Император Пограничья 5 - Евгений И. Астахов
— Он что-то планирует, — предупредил Святослав через магофон. — Будь осторожен.
Следующий удар со стороны врага не заставил себя долго ждать.
На следующее утро у нашего представительства собралась толпа. Половина из них — потенциальные переселенцы, желающие попасть в Угрюм. Но среди них затесалась и другая группа — около пятнадцати человек с самодельными плакатами: «Нет рабовладению в Пограничье!», «Платонов — обманщик!», «Не верьте продажным блогерам!»
Федот, дежуривший у входа, вошёл в кабинет с обеспокоенным лицом:
— Прохор Игнатьевич, там люди шумят. Говорят гадости про Угрюм. Может, разогнать их? Парочке отвешаю тумаков, и остальные разбегутся…
Гаврила, стоявший у окна, обернулся:
— Я могу позвать Михаила и Евсея. Вчетвером мы быстро наведём порядок.
Я подошёл к окну и внимательно рассмотрел пикетчиков. Они держались неуверенно, выкрикивали лозунги без энтузиазма, а выражения лиц не соответствовали гневным словам. В стороне, на противоположной стороне улицы, я заметил нескольких человек с магофонами, готовых заснять любое насилие. План противника был весьма прозрачен, спровоцировать нас на необдуманные действия, заснять и замарать нашу репутацию, вновь качнув чашу весов публичного мнения в обратную сторону.
— Не трогайте их, — ухмыльнувшись, сказал я. — Смотрите, как они одеты. Поношенная одежда, обувь видавшая виды. Им заплатили за эту акцию. Они не противники, а просто наёмники без идеологии.
— Но они мешают людям подходить к представительству, — возразил Гаврила.
— Сейчас мы это исправим, — улыбнулся я. — Но не силой. Анна Павловна! — позвал я секретаршу.
Листратова вошла с блокнотом наготове:
— Да, Прохор Игнатьевич?
— Сходите, пожалуйста, в кондитерскую на углу. Закажите две корзины свежих булочек и большой чайник горячего чая. Мы угостим наших «протестующих».
— Простите? — Анна неуверенно переспросила, думая, что ослышалась.
— Вы правильно поняли, — кивнул я. — Булочки и чай. И скажите Михаилу, чтобы помог вам принести всё это. Федот, Гаврила, вы тоже поможете с разноской.
Полина наблюдала за моими действиями с удивлением:
— Что ты задумал?
— Просто хочу поговорить с ними на языке, которого они не ожидают, — я подмигнул ей. — Враг ждёт, что мы ответим угрозами и насилием, но контрудар будет асимметричным.
Через двадцать минут мы вышли на крыльцо. Я — впереди, за мной спецназовцы с подносами булочек и Анна Павловна с чайником и стопкой бумажных стаканчиков. Пикетчики замерли, растерявшись от такой картины.
— Доброе утро, славные жители Сергиева Посада! — поприветствовал я их. — Погода сегодня прохладная, а вы уже давно стоите. Подкрепитесь горячим чаем и свежей выпечкой.
Спецназовцы начали обходить оцепеневших протестующих с подносами. Репортёры на другой стороне улицы выглядели сбитыми с толку — такой поворот событий не входил в их планы.
Я подошёл к мужчине средних лет, который держал особенно оскорбительный плакат. Он выглядел растерянным, не зная, брать угощение или нет.
— Тяжёлая работа, правда? — я протянул ему стаканчик с чаем. — Стоять на холоде, выкрикивать эти глупости. И сколько вам заплатили? Двадцать копеек? Тридцать?
Мужчина опустил глаза, не отвечая, но его молчание было достаточно красноречивым.
— Понимаю и не осуждаю, — кивнул я. — Тяжёлые времена, нужно кормить семью. Но есть ведь и более достойные способы заработка, не так ли?
Я продолжал говорить погромче, чтобы слышал не только он:
— В Угрюме платят честно за честный труд. И никто не заставляет людей стоять на морозе с дурацкими плакатами.
— Да вы… вы же из этой… как её… Угрюмихи, — пробормотал мужчина. — Вы должны нас прогонять, а не чаем поить.
— Зачем? — я пожал плечами. — Вы просто делаете свою работу. Но если хотите работу получше, то у меня как раз есть вакансии. Нужны курьеры и раздатчики листовок для представительства.
Он недоверчиво посмотрел на меня:
— Вы мне работу предлагаете? Сейчас?
— Почему нет? — я улыбнулся. — Платить буду больше, чем те, кто вас сюда прислал. И работа честнее.
Слово «работа» эхом прокатилось по толпе. Протестующие зашептались между собой, опуская плакаты. Некоторые уже с интересом расспрашивали Федота о возможностях в Угрюме.
Краем глаза я заметил человека, прячущегося за углом здания напротив. В отличие от «протестующих», он был хорошо одет, с недешёвым перстнем на пальце и выражением неприкрытой ярости на лице. Он явно руководил всей этой акцией и сейчас наблюдал за её провалом.
Я подозвал Гаврилу и шепнул ему на ухо:
— Видишь того типа за углом? Захвати его, но без лишнего шума.
Молодой охотник кивнул и незаметно направился в обход, чтобы сцапать наблюдателя с тыла.
Тем временем я вернулся к «протестующим», которые уже не скрывали своего интереса к возможному трудоустройству.
— Те, кто хочет узнать подробнее о вакансиях, заходите внутрь, — пригласил я. — Анна Павловна запишет ваши данные.
Большинство тут же двинулись к дверям, забыв о своей «акции». Плакаты были бесцеремонно брошены прямо на тротуаре. Я дождался, пока все они зайдут внутрь, поручил Полине заняться организацией собеседований и незаметно направился вслед за Гаврилой.
В ближайшей подворотне я обнаружил своего бойца, заломившего руку холёного мужчины лет тридцати.
— Отпустите меня сейчас же! — шипел пленник. — Вы не знаете, с кем связались! У меня связи!
— С радостью о них послушаю. Расскажешь поподробнее, — я встал перед ним. — Кто ты и на кого работаешь?
— Я не обязан ничего вам говорить! — он попытался вырваться, но Гаврила лишь сильнее сжал хватку, и тот замычал.
— А придётся. Либо ты отвечаешь мне, либо мы проверим, сколько пальцев ты готов потерять, прежде чем развяжется твой язык.
Что-то в моём взгляде заставило его сглотнуть:
— Я… я просто выполнял поручение. Организовать небольшую акцию. Ничего противозаконного.
Жестом приказав Гавриле отпустить мерзавца, чтобы в кадре он смотрелся без следов принуждения, я активировал запись на магофоне и приблизился к нему.
— Имя и место работы!
— Вячеслав Ковров, сотрудник «Фонда Добродетели», — он опустил глаза. — Я отвечаю за связи с общественностью.
— И эта акция — часть твоих обязанностей? — я указал в сторону представительства.
— Да. Мне было поручено найти людей, которые создадут видимость общественного возмущения. Просто пиар-ход, понимаете? — он попытался изобразить непринуждённую улыбку. — В бизнесе так делается постоянно.
— Кто отдал приказ? — я не отводил взгляда.
Вячеслав колебался,
