Ревизор: возвращение в СССР 36 (СИ) - Винтеркей Серж
Таксист посмотрел на него тогда с интересом, но комментировать ничего не стал, чем пассажира порадовал.
Солнце пекло нещадно, машина была буквально раскаленной, легкий ветерок из открытых окон не помогал, но Антона это мало беспокоило. Главное, этот полет, наконец, закончился, он один в такси, никто не зудит ему над ухом и не требует внимания.
С попутчиками откровенно не повезло, в результате полет получился очень утомительным.
А ведь ничто не предвещало, – раздраженно думал Андриянов, развалившись на диване и перебирая в уме последние события.
Началось все с того, что Галии со съемочной группой в самолете не оказалось. Антон, конечно, знал о такой возможности, но все равно был очень разочарован. Он уже настроился лететь с ними вместе и даже продумал стратегию действий, чтобы оказаться к Галие в самолете поближе, если вдруг места будут далеко. Но, увы, заготовки не пригодились.
Увидев свою соседку, вполне миловидную ухоженную женщину лет тридцати пяти, Антон немного воспрял духом. До Ивлевой ей, определенно, далеко, – думал он, – но в качестве приятной компании на время полета она отлично подойдет. Уж точно этот вариант лучше, чем тот толстый мужик на соседнем ряду…
Как же он ошибался! Толстый мужик спокойно проспал весь полет, не доставляя своим соседям никаких неудобств. А вот Тамара, сидевшая рядом с Андрияновым, буквально вытрепала ему все нервы за время пути.
Знакомство с ней Антон привычно начал со своей фирменной улыбки и пары легких комплиментов. Это всегда работало безотказно и помогало ему сразу расположить к себе женщину, чтобы в дальнейшем общаться с ней так, как ему хотелось. В случае с Тамарой все тоже сработало, но гораздо сильнее, чем нужно. Она, похоже, решила, что Антон к ней особо расположен. И начала общаться с ним так, словно они, как минимум, помолвлены. Постоянно прижималась к нему, словно невзначай, ржала, как лошадь, на весь самолет над любой его фразой, хоть отдаленно похожей на шутку и непрерывно дергала его разнообразными просьбами. То встать и выпустить ее погулять по проходу, то впустить обратно к иллюминатору, то передать журнал, то посмотреть в журнал и прочее, и прочее… Просьбам не было конца. Андриянов впал в легкий ступор и не знал, как избавиться от этого общения. Он впервые не знал, что делать и как себя вести с женщиной. Тамара все свои просьбы облекала в такую форму и говорила с такой интонацией, что начни он отказываться, выглядел бы форменным хамом. Просьбы ведь были пустячными, проблема была в их количестве… А еще в том, что она постоянно нарушала дистанцию. Антон впервые видел женщину, которая просила пустить ее пройти на место, крутя при этом пуговицу на его рубашке или поправляя ему волосы… Он хотел в отчаянии договориться со стюардессой, чтобы та пересадила его. Но самолет был заполнен под завязку. Этот вариант был невыполним.
Так что, едва самолет приземлился, Антон на всех парах рванул подальше от новой знакомой, радуясь, что не успел разболтать ей, куда именно едет и в какую гостиницу.
Он вспомнил, как встряхнулся в машине, прогоняя неприятные воспоминания, и подумал. – Неприятности позади. Я в отпуске. Надеюсь, дальше все сложится как нельзя лучше.
– Вот это правильный настрой, – одобрительно кивнул водитель, и Антон тогда понял, что сказал последние фразы вслух.
Приехал в гостиницу Андриянов уже вполне довольным жизнью. Пальмы, море, радостные толпы отдыхающих быстро прогнали хандру и настроили его на боевой лад.
Гостиница «Ореанда» была лучшим заведением Ялты. Попасть сюда было непросто, особенно летом. Андриянов немало удивился, услышав от Морозовой, где остановится Ивлева с группой. Пришлось тряхнуть связями. Но если ты решаешь, кого и когда отправить за рубеж, должников у тебя хватает, и любой вопрос решается. Так что сам он тоже смог достать здесь номер, чем был весьма доволен.
