Николай Степанов - Лорд. Небесные дороги
За последние дни он заметно сдал, появились мешки под глазами. Носогубные складки превратились в глубокие борозды, взгляд стал тусклым, дыхание более тяжким. Тумалу явно требовался отдых и несколько сеансов у целителя, однако круговерть событий не позволяла заняться собой.
– И много у тебя резервистов? – спросил милорд.
Семь лет назад по инициативе Лургадо в системе образования была запущена программа под лозунгом «Учитель должен быть примером во всем», согласно которой молодым преподавателям вменялось в обязанности заниматься физическими упражнениями. В университетах открылись секции физического совершенства трех ступеней. Первая – оздоровительная, вторая – спортивная и третья – боевая. Последнюю посещали немногие учителя, вот о них и упомянул в беседе министр.
– На острове Руххов с полторы сотни наберется. Но там мало людей с даром, от силы – пятая часть.
– Сформируй три отряда. Втайне. Чуть позже укажу, где они будут действовать. Командиров я выделю сразу, как вернусь на остров.
– Вы уезжаете?
– На сутки. Надеюсь, после нынешней оплеухи заговорщики не сразу очухаются.
– Я тоже. Хочется выспаться хоть этой ночью.
– А мне не придется, начну подыскивать новое убежище. Ума не приложу, как они на меня вышли? Хорошо еще враги не знают, кто я на самом деле.
– Кстати, о вашей сегодняшней задумке по поводу Хипигио. Я тут поразмыслил, пока ждал… Что, если мы объявим о смерти ночного лорда, да еще слух пустим, будто он до самой смерти продолжал работать на правительство, но уже против заговорщиков? Тогда многие их неудачи получат вполне реальные объяснения, как и провал нынешней операции.
– В который раз убеждаюсь – башка у тебя здорово соображает. Так и сделаем. Кстати, не нашли, где он на самом деле прячется?
– Да где же ему еще прятаться – в тайной полиции, конечно. Пришел и попросил посадить в самую надежную камеру.
– И ты до сих пор молчал?! – Шрео даже привстал.
– Брюо сообщил, только когда я ему пленника передал. Полковник обещал поделиться информацией, которая поступит от ночного лорда.
– Надеюсь, она хоть как-то прояснит ситуацию.
Во сне Леонид видел деда. Все было как в тот трагический день, когда старик попал в аварию. Умирающий лежал на больничной койке и улыбался.
– Не грусти, внук, я свое пожил, повидал многое, а потому смерть меня не страшит. Жаль, правда, не все успел тебе передать, но ничего, припрет – сам в чем надо разберешься. Главное, ты сейчас рядом.
– Отец должен прилететь завтра, раньше никак не сможет, – начал тогда оправдываться Царьков.
Родители часто пропадали в заграничных командировках, и тот злополучный день не стал исключением.
– Не стоило их беспокоить. Наклонись ко мне.
Леонид тогда решил, что дед хочет что-то сказать на ухо, но больной лишь положил внуку руку на голову, и ее словно прошила тупая боль. Такую же Царьков чувствовал и сейчас, но тогда она прошла за минуту, а нынешняя не уходила с самого начала сновидения.
– Ты жив, – удивился внук, выпрямившись.
В прошлой реальности сердце больного остановилось именно в тот момент.
– В твоей памяти – да, а это главное. А еще я вижу, что ты встал на путь воина.
– Какой из меня воин? – отмахнулся Леонид.
– От тебя будет зависеть. В нашем роду было немало хороших бойцов.
– Не помню, чтобы ты говорил хотя бы об одном из них.
– Не возникало необходимости. В мире адвокатов и коммерсантов ценятся иные качества, здесь – совсем другое дело.
– Хочешь сказать, знаешь, как мне выжить?
– Я многое повидал, внук.
– Конечно, но ведь это было совершенно в другом мире…
– А ты знаешь обо мне все? – усмехнулся старик.
– Хочешь сказать, что тоже бывал здесь? – удивился Царьков.
– Почему нет?
– Но ты же сам рассказывал: родился незадолго до Октябрьской революции в деревне под Тверью, в раннем детстве попал в детдом, после школы закончил ремесленное, работал, заочно поступил в институт, потом война, вернулся майором, женился…
– Не стоит продолжать, внук, я знаю, что память у тебя хорошая. Однако посуди сам: если бы я вдруг принялся рассказывать о мире за Мембраной, ты бы поверил? Или подумал, что у деда старческий маразм начался?
– Скорее, второе.
– То-то и оно. Поэтому часть своей биографии я скрыл.
– И сколько времени ты здесь провел? – поспешил выяснить Леонид.
– Не совсем я, – уклончиво ответил дед, – но немало.
Он так и продолжал лежать в кровати, но больным уже не выглядел. Царькову показалось, что умирающий даже помолодел лет на двадцать.
