Надо – значит надо! (СИ) - Ромов Дмитрий

— Ладно, попробуем, — кивает Гурко и звонит Андропову.

Тот великодушно позволяет нам прийти. Мы идём в его кабинет, но захожу я один, оставляя Белоконя в приёмной.

— Ну, и где твой претендент? — хмурится Андропов, после обмена приветствиями.

— Он в приёмной, Юрий Владимирович. Прежде, чем перейдём к его кандидатуре, я хочу рассказать вам что-то очень важное.

— Важное? — вздыхает он. — Давай только постараемся закончить с важным побыстрее. Видишь сколько у меня тоже очень важного, между прочим?

Он показывает на кучу бумаг, лежащих на столе.

— Вижу. Но моё важнее.

— Ну-ну, — кивает он, и я излагаю то, что мне известно, относительно операции, планируемой Щёлоковым.

Андропов снимает очки и трёт лицо руками.

— И что, Брежнев дал санкцию?

— Да, — киваю я. — Но Щёлоков его обманул. То есть одобрение генсека он получил обманным путём.

— Не знаю, — качает головой Андропов. — Я не исключаю, что это их общая идея. Совместный труд.

Надо сказать, хладнокровия ему не занимать. Ведёт он себя спокойно, сдержанно и в истерику не впадает.

— Во-первых, Чурбанов знает ситуацию только со слов Щёлокова. А что творится за занавесом ему неизвестно. Либо, его могут разыгрывать в тёмную. И, наконец, он может осознанно вводить нас в заблуждение.

— Мне кажется, Чурбанов не темнит, — отвечаю я.

— Почему?

— Чуйка, Юрий Владимирович.

— Чуйка? Чуйка — это хорошо. Прям-таки очень хорошо. Только в папку её не вложишь и к делу не подошьёшь.

— У вас во дворе экскаватор яму роет, там с водопроводом беда какая-то. Блоки железобетонные убрать пришлось. Так что проезд свободный теперь, шлагбаум и объехать можно.

— Ему не удастся приплести меня к этому делу.

— Что? — спрашиваю я, не веря своим ушам. — Не удастся? Ой простите.

Не в силах сдержаться, я усмехаюсь.

— Я что-то смешное сказал?

— Извините, но да. Приплести можно кого угодно к чему угодно. Рекунков, например, очень удачно приплёл Чурбанова к узбекским делам и взяткам в одном из вариантов нашего с вами будущего. А самого Щёлокова приплели к стяжательству. Черненко приплёл. Впрочем, у Щёлокова рыльце-то в пуху, если честно. И это нам кстати на руку. В КПК, вероятно, имеются какие-то заметки на этот счёт. А если не имеются, их легко можно «приплести». На самом деле, примеров, кого к чему приплели можно привести много. В бывшем вашем ведомстве такое приплетали все последние шестьдесят лет, что даже и говорить не о чем. Вам ли не знать? И в МВД тоже опыт имеется. И в прокуратуре. Или вы думаете, что если Брежнев позвонит Рекункову, тот будет правду матку рубить и настаивать на вашей невиновности? И свидетели найдутся и документы, и отпечатки пальцев с проглоченной таблетки снимут после эксгумации тела потерпевшего. Поэтому, ваша фраза показалась мне… немного юмористической. Простите.

— И что ты предлагаешь? — злится он.

— Предлагаю брать ситуацию в свои руки.

— Ну, давай, излагай свой план.

— Я думаю, было бы хорошо, нанести контрудар…

Я рассказываю о своих соображениях и Андропов погружается в размышления.

— А можно, Юрий Владимирович, пока вы думаете я вам всё-таки покажу человека, которого хотел бы видеть во главе «Факела» вместо Скачкова?

— Не до него сейчас.

— Завтра его заодно в деле проверим, — пожимаю я плечами. — Крещение боем. Хотя он в боях бывал, конечно.

— Пять минут.

Знакомство проходит нормально. Сдержано, но содержательно. Белоконь на все вопросы отвечает прямо и чётко. Андропов остаётся доволен.

— Надеюсь, у нас ещё будет возможность поговорить более продолжительно, — кивает он, намекая на конец аудиенции и подняв трубку, набирает номер. — Марк Борисович, зайдите ко мне.

Мы намёк понимаем и уходим.

— Вообще-то, — говорит Белоконь, когда мы выходим от Андропова, — я ещё не давал согласия.