Заселяясь в гостиницу, он привычно сунул червонец администратору, чтобы обеспечить хорошее к себе отношение и как бы невзначай поинтересовался, приехала ли уже съемочная группа. В ответ получил недоуменный взгляд сотрудника и отрицательное покачивание головой. Не придав этому особого значения и решив, что съемочная группа еще не добралась до гостиницы, Антон отправился в свой номер…
Неужто та попутчица в самолёте, Тамара, меня сглазила, и после встречи с ней все и пошло кувырком? – думал теперь он. – Ну нет, такое только в сказках бывает…
***
Глава 3
***
Москва
Прежде, чем отправляться к Межуеву, сделал еще один звонок. Ионову. С телефона-автомата во дворе соседнего дома. Извинился, что меня по общественной линии с завода «Полет», где я состою в обществе любителей старины, отправляют завтра в Городню, где новый музей строят, чтобы прикинуть на месте варианты размещения коллекций. Поэтому завтра лекции, намеченные им, прочитать никак не смогу. Он немного расстроился, но лишь немного. Я так понял, что варианты на замену у него есть всегда, это же Москва, лекторов как собак нерезаных.
Ну вот, а теперь можно возвращаться в свой двор, садиться в машину и ехать к Межуеву…
В прошлый раз привез Таисии Григорьевне импортный шоколад. Позабыл, правда, какой, но точно импортный. В этот раз тоже прихватил с собой импортный Тоблероне. Надо восстанавливать отношения. Я же и в самом деле не виноват, что записку ветер под стол сдул.
Секретарша приняла подношение, немного оттаяла. И через пару минут я уже заходил в кабинет к Владимиру Лазоревичу. Сразу заметил, что как-то он хуже стал выглядеть. Несколько килограммов набрал, мешки под глазами больше стали.
– Такое дело, Павел, – сразу заговорил он после того, как мы поздоровались, и я присел напротив него у стола, – парень ты хороший, и я решил, что нужно будет попросить руководство университета, чтобы тебя на стипендию имени Владимира Ильича Ленина выдвинули. Ты как, кстати, учишься, надеюсь, круглый отличник?
– Все верно, отличник, – кивнул я, вспоминая. В прошлой жизни я сразу после армии поступил на учебу. Была ли у кого-то в нашей МФИ ленинская стипендия? Не смог вспомнить, может и была. Это же были первые годы буйства Горбачева, не сразу же он все разрушил… – Спасибо! Очень признателен за такое предложение.
– Она сто рублей, по-моему. Да, недавно поднимали, была восемьдесят до этого. Но в любом случае, неплохая будет прибавка к семейному бюджету. Как твои сыновья, кстати, поживают?
– Спасибо, Владимир Лазоревич, все с ними хорошо. Кушают, гуляют много, благо погода шепчет. – ответил я, и вспомнив, что в прошлые встречи мы на подобных вопросах и ответах нашу встречу заканчивали, решился, – а можно задать вопрос?
– Да, конечно, – немного удивленно кивнул Межуев.
– Вот все эти записки для Политбюро, что я готовлю… Есть ли уже какой-то результат? Хотелось бы верить, что я что-то полезное делаю с их помощью.
– Делаешь, делаешь! – рассмеялся он искренне. – Просто не сразу Рим строился. Я тебя уверяю, что умные люди, что им нужно по их профилю из твоих записок себе берут. Но ты же сам знаешь, что мы живем в плановой экономике. Для того, чтобы что-то масштабное реализовать, надо сначала это запланировать, выделить для этого ресурсы, определиться, в кооперации с какими предприятиями будет изготавливаться эта продукция, сколько ее наименований нужно для народного хозяйства, есть ли экспортный потенциал. Ну а что-то напрямую отправляется в страны СЭВ, нам же нужно укреплять и их экономику тоже. Социализм легче строить не в одной стране, так что мы друг другу помогаем не только ресурсами или деньгами, но и помощью в технологическом развитии.
И вот в таком же духе он еще несколько минут рассуждал. Из всего этого я понял – если что из моих записок возьмут, то до реализации дойдет нескоро. А некоторые мои предложения по внедрению инноваций могут реализовать где-нибудь в Варшаве или Будапеште. У наших будущих заклятых врагов после развала СССР. Укреплю, получается, технологически будущих врагов. Мать же перемать!
