Русский маятник - Андрей Владимирович Булычев
– А чего случилось-то, Семён Иванович, в Баку, что ли, волнения? – полюбопытствовал Гурьев. – Никак гарнизон помощи запросил?
– Да кто его знает, – отозвался капрал. – Нам чего, докладывают, что ли, куда идти нужно? Приказали по дороге бежать, вот мы и бежим. Небось, господа офицеры сами знают, скажут потом.
Полк вышел к Баку к середине сентября. В городе было спокойно, русские местных не притесняли, и они занимались своими делами. Работали мастерские, сидели в кофейнях люди, с башен высоких минаретов муэдзины призывали правоверных на намаз. В порту стояли корабли Каспийской флотилии. На берегу у причалов высилась гора мешков, ящиков и тюков, а рядом стояли караулы солдат.
– Готовим большой обоз, Алексей Петрович, – поведал командиру егерей Савельев. – Из Астрахани массу грузов завезли и войсковых подкреплений. За дорогу на Шемаху я не беспокоюсь, а вот на Дербентской сейчас опасно. Дня спокойного не бывает: то дозор обстреляют, то на пост нападут. Один обоз разбили, второй насилу смогли отстоять. А уж возле Кубы у Булгакова и вовсе нехорошо, говорят Шейх-Али-хан горские плена волнует и обещает подмогу из Персии.
– Знаю, – проговорил Алексей. – Валериан Александрович поведал обо всём, когда ставил задачу. Дорогу на Дербент мы, конечно, прикроем, но это большого эффекта не даст, нужно самих горцев замирить, чтобы у них желания не было на наши войска нападать, а вот для этого нужно показать силу. Тут, на Кавказе, только лишь её уважают, все договорённости без силовой поддержки ничего не стоят, вон тот же Шейх-Али-хан этому пример.
Дав два дня отдыха людям, Алексей повёл полк на север по большой дороге, тянущейся вдоль Каспийского моря. В селении Шабран сделали остановку, тут оставался батальон Дементьева.
– Сергей Андреевич, это селение считай центром своего охранного участка, – ставил задачу майору Егоров. – Тут как раз почти середина пути между Баку и Дербентом. Держи при себе пару рот, остальные раскидывай постами по дороге. Только меньше чем плутонгом их не выставляй. Тебе в помощь эскадрон Воронцова, тут и так казаки объезды делают, ну вот и они тоже пусть будут. Если большими силами горцы к дороге выйдут, посылай за подмогой к нам, до Кубы отсюда не более пяти десятков вёрст, небось, уж поспеем за сутки. Ну и если твоя помощь нам в горах понадобится, тоже гонцов пришлём.
– Понял, Алексей Петрович, – заверил Дементьев. – Тут кабардинские мушкетёры, говорят, ещё четыре форта на дороге выставили, будем с ними тоже взаимодействовать. А двумя ротами я попробую предгорья прочесать, не всё же нам сидеть запертыми на постах.
– Действуй, Сергей Андреевич, только с осторожностью, – одобрил Егоров. – Горцы тут все проходы издавна знают, ты попробуй о местных опереться, найми в качестве проводников, у них ведь тут понятия местечковые, для них свой – это только тот, кто с ними у одной горы живёт, или родня, а тот, кто у другой горы, может, уже и чужой, а может, и вовсе даже враг, потому как кровную месть на Кавказе никто не отменял.
Пройдя по горной дороге пять десятков вёрст, двадцать девятого сентября основные силы полка достигли Кубы́ – столицы одноимённого ханства. Город был обнесён каменной стеной, на её вершине виднелись фигуры часовых, а около главных ворот стоял усиленный караул численностью не менее полуроты.
– Штабс-капитан Лизнёв, Углицкий пехотный полк! – представился старший из караула. – Ваше превосходительство, ваш авангард уже сопроводили в западную часть города, там, у ткацкого квартала, велено было полк размещать. Я вам в сопровождение своих людей сейчас дам.
– Спасибо, штабс-капитан, – поблагодарил Егоров. – А где сам Сергей Алексеевич, надеюсь, он в городе?
– Так точно. Их превосходительство генерал-майор Булгаков только час назад вернулся с рекогносцировки. Сейчас должен быть у себя, в бывшем ханском дворце. Я вам тоже человека выделю, чтобы туда сопроводил.
– Андреев! – позвал он к себе пехотинца с серебряным капральским галуном. – Проводишь их превосходительство к ханскому дворцу.
