Вадбольский 5 - Юрий Никитин
— К нам едут, — сообщил я пугливым голосом. — Консуэлла.
Она охнула, по лицу даже не понял, обрадовалась или огорчилась, да и то может сказать, что для меня пригласила, а она тут потихоньку в уголочке порешает вопросы финансирования строительства двух фабрик по производству винтовок…
— Откуда знаешь? Точно Консуэлла?
Я сказал печально:
— Магия… Пока никуда от неё не денешься в отсталой России. Точно-точно, Консуэлла.
Она встрепенулась.
— Встречу во дворе, уже тепло. У нас ужасно, вечная стройка, но я объясню и приглашу потом посмотреть, когда всё зацветёт. А я этого добьюсь!
Посмотрела с угрозой, словно я единственное на свете препятствие на пути превращения планеты в рай.
Я посмущался и виновато раскланялся, всем видом показывая, что я её верный солдат по превращению планеты в рай, вот только патронов возьму побольше.
Сюзанна даже успела переодеться, теперь у неё личная горничная, что помогает с туалетом, даже бурдалю выносит утром, подкрасила губы и вышла на крыльцо, когда ворота распахнулись, и во двор въехал автомобиль.
Улыбаясь, она процокала каблучками по ступенькам, Консуэлла вышла из авто, растянула рот в счастливой гримаске, дальше бросились друг другу в объятия, считай две подруги встретились в дикой пустыне на краю света, как тут не пообниматься.
Я наблюдал из окна своего кабинета, распоряжение насчёт обеда уже отдал, теперь нужно просто переждать, пока Сюзанна и её более феминистичная подруга наговорятся.
Сюзанна повела её в свой кабинет, на ходу что-то оживленно втолковывая, я проводил их взглядом и отправился на кухню проверить насчёт обеда. Консуэлла не знатный гость, даже в чём-то проблемный, не хотелось бы её держать в числе близких друзей, больно интересы у нас разные, но Сюзанна явно хочет побахвалиться, что не так уж и ужасно она здесь живёт, по крайней мере кормят вкусно.
Не мудрствуя, я заказал обычный обед Черчилля: суп по-савойски и устрицы, закуска, филе камбалы, завернутое в копчёную лососину, с гарниром из креветок под чесночным соусом, жаркое из оленины фаршированное паштетом из гусиной печёнки с соусом из трюфелей. В завершение — сыр стилтон, пирожные и мороженое, их так любит Сюзанна, кофе с бренди и на каждого тарелка густых сливок.
Консуэлла время от времени в изумлении приподнимала брови, сперва когда слуги внесли всю эту роскошь в столовую, а потом когда распробовала дивный вкус каждого блюда.
— Живёте по царски, — заметила она. — А ещё Сюзанна показала работу вашей родовой магии… Сюзанна?
Сюзанна кивнула, в то же мгновение в зале загремела «Застольная» из так полюбившейся ей «Травиаты». И хотя на итальянском, все хорошие оперы пока что на итальянском, но наше общее образование позволяет нам понять, что поют и о чём поют, и насладиться прекрасным исполнением.
Консуэлла слушала несколько минут, потом подняла на меня несколько странный взгляд.
— В прошлом году, — проговорила она, — я была в Италии, там как раз в венецианском театре «Ла Фениче» состоялась премьера «Травиаты». Но у вас исполнение гораздо лучше…
Подловила, мелькнула мысль, я сказал бодро:
— Что не сделаешь для Сюзанны Дроссельмейер!.. Здесь на неё все молятся, от слуг до гвардейцев. Кстати, отведайте мороженого, Сюзанна зря не посоветует!
Консуэлла посмотрела на Сюзанну.
— Сюзи?
Сюзанна помотала головой.
— Не советую! Не сможешь оторваться!
Консуэлла сказала с улыбкой:
— Люблю поступать вопреки мнению окружающих!
Пока занимались мороженым, я охнул, взглянул на часы над дверью.
— Ого!.. А у меня ещё распоряжение насчёт пороха в пороховницах не завизировано!.. Простите, сердце моё разрывается, но вынужден вас покинуть!
И покинул, хотя в глазах Сюзанны прочёл издевательское: бежишь, трус? Это тебя не спасёт. Консуэллу я для тебя пригласила.
Глава 9
Я в самом деле засел за отчёты по строительству фабрик, заодно прокручивал идею насчёт дирижаблей. Работы по их строительству ведутся в ряде стран, вариантов бесчисленная масса, но я знаю самый краткий путь, ошибок не совершу.
Дверь распахнулась без стука, я вскинул голову, через порог ступила Консуэлла, очень серьёзная и собранная, взгляд строг и направлен на меня.
Я торопливо вскочил, указал на лучшее кресло напротив дивана, сказал с поклоном:
— Консуэлла… Я счастлив, я рад… Как вам у нас?
Она прошла к креслу, но, показывая, что даже в мелочи поступает по-своему, села на диван и даже платье не поправила, хотя то обнажило ей ноги чуть ли не середины голени.
— Не прикидывайтесь, — посоветовала она мирным голосом. — Вы знаете, что Сюзанна пригласила меня специально для вас. Сама она уверяет, что между вами ничего не было. Вот так живёт с вами в одном доме, обедаете вместе и… ничего?
— Она говорит правду, — заверил я и добавил, видя, что гостья не слишком верит такому от половозрелого мужчины, — я не хочу терять талантливого финансового директора.
Она посмотрела с иронической усмешкой.
— Думаете, потеряете?
— А вы как думаете? — спросил я.
Она чуть сдвинула плечиком.
— Не знаю. Может, вы и правы. Но как можно удержаться, когда такая роскошная молодая женщина рядом?.. Как же безумие страсти, необузданный порыв похоти, жажда ухватить в объятия и жадно мять её сочное тело?
Я вздохнул.
— Всё это есть, ваше сиятельство… Можно мне вас называть по имени?
Она поморщилась, кивнула.
— Конечно, барон, конечно. После того, что с нами произошло, можете, ещё как можете. А случился тот же необузданный порыв похоти, верно?.. И он, как ни странно, то ли вознес меня до небес, то ли швырнул в пучину ада. А вы как это называете?..
— У этого состояния много названий, — ответил я с затруднением, — но я не знаю ни одного, что звучало бы возвышенно, даже если буду искать иносказательные варианты.
Она продолжала рассматривать меня изучающе, словно пыталась даже проникнуть под череп и посмотреть мои настоящие мысли.
— Странно, — произнесла она с некоторой, как мне показалось, неприязнью, — вы единственный из мужчин, кто, зная моё имя, не смотрит масляными глазами.
— Правда? — спросил я для того, чтобы как-то обозначить участие в разговоре.
— Удивительно, — подтвердила она. — Что с вами не так?
Тон её показался мне слишком напористым, я ответил с едва заметной резкостью:
— Я на всех женщин смотрю этими же глазами.
Она вздохнула, помолчала, затем произнесла совсем другим тоном:
— Вы
