Боксер-7: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович
Хорошо, что Василий не имел моего опыта и поэтому не понимал всей двусмысленности, которую я вложил в эту фразу. После нашего диалога тренировка пошла своим чередом. Разминка, упражнения, повтор отдельных движений… Только Вася двигался с заметными усилиями.
Впрочем, я бы, пожалуй, вовсе забыл об этом разговоре, списав все на неуемный аппетит своего соседа, если бы к тому моменту, как мы с ним вернулись с тренировки в наш номер, не почувствовал в животе примерно то же самое. Тут уже простым советом «сходить в туалет и отлежаться» явно было не обойтись. Я-то, в отличие от Васи, на еду особо не налегал и, осторожничая, поел даже меньше обычного.
— Ты чего это? — спросил Василий, увидев, как я согнулся на своей кровати, держась за живот. — Тоже перестарался в столовой, что ли? А сам мне лекции по правильному питанию читал!
— Да в том-то и дело, что нет, Вась, — отозвался я. — Я даже меньше порции съел.
— А чего же с тобой тогда? — Василий недоуменно почесал в затылке.
— Видимо, дело не в количестве пищи, — пришлось мне сделать неутешительный вывод.
— Мда… — задумчиво протянул Вася. — У меня, кстати, живот тоже не успокаивается. И что теперь будем делать?
— А что тут сделаешь? — задал я риторический вопрос. — Судя по всему, без врачей не обойтись. Надо идти в медпункт.
— Ох, медпункт, — Василий покачал головой и снова задумался. — Ты хоть представляешь, чем это все может обернуться?
— Еще как представляю, — усмехнулся я. — Снимут с соревнований — и всех делов.
— Вот то-то и оно, — грустно произнес Вася. — А с другой стороны, и без врачей никак не обойдешься. И что нам теперь делать?
— Есть одна идея, — откликнулся я. — Мы же здесь только первый день находимся? Да какое там день — вообще всего несколько часов?
— Ну и что? — флегматично отозвался Вася.
— А то, — объяснил я, — что нас ещё никто не успел запомнить в лицо!
— Ты предлагаешь утром сбежать в поликлинику, что ли? — нервно хохотнул Василий. — Думаешь, нас никто не хватится?
— Да нет же, — нетерпеливо отмахнулся я. — Я предлагаю немного схитрить. Ты английский язык знаешь?
— Ну знаю, — отозвался Василий. — Только язык-то здесь при чем?
— Ну смотри, — принялся объяснять я. — Если мы сейчас направимся в наш медкабинет, они тут же сообщат тренерам, мы ещё даже не успеем в номер вернуться. Сечешь?
— Секу, — вяло откликнулся Вася. — И к чему ты это все?
— А теперь подумай, — продолжил я, — если мы, к примеру, направимся в корпус англоговорящих и пойдем в тамошний медкабинет, кому они будут сообщать?
— То есть ты предлагаешь притвориться англичанами? — наконец-то догадался Василий. — И тогда они сообщат не нашему тренеру, а английскому, а наш будет даже не в курсе, что что-то не так?
— Вот именно! — просиял я. — Придумаем себе какие-нибудь имена вроде Джека и Джона. Сначала-то все равно нас будут осматривать и лечить, а потом, когда дело до бумажек дойдет — пусть себе ищут таких в английской сборной. Ну что, как тебе идея?
— Отлично! — Василий с чувством показал мне большой палец. — Можно сказать, мы будем шпионами в тылу врага!
— Ну, не совсем уж шпионами, но что-то в этом есть, — ответил я. — Давай, поднимайся и пойдем в гости к англичанам!
Аккуратно, чтобы не быть замеченными, мы покинули наш корпус и направились к иностранцам.
— Самое главное, — рассуждал по дороге мой сосед, — невзначай не матюкнуться по-русски. А то живот нет-нет да так придавит, что ничего другого даже на ум не приходит.
— Ну ты уж постарайся, — приободрил я его. — Мы, конечно, ничего противозаконного и криминального не делаем — так, небольшая авантюра. Но всё-таки согласись, что вылететь с Олимпиады было бы обидно.
— Это очень мягко выражаясь, — проворчал Василий. — Я ведь несколько лет впахивал как проклятый, чтобы меня сюда направили. А теперь из-за какого-то живота…
— Вот-вот, — поддержал его я. — Об этом и речь. У меня, знаешь, тоже всю жизнь была цель сюда попасть.
