Газлайтер. Том 27 - Григорий Володин
Я прохожу мимо кучки троллей сразу к Бумбе. Смотрю строго в глаза.— Бумба. Поднять. Вот так. Вот. Ровно. Чтобы не падала, — пытаюсь донести мысль и сам показываю.
Он смотрит на меня непонимающе, почесывая лоб.— Бумба?
— Бумба! — швыряю ему в башку каменный валун.
Он падает на задницу от удара, хлопает глазами — без боли, просто удивленно, — потом встаёт, хватает плиту и — о чудо — делает всё правильно. Надо было всего лишь по черепушке дать один раз. Тролли ведь так и учатся новому с самого детства. Не долбанешь — ничего не уяснят.
— Вот и всё, — удовлетворённо замечаю.
Теперь можно не волноваться за остальных троллей — уж Бумба своим всё сам объяснит, у него рука тяжёлая, а сам на опыте.
Оборачиваюсь на подошедших Красивую и Настю.— Даня, звал? — спрашивает Настя, майку она переодела на зелёную, типа камуфляжную. Правда, это никак не поможет ей в облике рыжей волчицы, но да ладно.
— Да, на вас — главная задача по ловле Белогривого. Сосредоточьтесь на нём. Остальных лошадей — как получится. Если полезем на весь табун сразу, останемся ни с чем. Потому в приоритете вожак.
— Мы не подведём, Даня, — говорит жена твёрдо.
— Р-ра, — раскрывает пасть Красивая, но это она скорее просто зевает. Впрочем, тигрице я доверяю без всяких слов.
Ближе к вечеру появляются и спринты. Десятки разноцветных красивых лошадей: гривы колышутся, бока блестят, копыта мерцают, будто отполированные. Табун неспешно выходит к опушке, как будто к пикнику, начинают щипать кусты.
Дасар, вложив два пальца в рот, свистит.
По всей равнине — из травы вдруг встают каменные плиты, одна за другой, с большими промежутками между ними. Тролли пыхтят, кряхтят, но поднимают плиты быстро, выставляя вертикально.
Я наблюдаю с опушки. Большинство лошадей равнодушно щипают листву. Да только мой любимый Белогривый вдруг замирает и оглядывается назад на троллей, что поднимают плиты. Блин, умный конь! Сразу заволновался, почему тролли на них не кидаются, как обычно.
А потом Белогривый смотрит прямо на меня. Я отвожу лицо в сторону, да только умного жеребца не проведёшь.
Резко он ржёт, как тревожный колокол.
Табун мигом слушается своего вожака и бросает кусты. Спринты срываются с места в галоп, начинают телепортироваться — рывками по триста метров на восток.:— Начинаем! — бросаю в мыслеречь.
Через Ломтика швыряю артефакт Всплеска Тьмы — точно в центр табуна.
Вжух — и поле накрывает чёрное облако, густое, как дёготь. Видимость — почти ноль. Испуганно заржав, спринты телепортируются вслепую, врезаются в поднятые каменные плиты, валятся в кучу, брыкаются.— Я поняла! — вдруг по мыслеречи делится Настя. — Поняла, почему плиты подняли только когда спринты пересекли равнину и оказались у Сада! Лошади не видели их, пока те лежали в траве.
— Верно. Лежавшие плиты не создают вибраций, к которым чувствительны спринты, — киваю. — Они не понимали, что заходят в ловушку.
Тут же в Облако Тьмы врываются тавры — три группы, каждая с сеткомётами наготове. Эти сети не простые — с магическим опылением, не дающим телепортироваться. Как только они обвивают добычу — всё, финал. Лошади визжат, брыкаются, но остаются спеленутыми.
Я посылаю команду по мыслеречи:— Настя, Красивая — берите Белогривого!
Обе девушки в зверином облике выскакивают из кустов, как пули, в гущу Тьмы. Настя и Красивая так же, как и тавры, выпили зелья Лакомки и видят в темноте.
Но Белогривый оказывается чертовски быстрым. Телепортируется прочь, проносится между плит, будто знает путь.
Придётся и мне поохотиться. «Включаю» легионера-оборотня, рывком превращаюсь в медведя. Под лапами взрывается земля, клочья травы летят назад, я мчусь вглубь гигантского Облака Тьмы. Белогривый снова рвётся вперёд, но тут — БАМ — врезается лбом в плиту. Удача!
Он пошатывается, оглушённый, и дёргается, пытаясь телепортироваться. Но крутит головой в черноте и не может понять, куда бежать. Потерял ориентацию. Самое время.
Я опережаю его.
Вжух — и я телепортируюсь сам, легионер-портальщик мне в помощь. В полёте сбрасываю медвежью шкуру и уже в человеческом облике приземляюсь прямо на лошадиную спину, цепляюсь мёртвой хваткой. Не хотелось бы мне ломать жеребцу позвоночник, потому и «переоделся» обратно.
Спринт в панике срывается с места, уносит меня прочь от поля, пересекая границу Облака Тьмы. Телепортируется рывками на сотни метров. Я держусь за гриву, стискиваю коленями его бока, ощущаю, как мышцы подо мной вибрируют от ярости и страха.
* * *
Лагерь Вещих-Филиновых, Молодильный Сад
Багровый Властелин и Ауст появились в центре лагеря — среди шатров и ещё дымящихся котлов. Один из часовых тавров, оказавшийся рядом, обернулся с полуобглоданной свиной ногой в руках. Посмотрел на пришедших, пожал плечами и продолжил есть, как ни в чём не бывало.
— Где ваш король? — произнёс Багровый Властелин, не повышая голоса. Но даже этот тихий тон, казалось, давил на уши.
Тавр, не поднимая головы:— У нас не король. У нас конунг. Король — это у остроухих…
Ауст уточняет:— Разве вами правит не Данила?
— Конечно, конунг Данила, — кивает тавр. — А король Данила правит у остроухих…
Багровый и Ауст переглянулись.— Так где конунг и король Данила? — допытывался Ауст.
— А, ну так конунг на восточной опушке леса. Спринтов ловит.
Багровый Властелин вместе с Аустом исчезает без вспышек и прочей зрелищности — просто нет их, и всё. Через миг они уже стоят на восточной опушке.
Тьма стелется по равнине, ветер гонит листья по траве. Вдалеке, за границами мрака, скачут фигуры. Один спринт выносится из Облака Тьмы — белая грива пылает в сумерках, как свежевыпавший снег. Конь очень красивый, словно из легенды. А на спине жеребца — король Данила.
Багровый Властелин прищуривается, следя за тем, как всадник уносится прочь: скачет, телепортируется рывками, отрываясь от земли и снова касаясь её, как будто играет с реальностью.— Ваше Багровейшество! — округляет глаза Ауст. — Этот жеребец — тот самый же, о ком я думаю?
— Как он ухитрился его поймать… — произносит Багровый
