Повелитель корней - Михаил Алексеевич Ланцов
Быстро.
Решительно.
Однако на стене сопротивления они не встретили. Так, для проформы кинули несколько пилумом. А потом все — немногочисленные защитники бросились бежать и истошно орать. Оставляя после себя перегородки из рогаток.
Минута.
Пять.
Семь.
И все войско Сигимера уже оказалось внутри.
— Странно, — тихо произнес он оглядываясь.
— Что? — переспросил его соратник, которого переполняла радость. — Мы сделали это! Сделали!
— Скольких мы потеряли?
— Сейчас? Семерых.
— И все?
— Да ты сам же видишь — никого. Разбежались они!
— Вижу… и… это выглядит очень странно.
— А откуда им людей взять? Всех же в посыл отправили.
— Ну…
— А теперь грабить!
— Стой! Нет! — рявкнул Сигимер. Достаточно громок, чтобы все вокруг обратили на него внимание. — Если у них действительно нет людей, то нужно попробовать ворваться в самое сердце города — в ту каменную крепость!
— Брось! — отмахнулся один из соратников. — Сам же видишь — ее не взять. Только кровь прольем впустую. Ее и горсткой можно охранять. А тут вон сколько всего! Зачем нам она?..
Однако вождь гётов был непреклонен. И уже минуту спустя часть этой толпы бросила к внутренним воротам, в надежде на то, что они еще не закрыты. Ведь жители города, судя по крикам, должны прятаться в цитадели, а они не могли так быстро проснуться и добраться туда.
Короткая пробежка.
Внешний пандус.
Рывок.
И…
Со стены и обоих башен в них полетел удивительно густой поток пилумов. Отчего щиты едва ли спасали, пробиваясь словно скорлупка…
Минуты не прошло, как передовой отряд, пытавшийся пробежать по подиуму в так соблазнительно открытые ворота, оказался натурально аннигилирован. Их всех без всякого стеснения закидали пилумами, не считая, обильно, от чистого сердца. Отчего на этом подиуме образовалась художественная композиция, отрадная для любого энтомолога. Назовем ее «Жуки на булавках». Некоторые из них еще шевелились, но это уже была лишь агония…
— Что-то странное тут происходит… — мрачно произнес Сигимер.
Ему до крайности не понравилось то, как лихо закидали его людей. Все выглядело так, что там — в цитадели — явно не горстка защитников. А сотня — полторы минимум. Чего быть не могло, если, конечно, не женщины отличились, но…
— Вино! ВИНО! — раздалось на всю округу. — Сюда! Вино!
Сигимер нервно вздрогнул.
Оглянулся.
И увидел, как его люди побежали на эти крики. Поэтому, чуть помедлив, и он решил так поступить. Когда же верховный конунг северных гётов добрался к месту, откуда кричали, пьянка шла уже полным ходом. Вон — вытаскивали амфоры, откупоривали их и пили. Хлестали просто.
— Нам конец… — прошептал он, но его никто не услышал в этом гвалте.
— О! Сигимер! Выпей с нами за наших павших друзей!
— Выпей!
— Выпей! — зазвучало со всех сторон.
Отказать им он не мог.
Не сейчас.
Ему стало как-то не по себе. Даже жутко. Но, он принял кубок и, произнеся тост за своих боевых товарищей, павших в этом проходе, а потом выпил его залпом.
И да. Здесь по какому-то странному стечению обстоятельств нашлось не только вино, но и емкости для его употребления. Разные. Ну и сам напиток не являлся вином, строго говоря. Судя по вкусу — он оказался знаменитой уже на всю округу настойкой Берграда.
Вкусненькой такой.
Сладенькой.
И довольно сильной…
Но особо подумать конунг уже не смог…
Тост шел за тостом…
Кубок за кубком…
— Пора, — произнесла Дарья, наблюдавшая за попойкой из бойницы донжона.
— Ты уверена? — переспросил Рудомир.
— Сам погляди, — пожав плечами, ответила она, протянув ему зрительную трубу.
Тот отказался.
Не стал спорить или качать права. В конце концов, если ведьма Мары говорит, что там люди упились вусмерть — значит так оно и есть. Поэтому Рудомир молча кивнул и пошел вниз — в зал, где уже собрались и построились все мужчины города.
И вооружились.
Короткая речь.
И вот Рудомир уже выходит во главе этой колонны на внешний подиум. Медленный проход — все залито кровью, а также иными жидкостями, и очень скользко. Тела местами приходилось сталкивать, чтобы получалось пройти хотя бы гуськом. Но справились, немало изгваздавшись.
Короткая пробежка.
И вот им навстречу стали попадаться первые пьяные германцы. Многие из них даже не понимали, кого встретили. И умирали с выражением недоумения на лице. Боли-то они почти не чувствовали, ибо были в… хм… в сопли, ну или в стекло, если могли мало-мало сами ходить.
Местами встречались относительно адекватные персонажи.
Они даже вступали в бой.
И что-то пытались показать, только их почти сразу задавливали численностью. Давили с ходу, прикрывшись щитами. Прижимали или опрокидывали. Ну и добивали. Где копьем, где саксом.
Поворот.
Еще.
Проход.
И перед Рудомиром и его людьми открылось лежбище «тюленей». Ну или как еще назвать это развал упившихся до беспамятства людей? А германцы иначе не могли. Культура такая. Да и кто тут был? В основном ополчение, оттого питие для них случалось по праздникам вроде свадьбы или еще чего, ибо дорого, а тут хоть залейся. Как они могли устоять?..
* * *
Тем временем у верхнего брода Днепра шел Большой совет.
С Гатасом пришли и аланы, и сираки, и таврические скифы. И вот уже второй день никак не могли договориться. Задача простая ведь — победить. А вот ее реализация сложнее — каждый гнул свою линию.
Берослав же собирал их.
Угощал.
Вел беседы и пытался выступать скорее арбитром, чем авторитарным лидером. Стараясь сглаживать углы во время то и дело вспыхивающих спорах и ссорах. Но… все раз за разом упиралось в какие-то ничего не значащие мелочи. Из-за которых не удавалось договориться о совместном действии…
— Ты разве не понимаешь? — в какой-то момент шепотом спросил его Гатас, улучив момент, когда все вышли из шатра, чтобы подышать свежим воздухом и размяться.
— Что я должен понимать? — также тихо переспросил князь.
— Им не предложение твое не нравится. Им ты не по душе.
— Тогда зачем они пришли?
— Гёты и квады им не по душе больше. А ты… ты все же бэг, законный. Чужой и чуждый, но бэг роксоланов. Поэтому твоим гостеприимством пользуются и тебя слушают.
— А ты?
— А я тебе это и говорю, потому что поклялся тебе в верности.
