90-е: Шоу должно продолжаться 6 (СИ) - Фишер Саша

Когда он мне все это рассказал, я себе выдал мысленного леща, что в решающий момент меня с «ангелочками» не оказалось, но принял вид безмятежный и самоуверенный. Мол, что ты, как этот самый, Боря? Девушка предложила помощь от чистого, можно сказать, сердца. Значит все нормально будет.

Наверное.

Пока Бельфегор подпрыгивал от нетерпения у окна, я размышлял о том, что, в принципе, сами по себе кассеты — это не то, чтобы супернеобходимая вещь в нашем питерском турне. В том смысле, что хорошо, если они будут. Но если вдруг нет, то это вовсе не значит, что поездка провалится. Мы ведь зачем туда едем вообще? За нужными знакомствами, посветить лицом, выступить на фесте. Атмосферой зарядиться, все-таки Питер — колыбель русского рока, вот это все. Ну и по городу побродить. А кассеты… Нет, все-таки лучше бы Кристине выполнить свое обещание. До поезда всего два дня. Можно, конечно, по-быстрому на двухкассетнике записать сколько-то болванок.

— Привет! — Астарот аккуратно поставил на стол большую спортивную сумку с буквами «СССР». — А где остальные?

— Кирюха и Макс не могут, а Дюшу сегодня Света с родителями знакомит, — сказал я.

— Вот блин! — насупился Астарот. — А я думал, что наш первый тираж первого альбома — это все-таки важное событие.

— Самые важные события всегда довольно будничные, — философски изрек я.

— Все нормально? — нетерпеливо приплясывал вокруг Бельфегор. — Все получилось?

Он явно хотел расстегнуть уже молнию, но воспитанность не позволяла ему трогать чужие сумки. Или страх, что внутри окажутся вовсе не новенькие блестящие кассеты, а, скажем, постельное белье. Ну или это Астарот вещи в поездку уже собрал…

— Конечно, получлось! — возмутилась Кристина. — Можно подумать, могло быть как-то иначе!

Лицо Астарота стало еще более самодовольным. Он выдержал драматическую паузу и вжикнул наконец-то молнией сумки. Мы с Бельфегором столкнулись над ней лбами. Все объемистое нутро было заполнено кассетами. Кассеты были аккуратно упакованы в блоки, а на корешке… Блин, это у книг корешки, а у подкассетников этот узкий край как называется? Хорош музыкальный продюсер, даже терминов не знаешь! В общем, пока я про себя называл их корешками. И на них ломаным и угловатым шрифтом, синими буквами было написано «Ангелы С» — «Жги ведьму!»

Мы вчетвером некоторое время стояли и молча смотрели на открытую сумку. Кристина вряд ли что-то там внутри своей красивой головы осознавала, а вот мы-то с Бельфегором точно переваривали важное осознание. Это. Первый. Тираж. Нашего. Первого. Альбома.

— А давайте послушаем! — жизнерадостно предложила Кристина, когда молчание как-то затянулось. — Вон там же магнитофон, да?

Она быстрыми шагами пересекла наш офис и взяла за ручку хрен знает как сюда попавший потертый магнитофон «Весна». На чем-то похожем Иван Васильевич Высоцкого слушал в культовом фильме.

— Да, точно! — выдохнул Бельфегор. — Надо же послушать, что получилось…

— Я в лоб тебе сейчас дам! — грозно нахмурилась Кристина, что на ее кукольном личике смотрелось скорее забавно, чем угрожающе. — Ты все еще не веришь, что мой друг сделал хорошую запись?

— Да нет же! — замахал руками Бельфегор. — Просто… Ну… Я же записи сводил. И все время как-то кусочками и отрывками, получается, все слушал. А когда включил кассету целиком… В общем, я уже тогда падал от усталости. А хочется же на свежую голову. Ну… Чтобы убедиться, что все нормально звучит.

— Да ладно, забей! — засмеялась Кристина. — Я шучу!

Она безжалостно разорвала одну из упаковок, и кассеты тут же рассыпались с характерным таким звуком. Нечто среднее между треском, звоном и щелканьем.

— Где у вас тут розетка? — выхватив одну из кассет, сказала Кристина. — А, вот она, точно!

Девушка решительно направилась к подоконнику, воткнула вилку в розетку, нажала на кнопку. Старенький советский магнитофон послушно распахнул свой «рот».

