Прорвемся, опера! Книга 3 (СИ) - Киров Никита
А красивая собака, немецкая, сука. Большая, шерсть блестит, видно, что кормят хорошо. На ошейник пристёгнут поводок. Овчарка стояла рядом с трупом усатого мужика в кожанке, который всё ещё удерживал другой конец поводка, и тихо рычала. Аж глаза отблёскивали зелёным.
— Паха, хоть ты пришёл, — Толик меня заметил. — А то эта собака…
Овчарка аж бросилась вперёд, когда мы подошли ближе с судмедами. Но поводок, который хозяин удерживал после смерти, помешал ей, а вырываться она не стала, только зарычала громче. Ну хоть зевак отогнали, да и место безлюдное, мало их тут.
— Так, спокойно, — сказал я, глядя на рассвирепевшее животное.
Та, защищая своего хозяина, успокаиваться не собиралась.
— Хоть ты пришёл, говорю, — Толян смотрел попеременно то на неё, то на меня. — А то Шухову звонили с автомата, он вообще приказал — стреляйте её. Вот идиота кусок. Жалко животину, хозяина ведь охраняет, дурочка. Не знает, что уже того он… не проснётся.
— Стрелять не надо, — я присмотрелся к собаке внимательнее. — Кто это, знаешь?
— Ага, директор одной из ритуальных контор, — Толик показал рукой в сторону кладбища. — Вышел на прогулку с собакой, а тут остановился мотоцикл без номеров, хлопнул из пистолета разок и уехал. Кирюха гильзу нашёл уже. Узнаваемой бутылочной формы, с ТТ-шника стреляли. Свидетели были, но киллеры-то в масках. Двое. Один за рулем, второй нажопником ехал. Он и выстрелил.
Вспомнил! Была такая темнуха, так и не раскрыли. Как раз произошло тогда, когда Кросс и Слепой делили то, что осталось после Артура. И директор этот погиб что тогда, что сейчас, только обстоятельства чуть другие.
— Та-а-а-ак, — протянул я. — Огнестрел, значит. Артур его за что-то хлопнул, или это Кросс решил на территорию Артура зайти? Вот и подминает под себя похоронные конторы.
— А кто их знает? — Толя пожал плечами. — Нам-то труп осмотреть, описать надо, а вот собака не даёт.
— Да тут не только труп надо смотреть, — я огляделся по сторонам и глянул на дорожку, у которой лежало тело. — Толя, ты с Кириллом пройдись по следу, может, чего попадётся интересного. А я тут, — я шагнул ближе к телу. Собака оскалила зубы ещё сильнее. — А мы тут с ней познакомимся, да же, красавица? Ладно, идите, знаю, что делаю. Успокою её сейчас.
* * *В это же время, Верхнереченск, второй этаж ресторана «Охотник».
Ресторан охраняли усиленно, это самый центр территории зареченских, универмаговские сюда не сунутся. Да и ментов здесь было слишком много. Прошлым вечером в ресторан вообще залетел ОМОН, положил всех посетителей мордой в пол и увёз в милицию.
На первом этаже ещё не успели убрать разгром, но на втором, где обычно сидела верхушка группировки, было чисто. Авторитеты рассудили, что снаряд два раза в одну воронку не бьёт, и ОМОН снова сюда не приедет, вот и собрались здесь все живые бригадиры.
За столом было тихо, только Серый постоянно играл чётками. Полированные, из оргстекла детальки с розочками внутри громко щёлкали при каждом движении.
— Да заманал уже! — не выдержал Шаво.
— А чё, проблемы? — просипел Серый.
— А чё, устроить? — огрызнулся Шаво.
— Спокойно, братва, — миролюбивым голосом произнёс Крокодилыч. — Ждём, сидим.
— А чё ждать-то? — прохрипел Муха. — Братва волнуется, где ответка за Лопату? Артур на жопе ровно сидит, ничего не делает, а Кросс уже на наше кладбище лезет! Наехал на одну контору, потребовал платы — и грохнул директора утром, когда тот платить отказался! А Артур…
— Ты ему скажи, — заметил Мирон. — Чё нам-то воняешь? Ему-то в лицо небось побоишься предъяву кидать.
Муха скрипнул зубами, но промолчал. Мирона, бывшего афганца, Муха тоже побаивался, как и Артура.
