Меченый. Том 2. На переломе истории (СИ) - Савинков Андрей Николаевич Funt izuma
— Пообщаться нужно с товарищами, обсудить это дело, — бесстрастно, ничем не вызывая своего интереса ответил сидящий рядом со мной партиец. — Так сказать, выработать консолидированное мнение.
— Это без сомнения, — я кивнул и продолжил выкладывать заранее обдуманные и выверенные фразы, с формальной точки зрения подкопаться к которым было сложно. Впрочем, и их я мог позволить себе озвучить только находясь один на один без лишних глаз и ушей рядом. — Но если, например, товарищи по коммунистической партии Казахстана решат, что им нужен более энергичный лидер, мы со своей стороны их поддержим. Казахстан — ключ ко всей советской Средней Азии, мы коммунисты, не побоюсь этого слова — большевики, просто не можем на таком отвественном направлении демонстрировать слабость. Враг, он не дремлет!
Какой именно враг не дремлет, я уточнять не стал. Тут Назарбаев мог сам себе додумать все что сам пожелает. То ли внутренних противников я имел в виду, то ли внешних — поди разбери.
— Я вас услышал, Михаил Сергеевич. Пообщаемся с товарищами и решим, как все сделать правильно. Чтобы не обидеть никого.
Слово было сказано, Назарбаев кивнул, принимая к сведению предложение, и на этом разговор сам по себе завял. Естественно никаких решений здесь и сейчас никто принимать не стал бы, главе совета министров Казахстана сначала нужно было самому консолидировать сторонников, провести соответствующие беседы, раздать обещания ну и в целом подготовиться к сбросу нынешнего лидера с «бочки».
Не знал Назарбаев другого, того, что назначать именно его на пост первого секретаря КазССР я не собирался. Наоборот идея был в том, чтобы продолжить рубку гордиева узел порочной практики следования феодальным — а как это еще назвать — принципам в кадровой политике нацреспублик.
Собственно ничего нового я тут не придумывал, воспользовался, можно сказать, одной из не многих сработавших — правда криво-косо и без извлечения из нее реальной прибыли — идей реципиента. Подробности закулисных переговоров мне были естественно не известны, однако и в моей реальности Горби в конце 1986 года снял Кунаева, назначив вместо него варяга со стороны. Это в итоге привело к массовым протестам националистически настроенной молодежи, которые были жестко подавлены, и из которых власть не сделала никаких выводов.
Я же со свой стороны собирался резко эскалировать ситуацию и использовать протесты для жесткого… Нет, не так, — жесточайшего закручивания гаек в сфере национальной политики. Дело в том, что экономика в СССР — если резко штурвалом туда-сюда не крутить — была в целом в порядке. Идеологическое направление потихоньку получило толчок, хоть никакой большой встряски или полноценной ревизии на приближающемся мартовском Съезде я не планировал, поскольку это могло бы подорвать как раз мои позиции в партийной иерархии. А вот нацвопрос оставался нашей главной ахиллесовой пятой, закрывать на это дело глаза было смерти подобно.
Как и в любой другой властной пирамиде в СССР существовали отдельные «кланы» — я не знаю, как это назвать иначе, общности людей связанных между собой как формальными так и неформальными контактами. Они подсаживали и тянули друг-друга, а всех остальных расталкивали локтями. Нужно отметить, что это не были какие-то устоявшиеся закрытые группы, участие в одной из которых исключало бы участие в другой. Горби был выходцем из условно партийцев-финансистов, при этом успешно примазался к КГБшному клану, созданному Андроповым. Отдельно были вояки, менты, разные нацмены, «красные директора». Все они боролись за власть, и пытаться подорвать позиции своей же «базы» — означало самостоятельно выписать себе смертный приговор. Как минимум в политическом плане.
Поэтому вместе с аккуратной работой по перестройке экономики первейшей своей целью я ставил во внутренней политике централизацию — даже странно об этом говорить на 64 году существования светового государства — всей полноты власти.