– Слушаюсь! – Тот козырнул, вытянувшись по стойке смирно.
– Живан Николаевич, размещайте пока людей, а я схожу с генералом Булгаковым пока поздороваюсь, обговорим с ним план дальнейших наших действий, – обратился к своему заместителю Алексей. – Пошли, братец. – Он махнул рукой капралу. – Да не тянись ты так, ты же теперь мой личный провожатый. Зовут как?
– Афана-асий, – протянул тот, косясь на шагавший за генералом десяток егерей.
– Охрана, брат, без неё никак, – перехватив взгляд, пояснил Алексей и усмехнулся. – Сам понимаешь, чужая нам пока ещё тут земля.
– Так точно, ваше превосходительство, шибко чужая, – подтвердил тот. – Мы и сами по одному даже в самом городе не ходим, а уж за его стенами и подавно.
– Что, неспокойно тут? – поинтересовался Егоров.
– Шаля-ят. Давеча Трофима Кривого, из третьей роты, у нижнего колодца ножом пырнули. Не до смерти, конечно, а так, но крови из него много вышло. Да он и сам виноват, кто же это ночью да по чужому городу один ходит?
– Это точно, ночью, тем более одному, нельзя, – согласился Алексей. – Да у него, небось, свой, важный интерес на то был?
– Да какой там интерес, ваше превосходительство, так, – ушёл от ответа, недоговаривая, капрал. – А вот за стенами совсем небезопасно стало. Несколько раз на фуражиров в сентябре горцы нападали. А три дня назад так и вовсе на казачий разъезд наскочили возле Алпан, еле ускакал он от них, троих недосчитались станичники. То ли их подстрелили, то ли на аркан взяли, того не ведаю. А вы к нам надолго?
– Пока не успокоится тут вас, – ответил Алексей.
– Это хорошо, – вздохнув, произнёс Андреев. – Ваши-то егеря – хорошие стрелки, небось, угомоните самых прытких.
За разговором подошли к выложенному из белого камня ханскому дворцу. Генерал Булгаков был на месте и пригласил Егорова к столу.
– Ужин ещё часа через три, пожалуйте отпить пока кофе, Алексей Петрович. Я ведь сам казацкого рода, – рассказывал он, прихлёбывая из фарфоровой чашки. – Предки мои с Дона. А Кавказскую линию по большей части казаки и держали. Да она-то не там, где сейчас, раньше проходила, а гораздо севернее, по Кубани и Тереку. Ей перед второй турецкой сам Александр Васильевич Суворов командовал. Ох и боевой генерал! «Все камыши выжечь!» – кричит. Три дня, и река Кубань вся голая стоит, попробуй-ка проберись на наш берег. Девять крепостей при нём заложили, а меж ними малые укреплённые посты выставили. Да-а, ну а уж потом Павел Сергеевич Потёмкин, племянник князя Потёмкина Таврического, линией командовал. Тоже хороший генерал, сильно он её за три года укрепил. Это при нём ведь крепость Владикавказ на пути из Дарьяльского ущелья встала, вот и начали Военно-Грузинскую дорогу к Тифлису ладить.
– Сергей Алексеевич, ты тут полжизни у Кавказа провёл, – произнёс уважительно Алексей. – Как сам считаешь, сможем мы его под себя сейчас забрать?
– Коли начальство решило брать, то как же по-другому? – проговорил тот уклончиво. – Не просто это, конечно, но ему, небось, сверху лучше видно. – Затем немного помолчав и тяжело вздохнув, Булгаков продолжил: – Плохо то, что нет здесь центральной власти. Каждый народ или племя своим лишь умом живёт. У каждого здесь свои владетели, которые не поступятся властью. Вот тут в горах около Кубы́ сразу несколько мелких ханств, и каждое себя ро́вней другому считает. Воинственные, ни персам, ни османам за столько лет так и не покорились полностью, теперь вот мы сюда пришли. Одной силой против них ничего не сделать, если что, всегда горы укроют. По моему личному мнению, Алексей Петрович, нам нужно серьёзно с их знатью заниматься, как вот в той же Грузии, вон сколько у нас генералов с грузинскими корнями. Детей нужно местной знати учить, в армию их выпускать, чтобы они потом частью великой страны себя чувствовали. Но, однако же, важно, чтобы местные видели, что власть русская сильная, справедливая и суровая и против неё ты идти не моги, чревато. Ну а коли ты