Тем временем мы уже зашли в «английский» корпус и, интуитивно вычислив местонахождение медкабинета (вот где пригодились объявления нашего тренера!), стали подниматься на нужный этаж. Мы, как могли, старались держаться спокойно и свободно, чтобы не выделяться на фоне шумных иностранцев.
— Здравствуйте, — произнес я по-английски, постучав в дверь и услышав изнутри «Come in!».
— Что беспокоит? — с улыбкой спросила приветливая женщина в белом халате.
— Да вот, понимаете, у нас с товарищем что-то с животами… — начал я.
Объяснив свою проблему, мы дали себя осмотреть. Врач озадаченно покачала головой.
— Вы ели сегодня что-нибудь помимо того, что предлагалось в Олимпийской столовой? — спросила она. — Или, может быть, пили?
— Нет, ни в коем случае, — ответили мы почти хором. — Ужинали вместе со всеми, что было в меню. И пили только местный чай.
Доктор, кажется, была озадачена ещё сильнее. Нам она, конечно, никаких подозрений не высказывала, но по выражению ее лица было понятно, что ситуация нестандартная и неожиданная. Что-то здесь явно было не так.
— Ладно, — наконец проговорила она, записывая наши жалобы. — Я сейчас дам вам две таблетки. Одну нужно будет выпить прямо сейчас — воду, чтобы запить, я вам дам — а вторую выпьете уже у себя в номере, перед тем, как лечь спать. Это препарат, который нормализует работу желудочно-кишечного тракта. В принципе, вам должно стать легче уже после первой таблетки, вторая будет для закрепления результата. Если вдруг симптомы не исчезнут, то утром — снова ко мне. Вам все понятно?
Мы послушно закивали головами.
— Да, и вот ещё что, — добавила доктор, протягивая нам таблетки и показывая на стаканы с водой на столе. — Обо всех таких обращениях я обязана сообщать тренеру вашей сборной. Вы же англичане, я правильно поняла?
«Ещё какие», — подумал я про себя, но вслух, конечно, сказал:
— Ага.
— Вот и прекрасно, — подытожила добрая женщина в медицинском халате. — Надеюсь, что к утру у вас все нормализуется.
— А уж мы-то как надеемся, — пробурчал Василий, когда мы отошли на достаточное расстояние от англоязычного корпуса.
— Ну, мне, кажется, уже немного полегчало, — осторожно заметил я. — Если так пойдет и дальше, то через часок все уже будет нормально.
— Хорошо бы, — отозвался Василий. — А то выступать с таким животом — прямо скажем, нереально.
— Странно это все, — проговорил я. — Тебе не кажется?
— А что такого странного? — переспросил Вася. — У тебя никогда в жизни отравления не было, что ли? Или ещё какой-нибудь беды с животом? Нет, мы, конечно, не бабки старые, у которых все разваливается, но всё-таки тоже разные случаи в жизни бывают.
— Да было, конечно, и не один раз, — согласился я. — Только это было не на соревнованиях и уж тем более не на Олимпиаде. Здесь-то представляешь какой контроль должен быть? Международные гости, Брежнев, куча чиновников — и вдруг некачественная еда? Да такого просто быть не может, сам подумай!
— Ну, знаешь, и на старуху бывает проруха, — философски заметил Василий, и мы, стараясь оставаться незамеченными, тихонько прошмыгнули в свой корпус.
Глава 20
Спорткомплекс «Олимпийский», Москва
Открытие турнира по боксу на Олимпиаде-1980
Гулкие шаги тысяч ног отдавались под сводами спорткомплекса «Олимпийский». Толпа на трибунах кипела, сотни голосов сливались в один мощный рёв, заполняя арену, превращая её в гигантский резонатор. Запахи — пот, лак для дерева, краска, ткани спортивной формы — всё смешалось в воздухе, будто в преддверии чего-то великого.
— Добрый день, уважаемые дамы и господа! Дорогие друзья и товарищи!
Голос диктора перекрыл гул трибун, отразившись от стен. Всё замерло, словно кто-то нажал на невидимую паузу.
Сегодня здесь собрались лучшие боксёры из 51 страны, их тренеры, судьи и официальные лица. Воздух звенел от напряжения.
