. Все остальное — работа следователей.

— Ты действительно веришь, что Ермолов и его команда смогут найти какой-то магический артефакт? — в голосе Лидии звучал неприкрытый скепсис. — Они скорее спишут все на сердечный приступ и закроют дело.

— Возможно, — согласился я. — Но я дал им направление. А иногда даже самому ленивому коту становится интересно, что за мышь шуршит в углу. И тем более что мы с вами не следственный комитет, и