Цветущий ад #2 - Сергей Владимирович Руденко
По счастливой случайности я, как и все остальные, оставался на палубе, все еще не понимая, придется ли драться со своими. Как раз в момент попадания почти решился начать маневр снижения внутри городских стен, а тут — буквально похолодел: поторопись я с суетой, и шанс сжариться был бы почти гарантированный — плазменный шар не сбросил нас с неба, именно потому что пропалил от борта до борта как раз коридор… где бы я 100% находился, если б управлял судном.
— Вооружайтесь, придурки!
Впечатлённый перспективами, я осознал, что пока враги не перезарядились, мне все же стоит поспешить с приземлением. Но чудовищные часы уже отмерили срок нашего корабля:
— Сэр, берегитесь! — голос Джона застал меня, когда я успел перевести лишь половину машин в режим экстренного приземления, но мало чем помог.
Удар чудовищного кулака пришелся куда-то в носовую часть корпуса. Из-за переборок я не смог ничего рассмотреть, и уже в следующую секунду мощный рывок отбросил меня на переборки.
* * *
Некоторое время спустя
Придя в себя, я потрогал свое мокрое лицо и, рассмотрев Ромку, с трудом вытолкнул несколько неопределенно и размыто:
— Чего за фигня⁈
— Не попали мы в тот проулок… — улыбнулся боцман с неожиданно довольным видом, — канонерку ветром бросило на ближайший дом, так что похоже отлеталась «птичка»…
Судя по его виду, приземление и для Ромки обошлось не так уж легко, но главное — он был жив. Все остальное сейчас казалось неважным, поэтому я не стал уточнять, что при приземлении никуда не целился, а пытался лишь побыстрей хоть куда-нибудь сесть внутри городских стен.
— Потери?
— А ты как? — переспросил приятель.
— Да вроде жив…
— Ну, тогда считай, отделались легким испугом! — снова непонятно ухмыльнулся он.
— С тобой самим-то все…действительно нормально? — поинтересовался я подозрительно.
— Переживу! В момент приземления меня приложило башкой о фальшборт, но даже сознание не потерял, — отмахнулся Ромка не без удивления в голосе.
— Был бы мозг, было бы и сотрясание? — поинтересовался я ехидно.
— Ты, давай сам, попробуй встать! — хмыкнул приятель.
Только после этих слов я с удивлением осознал, что именно меня по-настоящему смущает в происходящем: блин, палуба канонерки явно была искривлена, градусов на тридцать-тридцать пять, как минимум.
— Мы что, на боку?
— Не, на крыше… — снова ухмыльнулся боцман, и пояснил, — только не на своей!
— А? — окончательно запутался я.
— Да ты посмотри…
Посмотреть было на что.
Канонерка и в самом деле лежала на крыше двухэтажного дома. Словно какой-то деформированный скворечник, она устроилась ровно посередине двухэтажного здания, стоящего в ряду точно таких же. Прилегающая узкая, но идеально прямая улочка, просматривалась в одну и в другую сторону на всю длину до самого перекрестка и дальше.
«…Ого, по-моему, здесь ведется реально централизованное строительство…» — мысль была явно не ко времени, но после удара башкой в переборку я не нашел в этом ничего слишком странно или неожиданного.
— Там под нами кто-нибудь уцелел? — поинтересовался я у Ромки.
— Могли бы, дом-то почти не пострадал… — поморщился приятель. — Если бы один мудак не оказался чересчур уж шустрым…
Дом и в самом деле стоял с кораблём на плоской крыше, будто так и надо, но от Ромкиного пояснения мне понятнее не стало:
— Чего?
— Там баба внизу была, перепуганная, понятно… Когда первые двое спустились, она схватилась даже не за нож, а за какую-то деревянную то ли ложку, то ли половник… — боцман снова поморщился, — убили эти козлы ее, и даже не расспросили.
— Сколько я был без сознания?
— Недолго, минут десять-пятнадцать.
— Значит, мы пока не знаем, что здесь и как?
— Ну да, мы с Прапором договорились, что никого не пустим разбредаться, пока не поймем насколько все плохо с тобой…
— Разумно!
* * *
Спуститься удалось без особого труда. Там где прошли почти два десятка человек, пара командиров — всегда найдут путь. Тем более — народ готовился разгружать корабль и уже провел некоторую подготовку. Правда, начал я не с команд, а с удовлетворения собственного любопытства: сейчас было может и не ко времени, но я все же решил осмотреть дом изнутри. Слишком уж жизнь внутри стен Норфолка выглядела непохожей на все, что видел здесь раньше.
И особнячок не разочаровал. Изнутри н выглядел почти как земной. В нём было непривычное для здешних обилие вещей и — черт возьми! — свет. Да, в комнатах можно было включать свет даже не обладая интерфейсом.
В каждой комнате был «квадратик» на стене у входа, отличающийся по цвету от стен, но стоило его коснуться, как тут же вспыхивала часть потолка. В основном загорался «кусок» в виде большого или маленького овала, но встречались и «светильники» довольно произвольной формы.
В одном случае — на кухне — это были две параллельные полосы через весь потолок, превращающие немаленькую комнату во что-то похожее на операционною. Ну, по крайней мере, по степени освещенности.
Здесь я и нашел бывшую хозяйку. Отвратительное зрелище…
Убили ее, судя по виду, ударом в голову, а потом еще и выпотрошили. Все вокруг выглядело, словно где-нибудь на бойне, но по какому-то причудливому выверту, ноги женщины остались без единой капельки на теле.
Непривычно белое, абсолютно незагорелое тело женщины, раскинулось в своем посмертном бесстыдстве, и я с немалым трудом смог оторвать взгляд от татуировки беззаботного песика на ее бедре. Рисунок изобразили настолько талантливо и неуместно, что мозг просто отказывался воспринимать увиденное.
Во-первых, что, песик? Не бабочка, цветок или что-то не менее традиционное, а именно собака⁈ Как такое пришло в голову и главное — во-вторых — отчего тату сохранилось?
Я уже знал, что была одна тайн Песочницы. Следы на телах тех, кто переносился сюда, обычно стирались при переносе, словно бы возвращая наши тела к условным заводским настройкам. Стирались все следы нашего жизненного опыта и восстанавливались потери: зубы, пальцы и даже руки-ноги. Но в некоторых случаях — вот