— Да? — пожимаю я плечами. — Ну, это ничего. Я надеюсь, что дадите рано или поздно. Просто к Андропову не так просто попасть, а раз уж выдался случай, так мы его и использовали на все сто процентов. Это вас ни к чему не обязывает.

На самом деле, обязывает, конечно. Ну, вот такие хитрости с моей стороны…

— А ты что, правда внук Брежнева? — спрашивает майор.

— Нет, неправда. Но некоторым нравится так думать. Ну, и пусть себе думают. Мне это не мешает.

— Ну, ещё бы, — хмыкает Белоконь.

— Мы, Василий Тарасович, не за ордена и звания здесь рвём рвущиеся части своих организмов.

— А за что тогда? — прищуривается он. — За деньги?

— За идею. Как вы на границе, так и мы здесь. За идею. Мы ведь рыцари света. Единственные рыцари, и без нас очень быстро наступит тьма.

Со старой площади мы двигаем в ГлавПУР. У Скачкова на столе лежит план двора с указанием подъездов и точек, где ведутся ремонтные работы. Вокруг стола стоят несколько человек в чёрном. Наши ребята. Командиры подразделений.

— А, вот и вы, — кивает нам Тимурыч. — Давайте, присоединяйтесь. Мы только начали. Знакомьтесь, товарищи. Это майор Белоконь. Возможно, будет у нас постоянно работать. А пока прислан к нам в командировку с монгольской границы. Гляди, Василий Тарасович, я тебя ставлю вот сюда. Поедешь вместе с Беловым. Будешь старшим группы.

Белоконь тихонько крякает, но не возражает. Легко мог бы сказать, мол, идите вы, друзья, на все четыре стороны, но не говорит. Значит, интерес есть. Ну, пусть посмотрит, что к чему.

В разгар планёрки раздаётся телефонный звонок. Скачков поднимает трубку.

— Да, Леонид Юрьевич, здесь находится… Текущими вопросами занимаемся, совещание небольшое проводим… Понятно… Конечно, передаю. Егор, тебя.

Я протягиваю руку и принимаю трубку.

— Добрый вечер, Леонид Юрьевич.

— Привет. Как дела?

— Хорошо всё. А у вас? Есть по Поварёнку подвижки?

— Кто про что, а Брагин только про Поварёнка. Нет, подвижек пока нет. Ищем.

— А по той группе? С ножами?

— Слушай, — начинает сердиться он. — Я тебе что, нянька? Или ты думаешь, мне больше делать нечего, как каждые пять минуть Ижбердеева дёргать? Когда время придёт, он сообщит, что к чему. Ясно?

— Да, Леонид Юрьевич. Всё ясно.

— Приехал твой Белоконь?

— Приехал. Ещё утром приехал. Я его встретил, разместил. Спасибо вам большое за содействие.

— Пожалуйста, — бросает он. — Ладно, раз ты занят работой, не буду отвлекать. Ты сегодня ко мне не планировал приезжать?

— Нет, сегодня не планировал, но завтра хотел бы обсудить один вопросик.

— Хорошо, что один только. Ладно. Позвонишь заранее.

— Обязательно.

— У меня тоже вопросик имеется.

— Срочный?

— Нет, до завтра точно подождёт. Пока.

— До свидания…

Интересный звоночек… Хм… Зачем он звонил? Разговор ни о чём. Это не в его правилах… Не нравится мне это дело… Пробивает? Он что, тоже вовлечён в эту заварушку? Блин, блин, блин, мне нужны глаза и уши. Поскольку со Злобиным могут обостряться некоторые противоречия и расходиться мнения по определённым вопросам, мне потребуются информаторы…

Надо было раньше этим делом озаботиться, а теперь вот придётся выпрашивать данные у Андропова.

Белоконя в гостиницу завозит Белов, его завтрашний помощник и напарник. А я, сев в машину, сразу звоню Андропову. Напрямую ему не дозвониться, конечно… Приходится звонить через Гурко. Сейчас мне это делать не хочется, потому что тот будет выпытывать, что за шухер происходит. А ещё и пенять начнёт, что я его не поставил в известность.

Скрепя сердце звоню, но он без вопросов обещает помочь. Я жду несколько минут и после щелчка переключаюсь на Андропова.

— Юрий Владимирович, есть пара вопросов.

— У меня тоже. Давай подъезжай… Хотя нет, не надо. Неправильно будет, если ты в это время придёшь. Подъезжай, но поговорим в машине.

Он поясняет, куда мне лучше подъехать, чтобы не маячить перед ЦК.