90-е: Шоу должно продолжаться 13 (СИ) - Фишер Саша

— Это же потому что ты на Василия надавил, да? — спросил Бельфегор.

— Не без того, — усмехнулся я. — Воспользовался чутка служебным положением.

— Ну эй! — скорчил обиженную рожицу Бельфегор. — Мог бы сказать, что мы в честном конкурсе победили.

— А вы в честном конкурсе и победили, — заверил я. — За кого попало я бы не стал просить.

— Эх, а выпить-то мы ничего и не взяли! — вздохнул Бегемот. — Давайте что ли чаем чокнемся! Типа, за победу, и все такое!

— Рано пока за победу пить, — нахмурился Астарот. — Это после фестиваля надо. А сначала не облажаться.

— Саня, ну что ты нагнетаешь? — толкнул нашего фронтмена в бок локтем Бельфегор. — Это же фестиваль, а не конкурс какой-то. Участие и есть победа. А мы участвуем!

— Так странно, — сказал Макс. — Я вчера встречался с Антохой Белым.

— Это клавишник «Пинкертонов»? — перебил его Бельфегор. — Я думал, ты с ними больше не общаешься.

— Антоха нормальный, — махнул рукой Макс. — Ему тогда тоже вся фигня не нравилась. Ну… С Ширли и студией. В общем, Антоха сказал, что у них там разброд, и что они хотели меня обратно позвать.

— Ну теперь-то ты и сам не пойдешь, да? — ухмыльнулся Бегемот. — А «Пинкертоны» будут, кстати, выступать?

— В «котлах» да, — кивнул я. — Ширли, кстати, приходила к Василию права качать. Он чуть их вообще не отшил. Но я убедил, что не надо. Нормально играют.

— Это да, — вздохнул Макс.

И тут в замке скрежетнул ключ. Все напряглись и посмотрели на Астарота.

На пороге появилась Кристина с большой спортивной сумкой.

— Приветики! — весело сказала она. — Я что-то пропустила?

Глава 26

— Посмотришь танец? — деловито спросила Наташа, выхватив меня из потока волонтеров в холле. Народу было внезапно так много, что было непонятно, как сюда какие-то еще и зрители поместятся. Но это иллюзия, ясное дело. Просто все сновали туда-сюда с чрезвычайно занятым видом.

— Вы все еще репетируете что ли? — удивился я. — Начало уже буквально вот-вот, пусть отдыхают!

— Да хрен там, — мотнула головой Наташа. — Я попыталась их со сцены выгнать, так у них истерика случилась. Пришлось гнать их снова репетировать. Так они хотя бы заняты…

— Подожди, — удивился я. — А вы со скольки тут? Еще же только десять утра, когда вы успели и порепетировать, и поистерить?

— Десять? — встрепенулась Наташа. — Блин, мне же срочно нужно позвонить!

Она толкнула меня в сторону боковой двери в зал, наполовину прикрытой.

— Скомандуй им, чтобы танец тебе показали! — крикнула она. — А я сейчас прибегу!

И Наташа стремительно умчалась. Я проводил ее взглядом, пожал плечами и зашел в зал. На дальних рядах шушукались какие-то девицы с синими повязками волонтеров. Так-то «синие» должны были с началом фестиваля заступать, но эти, похоже, приперлись пораньше и ныкались, чтобы их не выгнали. Помнится, маркировка волонтеров у нас как-то очень бурное обсуждение вызвала. Запомнить их всех нереально, и надо было как-то отметить «своих». Сначала думали бейджи сделать, но те, что на булавке — хреново держались, а те, что на шею вешать — дороговато выходили. Мы что-то расшалились тогда, всерьез обсуждали, не сделать ли волонтерам бумажные погоны, как в «зарнице». Поделить на команды и отправить на охоту за погонами волонтеров из других команд. И премию получит та команда, которая больше трофеев принесет. А тот, кто погоны потерял — ничего не получает. Ну или может получить, если вовремя явился в «медпункт» и пришил себе новые погоны. Но в конце концов выбрали самый простой вариант — навязывали на рукав ленточки разных цветов.

Я усмехнулся, припомнив все это и посмотрел на сцену, где скучковались парни и девчонки из школы актеров рекламы. И галдели так, что непонятно было, как штукатурка с потолка до сих пор не сыплется.

— Здорово, орлы, — сказал я. — И орлицы. Наташа сказала, чтобы вы мне танец показали.