– Здорово! Слушай, меня тут к какой-то принцессе тащат, а я не знаю, стоит ли к ней идти. Ничего не посоветуешь?
– Леня, запомни: жить нужно своим умом и решения принимать самостоятельно. Если выбрал путь, так и иди.
– А вдруг он неверный?
– Пока не пройдешь – не узнаешь. Или ты собираешься перескакивать с одного на другой? Вроде в нашем роду попрыгунчиков не водилось.
– Дед, какой род? Ты же всегда говорил, что в детдоме вырос.
– Хочешь сказать, у меня и родителей не было? – усмехнулся старик. – Ладно, оставим пока, это сейчас не главное. Тебе нужно восстанавливать силы. С пути не сворачивай, раз выбрал, трудностей не бойся. Даст Наднебесный, все будет хорошо. Надеюсь, еще увидимся.
– Зеверио, поднимайся, завтрак остывает, – раздался издалека знакомый голос.
Аппетит проснулся первым, затем начал пробуждаться весь организм. Царьков с трудом разлепил глаза и сразу зажмурил их под лучами утреннего солнца.
– Где я? – спросил он, слегка приподнявшись и используя локти в качестве опоры для спины.
– Чудак-человек, зачем задаешь нелепые вопросы? Ты там, где и был вчера, – неподалеку от Серебряного ручья в кругу друзей, которые не прочь перекусить. Если не хочешь…
– Хочу. И чем быстрее, тем лучше, – не сдержался Леонид.
– Вот это правильно. Ночь миновала, значит, следует идти к ручью, дабы забрать оружие, – сообщил бомж. – Полагаю, оно достаточно пролежало в воде.
Леонид хотел подняться, как это делал обычно, однако темнота в глазах посоветовала не делать резких движений. Он встал на ноги, руками нашаривая дополнительную опору. Свое плечо подставил проводник.
– Ты бы поаккуратней, уважаемый. Мои снадобья раны затянули, но кровушки в организм не добавили. Потому бегать и прыгать тебе пока рано.
Царьков кое-как натянул на себя новую одежду. Оказывается, в дорожных мешках имелся запасной комплект, на пострадавший во время вчерашней схватки без содрогания нельзя было смотреть – окровавленное тряпье.
Завтрак этим утром состоял из печеных овощей, напоминавших Царькову родной картофель, и сочных стеблей со вкусом сельдерея. Он съел втрое больше обычного, но не насытился. К тому времени, как пища закончилась, ему вообще показалось, будто голод лишь усилился.
– Что с аппетитом? Кабана готов съесть и не уверен, что наемся.
Сидевший на ветке Варио смотрел на человека, разинув клюв и пытаясь понять, куда могло вместиться столько еды. Посланник так и не проронил ни слова.
– Ничего удивительного. Вчера ты потерял много сил и крови. Нынче организм принялся восстанавливать и то и другое, поэтому энергии требуется немало, а кроме как из пищи, взять ее неоткуда. Как теперь себя чувствуешь?
Травмированный поднялся, потянулся. Присел, снова принял вертикальное положение. В голове собственные действия отдавались неприятными ощущениями, однако ни потемнения в глазах, ни головокружения не ощущалось.
– Вроде нормально. Только есть очень хочется.
– Ты пока сходи к ручью, а мы с Варио еще чего-нибудь приготовим. Да, кстати, возьми эту косулю, оставишь на берегу.
– Зачем? Давайте ее поджарим и съедим! – Леонид сглотнул слюну, подкатившую к горлу при виде спутанного по ногам животного.
– Не бойся, голодным не останешься. Давай быстрее. Раньше отправишься, раньше вернешься.
– Ладно, схожу. Но мясо мы зря переводим.
Он уже понял, что спорить с Легедио бесполезно. Поднял ношу, взвалив ее на плечо, и пошагал к ручью. Чтобы отвлечься от мыслей о еде, начал вспоминать странный сон, слишком уж реальным было видение.
«Это как меня вчера приложило, что такая муть в мозгах возникла? Путь воина, дед, его слова про здешний мир? С чего бы? Наверняка сознание ищет опору, чтобы с ума не свихнуться, а ближе, чем дед, у меня никого не было».
Даже снам Царьков пытался найти объяснение, полагая, что бесплатное кино также имеет под собой какую-то основу.
«Допустим, «путь воина» в словах деда возник из-за того, что я слишком много вчера думал об оружии. Опять же гладиаторские бои, стычки с разбойниками, схватка с крылатым тигром… В возбужденном сознании вся эта круговерть могла отразиться подобным образом. Еще старик говорил о роде. Вот здесь полная ерунда. Детдомовец, который никогда не пытался разыскать родственников, вдруг заявляет: «В нашем роду…» Как мое сознание могло выкинуть подобный фокус? Непонятно. Хотя дед намекал, что сам жил за Мембраной, тогда мог и о роде речь вести. Занятно, к какому сословию себя отнесет мое сознание? Наверняка ведь к дворянам».
