Рысюхин, 12 градусов хватит? - Котус
В Осиповичах, казалось, нашли мастера на железной дороге, точнее — в мастерских при депо, что согласен был переехать в деревню, но оказалось, что он, во-первых, разбирается только в паровых машинах, а во-вторых, что ему уже шестьдесят лет. В общем, «ложный вызов, учебная тревога». У геологов были специалисты очень опытные, очень разносторонние и, как мне кажется, наевшиеся романтикой до икоты, но обращаться туда просто страшно. Страшно напоминать о себе этой публике, я и так всю зиму и весну жил в постоянном напряжении и страхе, что сейчас опять орда налетит, так что ну их, оставлю на самый крайний случай. Тем более, что сейчас все они ещё должны быть «в поле», сезон ещё не окончен.
И это только одна задача, ладно — три одинаковых, которая на первый взгляд не выглядит сложной, всего-то «нанять человека на должность». Кстати говоря, таких вот «найти и нанять» ещё пять штук записей, причём за некоторыми не один нанимаемый работник скрывается, но сам ситуация кратно проще, и эти задания можно и нужно скинуть на тех, к кому в хозяйство добавятся новые подчинённые. И ещё две такие задачи не записаны, но в голове держатся: нужно найти вторую горничную, для Ульяны, и камердинера для себя. Не сказать, чтобы они были реально нужны, но — общественность не поймёт, уже некоторые ворчать начинают.
После завтрака только-только успел одеться на выход, как ко мне самому заявился посетитель. Причём такой, какого нельзя не принять. А именно — молодец в придворной форме, которого я по незнанию ещё недавно мог спутать с фельдъегерем, на самом же деле это «камер-курьер». Суть та же, но ведомственная принадлежность другая, в частности этот — относится к придворным чинам, а не к армейским или, например, к СИБ. Ну, до того момента, как я принёс присягу в качестве барона мне таких присылать не по чину было, за исключением редчайших… эээ… исключений, да, косноязычно получилось. И, да — после встречи со свитой Императора в Подмосковье, где я во всех этих шнурах запутался, как муха в паутине, дал себе труд изучить тару-тройку печатных изданий и со знающим человеком в лице Андрея Андреевича Шипунова, который раскрыл несколько неписанных, но общепринятых правил и обычаев, например — в части встречи таких вот посланников. Но это потом, пока — посмотрим суть дела.
Предложил курьеру присесть в гостиной, от чего тот отказался, оставшись стоять у двери — один из тех самых неписаных моментов: сидеть «при исполнении» ему запрещено, но не пригласить или пригласить на «не достойное» место — высказать неуважение. Ритуалы, етить их. Суть оказалась в трёх именных пригласительных на Осенний бал. Да, я могу являться «без приглашения», но само приглашение мне, после того, как уведомлю о желании всё равно выпишут, для порядка и учёта. На билетах было указано, что Бал пройдёт с середины дня третьего до обеда четвёртого, но имелась на моём приписка, что мне «рекомендуется» прибыть не позже первого. Значит, на самом деле уже тридцатого сентября потребуется отметиться в канцелярии Летнего дворца — кстати, именно после этого бала Императорская семья перебирается в дворец Зимний, знаменуя смену сезонов.
Убедившись, что я прочитал приписку и попросив расписаться в получении на конверте, курьер несколько удивил меня вопросом:
— Где вы планируете остановиться в столице, ваша милость?
Я бы, может, и ляпнул что-то не то, но дед вовремя одёрнул, подсказав нейтральный ответ:
— А какие предполагаются варианты?
— Гости могут остановиться в собственном доме или квартире, если таковые имеются в городе или окрестностях, или в одной из приличествующих гостиниц. Для личных гостей Государя Императора, к которым относитесь и вы, возможно размещение в гостевом крыле дворца.
— Надеюсь, не на казарменном положении?
— Ну, что вы, ваша милость! Вам, — он выделил это слово голосом — будут подготовлены апартаменты из гостиной, кабинета и двух спален. Комнаты для прислуги нет, рекомендуется воспользоваться услугами дворцовых служителей, которые знают, что и как там принято.
Ну, в принципе — намёков достаточно, чтобы и самый тупой барон, которого хочется через два «а» написать, понял, так что:
— Разумеется, я не могу упустить такую возможность, не тратить зря время на дорогу от жилья ко Двору и обратно!
Курьер удовлетворённо кивнул и сделал пометку в блокноте, который извлёк из планшета, после чего задал ещё один неожиданный вопрос:
— Вы в конкурсе участвовать чем собираетесь?
— То есть? Это ещё и выступать придётся⁈
— Нет, что вы! Все понимают, что это для многих гостей было бы невместно, а кто-то просто не может лично участвовать в силу возраста или… иных причин.
Ага, например, из-за полного отсутствия как слуха, так и голоса.
— И какой предполагается выход?
— Желающие принять участие передают свои… произведения, в любой пригодной форме. И уже придворный оркестр их изучает, приводит в норму, если нужно, и представляет на конкурс в обезличенной форме, то есть — под номерами, соответствие которых именам авторам держится в строгом секрете для объективности оценки.
«То есть, тем, от кого на самом деле зависит распределение мест, они отлично известны».
«Вспоминая распределение мест у нас, в Могилёве — вынужден согласиться с твоей версией, хоть она мне и не нравится. С другой стороны, на соревнованиях первокурсников три года назад знатный скандал был — там за попытку подтасовки результатов для некоторых просто на каторгу пойти за счастье было».
«И как это помешало уже через год распределять места на нашем балу⁈»
Оставалось только вздохнуть. Но и посланнику нужно что-то отвечать. Что интересно: форма вопроса отказа, собственно, не предполагает. Ах, да — я же тогда, в июне, обещал «что-то новенькое».
— Подождите минутку.
Я сходил в кабинет, принеся оттуда всё необходимое.
— Вот, здесь, в конверте — пластинка с песней, написанной в том числе и по мотивам предыдущей поездки в столицу. Ни в какой порядок её приводить не надо, оркестровка и аранжировка выполнены профессионально. Я понимаю ваше недоверие, и даже не буду обижаться, но обе мои жены — выпускницы Художественной академии по классу композиции, и обе — личные ученицы профессора Лебединского, который эту запись тоже слышал и одобрил. Так что, надеюсь, никто свои шаловливые лапки к якобы «улучшению» песни прикладывать не будет. Иначе обижусь. Все обидимся…
Я передал пластинку курьеру, и, пока он убирал