— Блин, тут еще упаковка… — пробормотала Кристина, пытаясь пальцами нащупать «хвостик» прозрачной пленки, чтобы сорвать ее с кассеты.

— Стой, подожди! — я рванулся к ней и выхватил кассету из ее рук.

— Что? — изящные брови Кристины сошлись на переносице. — Ты не хочешь слушать что ли?

— Давайте не здесь, — подмигнул я. — Пойдемте в зрительный зал. Торжественный момент все-таки.

— А нам можно? — с сомнением спросил Астарот.

— А почему нет? — я пожал плечами. — Все равно там кино уже несколько лет не показывают. Погнали! Должны же мы этот праздник хоть как-то прочувствовать!

В пустом зрительном зале пахло пылью и чем-то горьковатым. Как в костюмерной театра.

— А я в детстве всегда любил приходить на мультики первым, — почему-то шепотом проговорил Бельфегор. — Садился в первом ряду и… И сидел. Почему-то таким важным себя чувствовал.

— Иди включай музыку, — я толкнул рыжего клавишника в плечо и сунул ему в руки кассету.

— Идите садитесь в первый ряд! — тоном королевы сказала Кристина. — Я включу. А вы сидите и наслаждайтесь!

— Но ты же не знаешь, куда там надо нажимать… — запротестовал Бельфегор.

— Разберусь как-нибудь, не маленькая, — каблуки Кристины прогрохотали в сторону сцены.

Глава 26

— Ну когда уже? — нетерпеливо заерзал в своем кресле Бельфегор.

— Да погоди… Тут фигня какая-то… — раздался голос Кристины.

— Давай я покажу, что надо делать! — Бельфегор вскочил.

— Сиди! — белокурая голова высунулась из-за кулис. — Ага, очканули? Сейчас все нормально будет…

Кристина снова скрылась. И тут колонки ожили. Это был, конечно, не «звук вокруг» с ощущением полного погружения. Но и «ангелочки», прямо скажем, не «Металлика» какая-нибудь. Хотя что это я? Ну да, они, конечно, не «Металлика», но…

В гудящую тишину вплелся нежный надин голос, соло выводящий немецкую песенку. Вот даже не ожидал, что это все будет так… нервно? Волнительно? Черт его знает! Но сердце бешено заколотилось, и даже вроде бы слезы к глазам подкатили.

Я слушал, как рычит и стонет под пальцами Бельфегора его обожаемый поливокс. Как Кирюха перебирает и терзает гитарные струны. Как уверенно отбивает ритм Бегемот. Как низкие струны басухи Макса делают звучание глубже. Таким, что отзывается где-то за грудиной и в животе. И как подрагивает в самых высоких местах сильный и уверенный голос Астарота…

— Две осины у ручья,

Две березы и костер.

Эта магия твоя

Мне пошла наперекор.

Ты одна

Ты умна

Ты свободна для полета

Ночь темна

И нескучна,

Ведь я вышел на охоту…

Эту песню я даже не слышал. Девятая в альбоме. Жестковата по звучанию, похожа скорее на те, старые песни, про ад и сатану, которые Астарот писал. Я покосился на нашего фронтмена. Он сидел, подавшись вперед, пальцы его так вцепились в подлокотники, что казались птичьими лапами. Лицо напряженное, губу закусил.

Я глянул на Бельфегора. С ним все было наоборот — он блаженно откинулся на спинку, на лице — счастливая лыба, глаза закрыл, головой покачивает в такт музыке.

— Оу, это так мииииленько! — сказала Кристина, как только музыка смолкла. — Видели бы вы свои лица сейчас!

— Это же «Ангелы» сейчас пели? — раздался от входной двери голос Жана. В отличие от нашей вечериночной компашки, его редакция переехала в «Буревестник» в полном составе. И они все как раз сейчас в дверях и толпились.

— Ага, — сказал я. — Записали альбом.

— Круто, этой песни не слышал раньше, — сказал Жан.

— Астарот, это же твоя, да? — тихо спросил я.

— Да, — коротко кивнул он. Лицо такое серьезное, сосредоточенное. И напряженное, будто ждет критики или чего-то подобного. — Мы прямо там, у Макса в студии ее доделывали.

— Отлично! — я хлопнул Астарота по плечу. — Очень драйвовый альбом. И песня отличная, всегда такие любил. Чтобы целая история. А еще ты офигенно вырос как вокалист, вот что. Когда каждый день на репетиции слышишь, это одно, а вот так…