Последний ранг. Том 3 - Анна Кондакова
ГОЛЕМЫ, чёрт возьми!
И не просто какие-то големы, а мехо-големы. Такие же, как Семён Троекуров, только более совершенные. Всё же Семён получился стальным и грузным увальнем, первым и единственным в своём роде парнем с роботизированным телом, искусственным интеллектом и человеческим мозгом, а эти ребята больше походили на полутораметровые белые экзоскелеты с одинаковым строением, одинаковыми искусственными белыми лицами, в одинаковых белых костюмах и с одинаковой причудливой походкой.
Немного медлительные, а лучше сказать — бесшумные, размеренные, флегматичные. И создать их могли только люди, потому что у нео-рас не имелось подобных технологий.
— Это что… мехо-големы?.. — нахмурился я, ещё больше замедляя шаг.
— Какие ещё мехо-големы? — Волот сощурился, внимательно всматриваясь вдаль. — Это новые расы. Совершенное творение. Големы не смогли бы создать такой город, они слишком зависимы от людей.
Я практически остановился, всё ещё не веря собственным глазам.
— Нет, Волот. Это мехо-големы. И не просто големы. Это и есть новые люди.
Вот теперь я был в этом уверен.
— Ты бредишь, Гедеон, — всё ещё не верил Волот. — Я создавал темный эфир, чтобы эволюционировать новые расы магов. Чтобы создать великую и процветающую Землю. Магическую Утопию. Но никак не цивилизацию каких-то убогих хромающих механизмов… Нет. Это не то будущее, которое мне нужно. Да и тебе оно не нужно. Оно никому не нужно…
Он смолк, пребывая в злой растерянности.
Всё для него перевернулось.
Те существа, что шли нам навстречу, нисколько не были похожи на нео-расы, даже с учётом сильной мутации. Магическая Эволюция свершилась, но совсем не так, как того хотел Волот.
Нам навстречу шли люди.
Не совсем обычные, но всё же люди.
И чтобы выжить во время вторжения тёмного эфира, им пришлось прибегнуть к технологии создания мехо-големов, точно так же, как когда-то профессор Троекуров заставил жить своего внука Семёна. Он использовал тайные профессорские разработки и собственную магию Пути Прагма, чтобы перенести мозг своего внука в механическое тело стального робота.
Теперь остальные сделали то же самое.
Люди в ответ на угрозу объединили в себе неуязвимость искусственной оболочки, уникальность человеческого мозга, способности магии и мощь искусственного разума.
— Что за бред я вижу, Гедеон? — продолжал щуриться и злиться Волот. — Куда ты меня притащил, мелкий поганец?
Я не сдержал улыбки. Затем окинул взглядом аллею и величественные здания небоскорёбов.
— Ты видишь прекрасное будущее. Разве нет?
На самом деле улыбаться тут было нечему.
Судя по всему, в будущем тёмный эфир всё-таки нашёл дорогу к Петербургу, а значит, и ко всей Палео-стороне. Отсюда следовал вывод — граница на нулевом меридиане не выдержала.
Зато люди уже были готовы. Они знали, как защититься. В совершенно чудовищных условиях люди смогли не только выжить, но и построить свой прекрасный мир.
Я снова взглянул на тех троих мехо-големов, что к нам приближались.
Оружия в их руках не было, да и выглядели они не враждебно.
По виду, это были существа без пола, лысые и одинаковые. Этакие андрогины, лишённые чёткой половой принадлежности. Не знаю зачем, но они носили костюмы из белой ткани: брюки, длинные сюртуки, перчатки и головные повязки. И даже ботинки. Кстати, тоже белые.
Существа напоминали ангелов, спокойных и терпимых, только крыльев им не хватало.
Но я всё равно не мог воспринимать их людьми.
Для меня это были в первую очередь мехо-големы, пусть даже с человеческими мозгами и, возможно, чувствами.
Наконец преодолев аллею, все трое андрогинов остановились напротив меня и Волота. Никакой враждебности или изумления на их искусственных лицах я так и не заметил. Они просто разглядывали нас, а мы — их.
— Добро пожаловать в Спасённый Петербург, друзья мои, — произнёс один из мехо-големов.
Он даже не выказал удивления от того, что тут внезапно появились люди, самые обычные, из кожи и костей. А ещё он произнёс «друзья мои» совершенно искренне, насколько искренними вообще могут быть полулюди-полуголемы.
Его голос мелодично отдавал стальными нотками, пропущенный через цифровые фильтры. При этом в глазах легко читалось живое человеческое радушие.
Мне сразу вспомнились слова Волота, произнесённые несколько минут назад:
«Совершенное творение».
А может, он был прав, сам того не сознавая?
При взгляде на этого искусственного андрогина во мне всё сопротивлялось и в то же время… восторгалось. Я даже задал себе вопрос: хотелось бы мне видеть человечество именно таким? Неуязвимым и правильным.
Андрогин тем временем продолжил:
— По всем законам Спасённого Петербурга, я обязан предложить вам программу «Спасение», иначе вы будете истощены тёмным эфиром и подвергнетесь необратимым мутационным процессам. На согласие у вас есть один час, двадцать четыре минуты и восемнадцать секунд. Именно такое время требуется тёмному эфиру, чтобы начать необратимую мутацию человеческого организма. Потом всё для вас станет безнадёжно. Совершенно безнадёжно.
Я нахмурился.
— Что значит программа «Спасение»?
Не моргая и не меняя тона, мехо-голем ответил:
— Это значит, что ваш мозг будет отделён от вашего человеческого тела и помещён в неуязвимую технооболочку типа «Соломон». Тогда вы сможете полноценно и бесконечно жить в Спасённом Петербурге под именем «Соломон — три миллиона двести пять тысяч семьсот».
Я уставился на мехо-голема.
Моя память тем временем снова выдала недавние воспоминания. На этот раз о том, как Семён Троекуров называет себя первым в мире мехо-големом «Соломон-1».
И вот теперь мне предлагают взять имя Соломон-3205700.
Отлично.
Из этого следовало, что как минимум три миллиона двести пять тысяч шестьсот девяносто девять Соломонов смогли спастись, чтобы «полноценно и бесконечно» проживать в будущем. Все они — спасшиеся от тёмного эфира люди.
Вот, что значила программа «Спасение».
Бессмертие. Неуязвимость. Техномагическое развитие. Идеальный и спокойный мир. Умение выживать в нечеловеческих условиях и всё равно оставаться людьми.
— Хорошо, я подумаю, — выдавил я.
Мехо-голем замер на пару секунд.
Его глаза мигнули, будто он что-то для себя решил или что-то узнал, после чего существо шагнуло ко мне ближе и воскликнуло чересчур по-человечески:
— Оу-у! Ваше лицо, голу-у-убчик! — В его стальном мелодичном голосе ярко проявилась эмоция, а глаза заблестели. — Я узнаю вас! А мне уж показалось, что всё безнадёжно!
Вот теперь это существо всё-таки больше напоминало человека.
Я не стал делать удивлённый вид и спросил прямо:
— И кого ты во мне узнаёшь?
Он с большой охотой, но очень ровным тоном, принялся рассказывать:
— Согласно Общей Базе Данных, ваш образ сохранён за карточкой под номером «Двести миллионов сто сорок тысяч пятьсот три».
