Идущие на смерть приветствуют тебя! - Алим Онербекович Тыналин
— Потому что я должен туда вернуться, — сказал я, вспоминая, что сказал Донатина и жених Валерии перед тем, как отвлекли на себя врагов. — А вы там как думали, во дворце?
Нащупав в темноту руку девушки, я повел ее обратно ко дворцу, чтобы разговаривать по дороге и не терять времени.
— А что думали, понятное дело, что думали, — снова проворчала Аэбута. Какая-то она стала ворчливая, что ли. — Половина думала, что ты уже мертв, а другая половина считает, что ты уже давно убежал из города.
— А ты к кому себя причислила? — спросил я на ходу.
— Понятное дело, я думала, что ты уже давно свалил из Равенны, — сказала девушка и споткнулась. — О, дьявол, я поцарапала ногу. Я же знаю, что ты слишком умный, мой милый император, чтобы попасться врагам в руки. А это значит, что ты уже ушел из города, чтобы подготовить им очередной сюрприз, на которые ты такой большой выдумщик.
Вот, значит как. Значит, не у всех моих бывших девушек сложилось обо мне скверное мнение.
— А твой отец? — спросил я и ощутил на лице легкое дуновение ветра. Мы уже приблизились к выходу. — Он что думает? Он остался в городе?
— Отца убили, — глухо сказала Аэбута и отняла у меня руку. — Многих у нас убили, Ромул.
Я остановился. Нет, только не это. Проклятый Бамбали, что же ты напялил мне на глаза, раз я не успел разглядеть вовремя твое вероломство? Хотя нет, он ничего не надевал, это я сам был ослеплен собственной гордыней, считая себя самым умным и сообразительным человеком в империи. И просчитался.
— Мне очень жаль, — сказал я. — Твой отец был очень мудрым и хорошим человеком, империи будет не хватать его.
— Мне тоже будет не хватать его, — сказала Аэбута и шмыгнула носом.
Я старался быть как можно искренним, когда говорил это. У Росциа и в самом деле можно было много чему научиться. Он рассказал мне кое-что из философии стоицизма и мне понравились некоторые положения. А еще он должен был распространить книгопечатание по всей империи. Где еще я найду такого книголюба и энтузиаста?
Мы отправились дальше и я спросил:
— Кто еще погиб?
Аэбута ответила не сразу, а молчала так долго, что я решил, будто она меня не услышала.
— Много кто погиб, — наконец сказала она. — Твой дядя, Лукреций, Алетий, почти все советники курий, назначенные тобой. Твой командир Траско пытался сопротивляться Бамбали, но не смог, он ведь еще не оправился от ран. Помощники этого мерзкого старика убили Траско.
Все верно, Траско получил тяжелые раны еще во время первого восстания Веттониана. Он лежал на лечении, поэтому не смог поехать в город на празднества Квинкватрий. К тому времени, когда Бамбали явил свой истинный облик, все командиры и войска были в городе и дворец осталась защищать только кучка солдат. О, этот проклятый Бамбали отлично знал, когда и куда нанести удар!
— Как погиб дядя? — спросил я, продолжая идти вперед. — Честно говоря, я не поверю в это, пока не увижу его труп.
Наверное, Аэбута пожала плечами в темноте, потому что она обронила довольно равнодушно:
— Хочешь верь, хочешь нет. Я сама видела его труп. Скоро увидишь и ты.
Нет, все равно не верю. Я повторял это, как защитную мантру, потому что не мог допустить и мысли о том, что дядя погиб. Я мог представить его избитым, больным, подавленным или печальным, но только не мертвым. Несмотря на все сложные наши отношения, он всегда был достойным противником, которого невозможно было победить до конца.
— Как это случилось? — повторил я, невольно ускоряя шаг.
— Куда ты так торопишься? Подожди, я устала, — попросила девушка и я замедлил движение. — Бамбали, как я поняла, подкупил стражу и нескольких солдат во дворце. Затем открыл ворота и во дворец вошли воины прасинов и левков во главе со Страбоном. Веттониан и Бланд остались в городе, они хотели поймать тебя в амфитеатре. Прасины начали убивать почти всех придворных, кто попадался им на пути. Бамбали показывал им, кто где находится.
— Ублюдок, — прошептал я. — Какой же он сучий ублюдок.
— Траско пытался остановить их с десятком палатинских схолов, но они быстро убили их. Потом они поймали еще всадника фрументариев, этого старика с пронзительным взглядом, забыла, как его зовут.
— Поллио, что ли? — напомнил я.
— Ага, точно, Поллио. Они забили его палками до смерти. Потом они разделились на две группы и пошли по дворцу. Страбон пытался захватить сокровищницу, а Бамбали пошел наверх.
— И? — поторопил я девушку, потому что она опять замолчала.
— На третьем этаже Бамбали встретил отца и его люди убили его, хотя он совсем не сопротивлялся. Я спряталась в соседней комнате и они не нашли меня. Они убивали всех, понимаешь, даже женщин и детей. Потом они встретились с твоим дядей и он долго сражался с ними. Пока не погиб. Воспитатель Цинна тоже не пускал прасинов к твоим братьям и сестрам и даже дрался с ними с мечом в руках. А потом пришел слух, что ко дворцу идут твои основные силы и они спешно убежали.
— Значит, мои братья и сестры живы? — спросил я, не веря в свое счастье.
— Ну да, а разве я не сказала об этом?
В этот миг я наткнулся на стену перед собой, из-за которой веяло легким ветерком и понял, что мы добрались до выхода. Я нащупал рычаг и потянул его. Стена с гулким грохотом отодвинулась и появилась узкая щель, через которую к нам проник тусклый свет.
— А Калияс, — спросил я. — Мой безумный изобретатель? Он уцелел?
— Не знаю точно, но вроде бы да, — сказала девушка. Теперь при слабом свете я наконец разглядел ее опухшее от слез лицо. — Говорят, он начал стрелять по вошедшем к нему воинам из небольшой архитронито. Затем наглухо заперся в своей комнате в подвале и не открыл им.
— Молодец, — вырвалось у меня. — А моя казна? Ты знаешь, что стало с казной?
— Говорят, они ничего не нашли в ней, — сказала девушка и указала вперед. — Да вот же она, в
