Имперский повар 1 - Вадим Фарг
Ох, как же ты переигрываешь…
— Что случилось? — спросил я с невинным видом, хотя внутри ликовал.
— Там… там… — заикался он, тыча пальцем в крошечную щель между плитками. — Личинки! Целое гнездо!
Я нагнулся и действительно увидел горстку отвратительных белых червячков, копошащихся в едва заметной трещине у самого пола. Откуда они взялись — загадка, но инспектору виднее.
— Антисанитария! — завизжал Мышкин, и его лицо из красного стало багровым. — Рассадник заразы! Я немедленно закрываю эту помойку!
Потом его взбешённый взгляд упал на полку с моими аккуратно подписанными банками, где хранились сушёные лесные травы.
— А это что за дрянь⁈ — махнул он рукой в сторону специй. — Неизученные ингредиенты! Небось ядовитые коренья! Вы что, решили пойти по стопам своего папашки-отравителя⁈
— Простите, но о чём вы говорите? — холодно спросил я.
— Да как же! — расходился инспектор. — Весь город помнит, как ваш батюшка травил людей своей стряпнёй! И теперь вы решили продолжить семейное дело? Отомстить, потравив полгорода? Это у вас в крови, поганое семейство!
Последняя фраза инспектора ударила по ушам, как пощёчина. Я почувствовал, как за моей спиной застыла Настя, бледная как полотно. Даже у меня на миг перехватило дыхание. Одно дело — подбрасывать гадкие личинки в углы, и совсем другое — плясать на могиле отца.
Мышкин, довольный произведённым эффектом, расправил плечи и выпятил грудь колесом. Он явно считал, что нанёс решающий удар по нашей семье. С видом генерала, принимающего капитуляцию, он достал из своего потрёпанного портфеля толстый бланк для составления протокола и дорогую самопишущую ручку с золотым пером.
— Ну что, голубчик, — протянул он сладким голосом, — будем составлять акт о закрытии заведения? Или сразу штраф выпишем?
И тут я улыбнулся. Широко, весело, во все тридцать два зуба. Так улыбаются люди, которые только что сорвали джекпот в казино.
Я неторопливо повернулся в сторону полки с глиняными горшками и бодро помахал рукой, словно встречал старого друга.
— Всем большой привет! — воскликнул я радостно. — Надеюсь, ракурс хороший и всё было отлично видно! Особенно момент с подбрасыванием улик!
Инспектор замер с ручкой на весу, как статуя. Рот его медленно приоткрылся, обнажая желтоватые зубы.
— Ты… ты чего это, с ума сошёл? — прохрипел он дрожащим голосом. — Кому ты там машешь, придурок?
— А вам тоже стоит помахать, уважаемый господин инспектор, — любезно предложил я, изображая радушного хозяина. — Вас снимает скрытая камера. Прямой эфир в интернете, знаете ли. Очень популярная штука в наши дни. Уже сто человек в чате!
Мышкин медленно, словно ржавый механизм, повернул голову. На полке, в тёмной щели между двумя старыми горшками, ровно и нагло мигал крошечный красный огонёк записи.
— Что… что это такое? — выдавил он из себя.
— Камера, господин инспектор, — терпеливо объяснил я. — Устройство для записи видео. Изобрели в прошлом веке.
Лицо инспектора претерпело удивительную трансформацию. Из багрового оно стало сначала серым, потом мертвенно-белым с синеватым оттенком, как у человека, увидевшего призрака. Дорогая ручка выпала из его ослабевших пальцев и с тихим металлическим звоном покатилась по полу.
— Как вы могли видеть, дорогие зрители, — продолжил я, входя в роль ведущего скандального телешоу, — господин инспектор только что собственноручно подбросил нам компрометирующие… улики. А также продемонстрировал поразительное незнание санитарных норм, которые я ему любезно цитировал ранее.
— Выключи это немедленно! — завопил Мышкин, дёргаясь в сторону камеры.
— Ой-ой-ой, — замахал я руками. — Нельзя трогать улики! Это же нарушение процедуры расследования.
Я сделал театральную паузу, посмотрел прямо в побелевшее лицо Мышкина и добавил с сахарной улыбкой:
— Кстати, сержант Петров передает вам отдельный пламенный привет! Я позвонил ему сегодня с самого утра и вежливо попросил посмотреть нашу небольшую прямую трансляцию. Сказал, что ожидается очень интересный и поучительный спектакль. Думаю, у него с вами, господин Мышкин, теперь будет крайне увлекательный разговор. О клевете, превышении должностных полномочий и, возможно, о коррупции в особо крупных размерах.
— Ты… ты не смеешь! — прохрипел инспектор.
— А я уже посмел, — весело ответил я. — Полчаса назад.
Инспектор издал звук, похожий на хрип раненого кабана, которого загнали в угол. Его глаза безумно забегали по сторонам, ища выход из этого кошмара. Он, грубо толкнув застывшую в дверях ошарашенную Настю, как таран бросился вон из кухни, из закусочной, прочь из этого проклятого места.
— Эй, господин инспектор! — крикнул я ему вслед с показным огорчением. — Вы своих приятелей забыли!
Я указал на копошащихся в углу мерзких личинок.
— Заберите их! Они же такие милые!
Дверь «Очага» с оглушительным грохотом захлопнулась, аж стёкла зазвенели.
На кухне повисла звенящая тишина. Настя ошарашенно смотрела то на меня, то на пустое место, где только что стоял грозный инспектор, то на дёргающихся личинок в углу.
— Игорь… — прошептала она. — Что только что произошло?
Я спокойно подошёл к полке, аккуратно достал маленькую камеру и с довольным щелчком выключил её.
— Что? — пожал я плечами, встретив изумлённый взгляд сестры. — Он гнилой насквозь, как протухшее мясо. Как и то дерьмо, на которое эти твари обычно лезут.
Я подошёл к углу и брезгливо смахнул личинок тряпкой в ведро.
— А теперь давай уберём эту мерзость и будем спокойно готовиться к рабочему дню. У меня сильное предчувствие, что сегодня гостей будет особенно много.
* * *
Массивное кресло противно заскрипело под тяжестью Фатимы Алиевой. Женщина была похожа на разъярённого моржа в дорогом платье. Её гнев словно высасывал воздух из комнаты, а позолота на стенах казалась дешёвой мишурой.
Мурат стоял перед матерью, как школьник перед директором. Кулаки сжаты так, что костяшки побелели. Лицо каменное, но внутри всё кипело.
— Дурак, — прошипела Фатима голосом, от которого хотелось спрятаться под стол. — Я сказала припугнуть этого поварёнка. Не топить! Припугнуть! Чтобы забегал, засуетился, может, сам на коленях приполз извиняться.
Она тяжело дышала, раскачиваясь в кресле.
— Я специально нашла этого Мышкина. Самую продажную тварь во всей губернии! Он за копейку собственную бабушку продаст. А ты что сделал? Довёл до того, что весь