Вошёл молодой официант в кожаной жилетке, с заметным фингалом под левым глазом, следом от вчерашнего налёта, держа в руках блюдо с шашлыком и жареными на мангале овощами. Но поставил его не на общий стол, а на столик в углу, как раз напротив телевизора. Бригадиры посмотрели туда, не очень понимая, что происходит.
— Здорово, братва! — вошедший Артур улыбался до ушей. — А чё такие хмурые? Настроение плохое?
Мирон насмешливо посмотрел на Муху, будто ожидая от него реплики, но тот действительно побоялся предъявлять что-то пахану. Артур прошёл мимо них, похлопал по плечу Крокодилыча, поздоровался за руку с Мироном и пошлёпал по макушке Шаво.
— Лысеешь уже, братан, — Артур засмеялся.
Будто не чувствуя никакого напряжения среди бригадиров, он сел в стороне, за столик, где ему поставили шашлык, и начал неторопливо есть. Но вдруг, будто вспомнил, протянул руку, взял пульт и включил телевизор.
На ОРТ была еженедельная профилактика, там ничего не показывали, кроме настроечной таблицы, часов до трёх дня, на следующем канале, РТР, показывали очередной «магазин на диване», далее шёл местный областной канал. На экране появилось здание городской администрации, а перед ним стоял Кросс, у которого брали интервью.
Внизу экрана была надпись: «Иван Гордеев. Бизнесмен, политик», а в правом верхнем углу, под эмблемой канала, приписка — в прямом эфире.
— Пока органы внутренних дел тянут, — решительным голосом говорил Кросс, — в городе идёт криминальная война! И это не остановится…
Изображение шло с помехами, что говорил Кросс, было едва слышно, но суть была простой — надо выбрать Кросса мэром, тогда всё станет хорошо. А хитрый оператор ненавязчиво снял машину пахана — шестисотый мерседес, стоящий прямо на площади.
— Норм у Кросса тачила, — Артур показал рукой. — Кабанчик шестисотый. Плохо только, что небронированный.
Бам! Задребезжали стёкла, что-то бахнуло вдалеке, со стороны центра города. А через несколько секунд задержки взорвалось и в телевизоре. Оператор явно упал, картинка поехала, потом поднялся и помог встать репортёрше, и снял, как девушка с изумлением смотрела на горящее покорёженное авто. После этого прямой эфир прервался. Мирон одобрительно хмыкнул.
— Ну что, братва, — Артур вытер руки салфеткой. — Это так, мелочёвка. А вот сегодня работаем по-крупному, пока они там не очухались.
Глава 3
Овчарка смотрела прямо на меня, шерсть на холке топорщилась, зубы оскалены. Столько таких случаев было, когда собака сторожила пьяного хозяина посреди улицы зимой, не давая его забрать, или сердечника охраняла от врачей скорой помощи. Защищает честно и до конца, не понимает же, к чему всё приводит. А дуболомы-ппсники могут и баллончиком брызгнуть, а то и стрельнуть.
Штатных кинологов в городе у нас нет и появятся нескоро, а из области никто не приедет. Так что придётся всё делать самому.
— Ну что, красавица, — спокойно говорил я. — Ну давай знакомиться.
Неважно, что ей говорить, лишь бы в голосе была уверенность и твёрдость, но без угрозы. А чтобы собаку не сбило с толку, надо без всяких церемоний отгонять всех зевак, а то живо встанут и будут пялиться, давая советы. А дядю Гришу, нашего водителя, я отправил купить немного курятины, чтобы прикормить животное. Несмотря на его бурчание, из которого можно было разобрать только нецензурщину, он уехал.
— У меня шоколадка есть, — тем временем сказал Ванька-судмед, залезая в карман.
— Сладкое собакам нельзя, — в видом эксперта произнёс наученный таким вещам Толик.
Следователь Ирина пришла на своих двоих, потому что до прокуратуры тут было рукой подать, так что вся оперативно-следственная группа в сборе. Но она осталась в стороне, верно поняв, что пока лучше не мешать.
— Ну же, — говорил я, — всё хорошо будет с тобой, не оставим.
Рычать овчарка перестала, помахала хвостом, но это ничего не говорит, потому что она тут же может броситься в атаку, если посчитает, что хозяину что-то угрожает.
Дядя Гриша вернулся скоро и вылез из машины, держа в руке пакетик с кусочком филе.
— Я так не жру, как она, — на удивление чётко сказал он. — Еще рекламу тут недавно видел по телеку. Пёс говорит: фу, котлеты… Шоб я так жил.