— А почему тебе? — запальчиво, еще не остыв от их спора, спросила одна из девиц. Мелкая такая, самая склочная.

— Потому что гладиолус, — веско сообщил я, подняв указательный палец. — Мне так вообще странно, что вы танцуете. Я думал, что у вас другая специализация.

— А мы ей говорили!

— А Наташа сказала, что без танца мы на фест не попадем!

— Нормальный у нас танец!

— Так, стопэ! — я грохнул кулаком по краю сцены и посмотрел на всех снизу вверх. — Базар прекратили. Танец показываем.

Актеры притихли, один поднял с пола магнитофон, ткнул пальцем в перемотку. Остальные встали на сцене в сложно-шахматном порядке.

Заиграла музыка. Тихо, я даже не смог сходу определить, что за композиция.

Я сел в первый ряд и вытянул ноги.

«И что я должен сказать по итогам просмотра танца, интересно?» — подумал я. Ну, танцец. Тут в центре явно подразумевается какая-то еще фигура, неподвижная. А сам танец нормальный, да. Дергают руками и ногами слаженно, не балет, не супер-пупер. Но в общем, миленько.

— Ну как? — спросил один из парней, когда они закончили.

— Давай еще раз, одного недостаточно, — сказал я и бросил взгляд на дверь. Наташи все не было.

Снова зажужжала перемотка. Актеры начали танцевать заново.

— Уф, все успела, — Наташа плюхнулась рядом со мной. — Значит, слушай что… Скажи, чтобы парни на полшага отставали, а когда будут понимать Банкина на руках, чтобы медленно покружили.

— Кого поднимать? — удивился я.

— Ну это же танец на выход Банкина! — воскликнула Наташа. — Ты же видел, как он всегда выходит, как будто в шкафу спал. А так — нормально получится. Типа свита, все дела. Король рок-н-ролла. Ну, как-то так. Кстати, ты когда его привезешь?

— Скоро, — сказал я. — Сейчас проверю, что в нужных точках все хорошо, и поеду его забирать.

— А вернешь ночью? — спросила Наташа.

— Нет, верну во время первого перерыва, — я смотрел на сцену, теперь представляя в центре Банкина. Прикольно бы смотрелось, если бы Банкин был в смирительной рубашке. Но у нас на Полевой этих распиаренных рубашек с длиннющими рукавами не было. А для связывания использовали обычные простыни. — Эй, парни! Короче, два замечания…

Я пробежался по холлу, пожимая руки, проверяя наличие всего нужного, перебрасываясь приветственными фразами.

— Костя, а ничего, что у тебя тут в одной стопке три разных варианта программы? — спросил я, похлопав по стенду с фестивальной газетой, постерами и программками.

— Слушай, я что придумал! — Костя приобнял меня за плечи. — Короче, если кто-то соберет у себя на руках все три варианта, и еще все фестивальные газеты, то мы ему дадим приз.

— А где об этом объявлено? — уточнил я.

— Нигде, в том-то и прикол! Помнишь, как было с килограммом комаров? Нигде не писали, но все точно знали, что если их сдать…

— Так неактуальная же программа, — хмыкнул я.

— Ой, да брось! — отмахнулся Костя. — Наверняка еще все перетусуется три раза. А программки у нас клевые. Все три. Жалко первые две верии в мусорку выкидывать.

— Обман зрительских ожиданий чую я, — голосом магистра Йоды произнес я. — Вот тут в одном из вариантов написано, что в «котлах» выступают «Ария» и «Алиса». А они точно нет, так что…

— А посмотри внимательно, там ручкой подписано…

Потом я шел дальше, мимо стенда «Африки», который еще со вчера установили и распанковали так, будто это был не стенд провинциального музыкального журнала, а какой-то филиал Рио-де-Жанейро, не меньше. Они даже кадку с настоящей пальмой приволокли. Финиковой. И прикрутили к ней проволокой макет грозди бананов. На одном было даже видно отпечаток зубов. Блин, страшно представить, что тут творилось сегодня ночью!

— … а я же говорил, что розетка мне нужна!

— Гоша, ты же провод через весь холл протянул, об него спотыкаться будут!

— А как у меня, по-твоему, будет студия работать? Мне электричество нужно!

— На батарейках пусть работает!

— Да я разорюсь на батарейках! Что я, по-твоему, ишак — воз батареек с собой переть?