Андрей Посняков - Крестоносец

Значит, сваливать! Однозначно — сваливать. Улучить момент — и в Дерпт, за Леркой. А там дальше видно будет.

Увидав показавшегося в воротах усадьбы Ратникова, Максик кубарем скатился с крыльца. По лицу его текли слезы…

— Ты что ревешь? — строго спросил Михаил. — Обидел кто? Ну! Отвечай, не хнычь же!

— Дядя Миша… — подросток глотал слезы.

— Что — «дядя Миша»? До говори ты толком.

— Браслетик… — перестав хныкать, шмыгнул носом Максим. — Я… вот только что заметил… Видно, когда упал…

Он вытащил из-за пазухи тряпицу, развернул…

В лучах солнца блеснули желто-коричневые осколки.

Глава 17

Март 1242 года. Псков

Вхождение Александра

О, многих победили, братья, бесчисленное число…

Псков взяли почти сразу же, с ходу. Да, какие-то мелкие стычки завязались, но именно что мелкие, хотя, надо признать, рыцари сражались отчаянно. Только их мало было, рыцарей. Как и кнехтов. Основная масса политически активных псковичей с радостью поддержала Александра. И тут, и там, выскакивали на улицы вооруженные люди, с криком «Бей немцев!» устремляющиеся навстречу новгородской рати.

Махал мечом и Ратников, причем был кровно заинтересован в скорейшем вхождении во Псков Александровых ратей — ясно, почему. Распотрошить усадебку на Лодейной, в клочья разнести, раскатать по бревнышку — но браслетики отыскать обязательно! А с тем… ну, разбился, стекло — вещь хрупкая. Миша тогда и утешил Макса — не переживай, мол — еще надыбаем!

И вот теперь — старался.

— Дядь Миша, слева, за углом — кнехты, — информировал продвигающийся по неширокой улице воинов Макс. В подобранной по росту кольчуге, в сверкающем шлеме, с коротким копьем в руках, он выглядел на редкость воинственно и ни чуточки не смешно. Как и Эгберт. Беглый любекский подмастерье в новгородском войске — это надо было видеть! Впрочем, отрок старался нести службу честно, тем более, что здесь его никто не задирал, как, скажем, некогда в бурге. Наоборот, всячески помогали, жалели даже — Ратников сказал, что Эгберт — из пруссов.

— Кнехты, говоришь?

Ратникову доверили пехотное «копье» — дюжину молодых воинов из новгородского ополчения. Конечно, все эти парни — плотники, гончары, лодочники — не были профессионалами в воинском деле, но, в общем, сражались вполне умело. Тем более под руководством опытного «десятника Михайлы».

Осторожно продвигаясь по улице, самых проворных — Макса и Эгберта — Миша выслал на разведку, вперед.

И вот, парни вернулись, докладывали… точнее — за двоих говорил Максим:

— Кнехты, с десяток, может, чуть больше. Рыцарей с ними не видел. Два арбалетчика! Прячутся за частоколом, в усадьбе. Арбалетчики — в тереме.

Ну, конечно, в тереме — где же еще?

Что ж, задача предстояла простая — выбить кнехтов из этой усадьбы. Причем с как можно меньшими потерями в собственных рядах, Ратников был не из тех, кто разбрасывается людьми, как гнилой соломой.

— Нилыч, Онфим, Раздрай, — обернувшись, Михаил подозвал лучников. — Арбалетчики — ваша забота. Вон ту колокольню видите?

— Да, господине!

— Оттуда кнехтов достанете?

Кто-то из парней — нахальный и вечно всех подначивающий Раздрай — лишь хмыкнул:

— О чем разговор!

— Как подниметесь, дайте знак… в колокол ударьте, что ли, — быстро инструктировал Ратников. — А мы их постараемся выманить. Слышали все, да? Поначалу не увлекаться!

Ну все, парни — пошли.

Лучники проворно перемахнули через ограду и, прячась за амбарами, подались к колокольне.

— Идем! — тихо скомандовал Михаил остальным. — Щитоносцы — вперед. Мелкими перебежками — зигзагом. От ограды к ограды.

Дернулись. Побежали. Ратников — в первых рядах, сразу за щитоносцами — так он именовал двух дюжих парней-плотников, с легкостью управлявшихся не только секирами, но и в общем-то не столь уж и легкими миндалевидными щитами. Вообще-то, такие лучше бы подошли конным, но и здесь — в умелых-то руках — вполне себя оправдывали. Правда, тяжелая арбалетная стрела — болт — щиты пробивала на раз. Зато метательные копья — сулицы — застревали вполне надежно.

Да, главная проблема, конечно, арбалетчики. Оружие страшное. Выстрел — в буквальном смысле слова — убойный. Да и перезарядить не так уж долго — воротом или только что появившейся «козьей ногой».

