Курсант: Назад в СССР 10 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Что? — Горохов услышал в моем голосе сомнение и тут же отреагировал.

— Он ведь боксер в прошлом. Спортсмен. Пусть не самый развитый и сноровистый, но сами видите, здоровый как сохатый. Отсюда и вопрос. Как с ним Мясник справился? Непонятно…

— Это, что получается? — Горохов снял пиджак и аккуратно повесил на ветку. — Что Савченко — не наш серийник?

Следователь заметно сник.

— Я бы не спешил с такими выводами, — занудно проговорил Алексей, надевая резиновые перчатки. — Нужно дождаться судмедэксперта, но я вам и так могу сказать, что почерк убийства тут совсем другой.

— Труп сидит, а не стоит, согласен, — кивнул Горохов, — но этого ведь мало. Если можно так сказать, убийство — всегда ситуация чрезвычайная, даже для тех, кто к нему готовится. Мало ли, не учел что-то, вот и пришлось… не знаю.

— Я не медик, — продолжал Катков, — но даже мне явственно видно, что рука отсечена неумело. Совсем не как у прошлых жертв. Даже не отсечена, а отрезана. Вот, посмотрите, рубаха в крови. А вот и еще кровь, разбрызгана на траве. Да и веревка, которой привязано тело, отличается от той, пеньковой, на прошлых местах происшествий. И потом, место здесь такое проходное, тут часто влюбленные парочки гуляют. А Мясник всегда поглубже в лес трупы оттаскивал. Так?

— Хм… — Горохов почесал нос. — Действительно кровь. А мы так сразу и не заметили… Это что получается, товарищи? Что Сипкина убили прямо здесь? — Горохов даже просиял от догадки, не хотелось ему думать, что мы взяли не того. — А ведь прав Алексей. Мясник работал чисто, и трупы были обескровлены, а тут действительно, да, рана, будто совсем свежая. Но кому понадобилось копировать маньяка? И зачем?

— Если бы мы знали ответ на этот вопрос, — проговорил я. — То уже бы объявляли убийцу в розыск.

— Нужно как следует потрясти Савченко, — предложил Федя. — Может, он что-то прояснит?

— Рано, — нахмурился Горохов, — У него это самый, как его? Как там Светлана Валерьевна сказала? Информационно-коммуникативный вакуум. И потом, он даже про свои убийства ничего не рассказал, думаешь, про Сипкина что-то нам поведает? Очень, очень сомневаюсь. Тот еще волчара. А вообще, товарищи, это что у нас получается? Что опять жертва — работник фабрики музыкальных инструментов? Опять совпадение? Не верю…

— Это еще не все, — многозначительно хмыкнул я, покачав в воздухе указательным пальцем. — Самое интересное, что этот самый Сипкин был ухажером Маши Захаровой, той бухгалтерши, что чуть ранее встречалась и с Черпаковым.

Я почему-то ярко вспомнил, как по-идиотски он смотрелся с ромашками.

— То есть, сестры Савченко? — Горохов сорвал с березки листочек и в задумчивости зажевал его, будто лакомство. — Так, может, это она своих любовничков убивает?

— Типа черная вдова, как паучиха? Не похоже… — замотал головой Федя. — Вы практически прикиньте. Чтобы тело сюда притащить — это же какая силища нужна. Не справится хрупкая девушка. Да и Сипкин здоровый какой, посмотрите. Так бы он просто и дал себе руку наживую отчекрыжить? Я вообще думаю, что его семеро держали.

Погодин продолжал бормотать что-то в том духе, что девушке бы боксер ни за что не дался, ну а мы задумчиво помалкивали.

— Нет, — возразил Катков, ползая возле трупа на коленях. — Следов обуви нет, почва такая заросшая, но видно, что трава совсем не примята. Будто по воздуху его сюда перенесли. Семерыми здесь и не пахнет.

— Чудно… Запутано все так. Тьфу! — следователь поморщился и выплюнул зеленую кашицу, в которую превратился листок. — Только картинка в мозгу сложилась, а тут на тебе! Еще один труп… Теперь ломай голову, кто, когда и почему? А Захарову эту проведайте, сегодня же…

— Само собой, Никита Егорович, — заверил я. — Мне кажется, она вообще в опасности может сейчас быть.

Подъехала черная «Волга». Из нее вылез полковник Булкин и Мытько с чемоданчиком. Не чурался начальник УВД лично доставлять членов СОГ на места происшествия.