И вот тут у меня пока процесс шел, прям скажем, ни шатко ни валко. Грузинский гамбит, откровенно не выстрелил. Выстрелил, но не выстрелил, такой вот парадоксик. Короче говоря вся ситуация с КАЗом и последовавшими за ними перестановками так и не привела к взрыву в республике, на который я, если честно рассчитывал. Это был бы шикарный повод ввести в Грузию дополнительные войска, укомплектованные русскими призывниками, перетряхнуть грузинскую коммунистическую партию, пересажать всех откровенных ублюдков, которые паразитирую на советском обществе и вообще всемерно закрутить гайки. Но нет.
То ли я что-то упустил, то ли грузины оказались не столь резкими, то ли ситуация в стране на проверку показала себя куда более стабильной… Все предпринятые мною — и одобренные что характерно на Политбюро, там крики про русских-оккупантов тоже никому не понравились — шаги были приняты как должное. И даже отправка в Тбилиси «своры Астафьева» уже успевшей набраться опыта в Москве и Днепропетровске с тотальной перетряской грузинской торговой мафии, посадкой наркоманов — первый раз эта проблема была озвучена по советскому ТВ именно в грузинском контексте — и отлов местных воров законе не привел к взрыву.
С одной стороны такая пассивность сил, которые я безапелляционно записал себе в противники, настораживала. Но с другой — если получится подобно Грузии по очереди перетряхнуть все нацреспублики без большого взрыва, это будет еще лучше. И Казахстан тут стал второй моей целью. Надо только оборачиваться почаще, чтобы не пропустить момент, когда меня просто пристрелить попытаются.
— С Днем Рожденья, дорогой! Здоровья тебе, долгих лет! — выйдя из машины я с распростертыми объятиями направился на встречу вышедшему встречать нас Кунаеву. Очень по-восточному. С широчайшей улыбкой на лице и ножом за пазухой. Ну а что? С волками жить — по-волчьи выть.
Глава 12
Советский космос
3 февраля 1986 года, Байконур, СССР
TIMES: Трагическое продолжение сексуального скандала
В Палате общин сегодня царило напряжённое ожидание: новоназначенный министр внутренних дел Дуглас Херд вынужден был отчитываться перед депутатами о ходе расследования в отношении покойного мецената и радиоведущего Джимми Севила. Скандал, тянущийся уже третий месяц, обрёл новый поворот — на сей раз трагический.
Севил, арестованный в октябре по обвинению в многочисленных преступлениях, скончался при загадочных обстоятельствах в камере тюрьмы Белмарш — самой охраняемой в Королевстве. По официальной версии, смерть наступила в результате эпилептического приступа: подсудимый упал, прикусил язык и ударился головой. Однако тело обнаружили лишь спустя несколько часов, когда оно уже начало остывать.
Министр Херд, сохраняя ледяное спокойствие, заявил, что расследование «ведётся тщательно, но требует времени». Однако его уверенность не убедила оппозицию. «Как человек, находившийся под круглосуточным наблюдением, мог умереть без своевременной помощи?» — вопрошал лейборист Крис Брайант.
В кулуарах звучат и более мрачные предположения. Севил, известный своими связями в высшем обществе, мог знать слишком много. Его внезапная смерть — удобный финал для тех, кто предпочёл бы, чтобы некоторые тайны остались погребёнными.
Остаётся лишь гадать: была ли это роковая случайность или чей-то хорошо спланированный ход?
Даже в сравнении с Курской АЭС, которую я не так давно посетил с визитом, обстановка на главном космодроме страны была не в пример строже. Повсеместно дежурили люди в военной форме и с оружием, возможности перемещения по территории были максимально ограничены, рядом с нами постоянно крутились сопровождающие, чтобы мы никуда не залезли, не повредили оборудование да и сами не покалечились. И уж точно никто мне не предлагал нажать на самую большую и самую главную «красную кнопку»: процесс старта ракеты был в действительности гораздо сложнее, чем просто нажал «пуск» и полетел.