Вот он, впереди — частокол, ворота. За ними — кнехты. Главное сейчас — прорваться на двор. И выбить арбалетчиков, обязательно выбить…

Михаил догнал щитоносцев:

— А теперь — по углам, парни. Ты — налево, ты — направо. По моей команде осторожно высунете щиты… самый краешек.

Воины послушно устремились в указанную десятником сторону, замерли.

Ратников обернулся:

— Остальным — приготовиться!

И махнул рукой щитоносцам:

— Пора!

Парни послушно высунули шиты… одновременно.

Чпок! Чпок!

С мерзким звуком навершья щитов тут же пробили безжалостные арбалетные стрелы…

А вот теперь стоило поторопиться.

— Вперед!

— Кто на Бога и Великий Новгород?

Именно с таким кличем бросились в бой новгородцы. Быстро достигли частокола — не такого уж и высокого — дюжие щитоносцы уперлись руками в бревна, остальные быстро вскочили им на плечи, перемахнули ограду — вниз, вниз, во двор…

Приземлившись в сугроб, Ратников взмахнул мечом, отражая натиск подскочившего кнехта… И тут услыхал наконец давно ожидаемое — «бумм!».

Колокол! Лучники подавали знак.

А со всех сторон уже слышался звон мечей, крики — начиналась сеча, и засевшие в высокой пристройке-тереме стрелки теперь не могли прицелиться. Пока не могли… Но были бы вполне способны осложнить победу.

Нужно было рискнуть.

Отразив без особого труда натиск кнехта — удар — отбив — ложное уклонение — выпад в шею! — Миша специально не стал ввязываться в бой, а отпрыгнул в сторону, специально подставляясь арбалетчикам. Еще бы, такая мишень! Высокий, статный, в сверкающей на солнце кольчуге, алом плаще и золоченом шлеме, сразу видать — не простой воин. Такого и подстрелить…

Оп!

Миша сделал шаг в сторону… пропуская стрелу… и тут же рухнул лицом в сугроб, так, что не очень-то было бы видно с терема, так, чтоб нужно было бы высунуться, чтоб добить…

Ну! Давайте же! Давайте!

Казалось, прямо над головой ударило:

— Бумм!!!

Отлично — есть один!

А как же второй?

Ратников осторожно дернулся, пополз… затаился. Сняв с голову шлем, вытянул руку… И тут же отдернул — не хватало еще словить ею стрелу!

— Бумм!!!

Слава Господу! Ну, вот и все, кажется…

Ан, нет, не все!

Затихшая уже было во дворе схватка вдруг возобновилась с новой силой. Откуда-то появились новые кнехты… четверо… вдобавок к тем, кто уже, похоже, готовился сдаться…

Бросились!

Один подскочил к Максу… Тот не дрогнул! Отбил натиск мечом — как учил Ратников. Ударил сам… Уклонился… Еще удар…

Михаил уже со всех ног несся на помощь, обзывая себя самыми последними словами — ну, надо же, подставить под вражеские мечи ребенка. Хотя… Сколько там лет Максику? Тринадцать? Четырнадцать? По здешним меркам, далеко не ребенок — воин.

Удар! И звон мечей со всех сторон. И крики. И орошающая снег кровь.

Что ж ты по панцирю-то бьешь, Максюта? Бей в шею! В лицо!

Удар…

Кнехт застыл… закричал…

Ну, добей же!

Взмах меча. Короткий удар. Кровь…

Вот так вот!

— Молодец, Максим! — подбежав, похвалил Ратников.

И тут же услышал за воротами лающее:

— Helfen! Wehren! Heilen!

Девиз рыцарей-тевтонцев — «Помогать! Защищать! Лечить!».

И откуда вы сейчас здесь взялись, лекари хреновы?

Кто-то из уцелевших кнехтов поспешно распахнул ворота…

— Построиться! — быстро скомандовал Ратников.

И ухмыльнулся — не такой уж великой оказалась крестоносная подмога!

Всего-то один рыцарь, правда — конный, ну и за ним — двое дюжих оруженосцев и мальчишка-паж.

Все, как полагается — добрый, бьющий копытами землю, конь, седло с высокой лукой, снежно-белый, закрывающий кольчужный хауберт, плащ с черным крестом, треугольный — все с тем же гербом — щит, блестящий, похожий на перевернутое ведро шлем — бикок. Сквозь прорези шлема гневно сверкали глаза.

Несмотря на численное превосходство новгородского «копья», рыцарь опустил копье и ринулся в бой, не раздумывая ни секунды. Однако, выехав на середину двора, вдруг осадил коня, спешился, бросив копье подскочившему оруженосцу. Вытащив из ножен меч, картинно на него оперся, заняв этакую презрительно-выжидательную позу. Видать, признал в блестящем витязе с развевающимся за плечами алым плащом и в сверкающем шлеме благородного человека. Достойного соперника, рыцаря.