— Никита Егорович, — начальник УВД приветственно протянул с ходу руку по очереди нам всем. — Как же так? Я уж думал, вы избавили город от серийника, а тут…

— Мы тоже так считали, Сергей Альбертович, — тряс в ответ руку Горохов. — Вот только оказия вышла. Но этот труп — не Мясника рук дело.

— А чьих? Уже что-то выяснили? Подражатель? Сообщник? Или нет — кто-то пытается выгородить задержанного? Убить его почерком, чтобы показать, что якобы истинный убийца все еще на свободе. Как вам такая версия?

Булкин, как всегда, едва появившись на месте, зачастил, набросал своих версий и соображений. Хороший он мужик, как начальник очень даже ничего, но суеты от него сейчас многовато.

— Да, мы все выясним, все проработаем, Сергей Альбертович, обязательно найдем, кто за этим стоит. Вот только судмедэкспертизу трупа нужно провести очень оперативненько. Сами понимаете, сейчас от причины смерти и мелочей всяких едва ли не полностью зависит ход расследования и план дальнейших мероприятий. Вы уж посодействуйте.

— Это можно. Сегодня же первичные предварительные данные по максимуму будут у вас на столе, — Булкин повернулся к Мытько, который уже успел экипироваться (нацепить халат и перчатки). — Правда, Павел Алексеевич? Вы же сегодня вечером и ночью не заняты? Поработаете на благо Родины?

— Надо, так надо, — пожал плечами Мытько, не особо восторгаясь оказанным ему доверием. — Задержусь на работе, если вы меня перед женой оправдаете, позвоните ей и скажете, что по службе меня задействовали, чтобы не ждала.

— А что? — полковник хитро прищурился. — Вашим словам супруга не доверяет уже?

— Так надежнее будет, — буркнул судмед. — Она у меня мнительная слишком. Ревнивая.

— Бедный, бедный Павел Алексеевич, что ж… Тяжело вам, наверное, приходится с такой-то женой, — в глазах Булкина сверкнули озорные огоньки.

— Да я привык уже… Лена она такая.

Мытько тяжело вздохнул и подошел к трупу. Еще раз поправил перчатки и принялся за работу, надиктовывая под запись в протокол осмотра места происшествия свои наблюдения.

— Смерть, вероятно, наступила от острой кровопотери, — бубнил Павел Алексеевич, ощупывая тело. — Судя по окрасу кожных покровов и характеру трупного окоченения, видимых признаков отравления нет, других явных телесных повреждений, если не считать ампутацию правой руки, не обнаружено. Точнее смогу сказать, когда тело будет у меня на столе, в секционной.

— Извините, Никита Егорович, — вмешался Катков. — Вот и еще одна нестыковочка, свидетельствующая, что почерк убийства здесь совсем другой. Прошлые жертвы отравлены были угарным газом, а этот тут погиб, получается. Я правильно понял, Павел Алексеевич? Здесь наступила смерть? Тело ведь не перемещали посмертно?

— Все признаки указывают на это, — кивнул Мытько. — Предположительно так.

— Я же говорил, — Алексей горделиво распрямил спину, отчего стал похож на вставшего на задние лапы гиппопотама.

Я позвонил в дверь квартиры. Никто не открывал. Надавил на кнопку еще раз и еще. Лишь через пару минут дверь распахнулась, и на пороге появился заспанный Олег.

— О, привет! — щурился он на меня в одних трусах и майке. — Какими судьбами? Заходи.

— Спишь, что ли? — шагнул я в квартиру. — Белый день на дворе, а ты, как сурок. Доброе утро, страна!

— Да закемарил маленько. Что-то не выспался ночью, — Олег потряс головой, будто пытался согнать остатки сна. — Кофе будешь?

— Некогда. Одевайся, ты мне нужен.

— Опять труп? — оживился Олег. — Я мигом.

— Опять, — кивнул я. — Но его мы его уже осмотрели, и тело в морге.

— А, блин! А меня почему с собой не взяли? Ты же обещал…

— Так ты ведь спал?

— А ты за мной заезжал? — Олег недоверчиво на меня уставился.

— Нет конечно, я и так это понял. Что ночью делал, боец? Выглядишь хреново. Пил?

— Да нет, — отмахнулся парень. — Гулял.

— Где?

— О-ой… Да какая разница, Андрей? Ну, с одноклассниками встретились, побродили малян, с Танькой пообщались.