Крафтер II - Иван Ладыгин
— Это выходит за пределы обычного. Мы, видимо, слишком многого не знали о нём. Не могу поверить, что всё пошло так катастрофически неправильно. Но что нам теперь делать?
Леди Таринова помолчала, явно обдумывая, что делать дальше. Проблема с Морозовым была настоящей головной болью, и, несмотря на её привычку к контролю, она ощущала растущее чувство тревоги. Она не могла позволить себе ошибаться в этой ситуации. Всё, что они строили, рушилось на глазах.
— Нам нужно время, — наконец сказала она, сдерживая в голосе раздражение. — Нужно потратить его на то, чтобы понять, как этот человек думает, какие его слабости. Я не верю, что он непобедим. Сам по себе он силен, но если мы соберём всё, что знаем, мы найдём его слабое место. Мы должны просто быть умнее, чем он.
Драгоцкий задумался, затем ответил более решительно, хотя его голос всё ещё отражал обеспокоенность.
— Если мы не успеем, он нас уничтожит. Он теперь, по сути, стал «неприкосновенным». Все эти наёмники отказались от нашей просьбы, а значит, дальше действовать по старому плану будет невозможно. Как мы его остановим?
Леди Таринова отвернулась от зеркала и выпрямилась.
— Мы не можем позволить себе ошибаться. Найдём путь, как и всегда. Но теперь всё будет не так, как было раньше. Мы заставим его сыграть по нашим правилам. И если Морозов жив, то это всего лишь временное явление.
Зеркало померкло, а на лице Тариновой появился зловещий блеск — готовность действовать по новому сценарию, где они не потерпят ещё одной неудачи.
Глава 17
* * *
Глава гильдии убийц сидел в своем кабинете, погружённом в полумрак, будто сама тьма решила заключить с ним союз. Стены, обитые чёрным бархатом с вышитыми серебряными узорами в виде клинков, поглощали свет единственной лампы на столе. Её тусклое мерцание отражалось в стеклянных витринах, где хранились трофеи — кинжалы с засохшей кровью, перстни с фамильными гербами жертв и даже отрубленный палец, закованный в прозрачный кристалл. Воздух был густ от запаха ладана и металла, словно здесь молились не богам, а самой смерти.
Он перебирал костяные фишки, каждая — с именем цели. Его пальцы, покрытые шрамами от давних поединков, сжали ту, что была помечена «Морозов Л. В.». Кость треснула с сухим щелчком, словно судьба сама подсказывала: этот заказ — ошибка.
— Подсуетились, — прошипел глава, швырнув осколки в урну из чернёного железа. Его голос, низкий и хриплый, будто проросший из глубин вулкана, заставил содрогнуться даже теней у стены. — Караваев подложил свинью. Сулил барона-недотёпу, а подсунул мастера. Мастера, чтоб его!
Совет гильдии, замерший в тени, зашевелился. Пятеро фигур в чёрных мантиях с капюшонами, скрывающими лица, напоминали призраков, вызванных из забытых склепов. Один из них, самый низкорослый, сгорбился, словно пытаясь стать невидимым. Другой, с перебинтованной рукой, нервно постукивал пальцами по рукояти кинжала. Они знали: ошибки в их ремесле стоили жизней.
— Отменить нельзя? — спросил тот, что стоял ближе к двери, голос его дрожал, выдавая молодость. На груди у него болталась медная медаль — знак новичка, допущенного в совет совсем недавно.
Глава гильдии медленно повернул голову, и свет лампы выхватил из темноты его лицо — изборождённое шрамами, с носом, сломанным в трёх местах, и глазами, холодными как лезвие. Он ненавидел слабаков.
— Гильдия держит слово, — прорычал он, ударив кулаком по столу. Дерево затрещало, а фишки подпрыгнули, будто испугавшись. — Но после этого — Караваеву ни кинжала, ни иглы. Даже письмо с печатью не примем. К черту такого клиента!
— Мастер… — прошептала женщина справа, её голос звучал как шелест шёлка по лезвию. Она единственная в совете не прятала лицо — бледная кожа, алые губы и глаза без зрачков, словно два куска ночного неба. Венеция, бывший маг Тьмы, специализировалась на магических целях. Как ей досталось такое погоняло — никто не знал… Но глава гильдии полагал, что старая пигалица сама его себе придумала. — Вы уверены, что он мастер? Может, слухи преувеличены?
— Слухи? — Глава гильдии язвительно хмыкнул. — Черновы вырезаны дотла. Их особняк — пепел. Игорь Чернов, мастер огня и теней, разорван как котёнок. Какие ещё нужны доказательства?
Совет замолчал. Даже Венеция опустила взгляд. Глава достал из ящика толстую папку, швырнул её на стол. Внутри — фотоснимки, сделанные камерой с широким разрешением: обугленные стены, расплавленные доспехи гвардейцев, лицо Игоря Чернова, искажённое предсмертной яростью.
— Посмотрите на это, — он ткнул пальцем в фото, где среди руин стоял Лев Морозов, его рубашка в копоти, а глаза светились холодным фиолетовым. — Это не просто маг. Это стихия. И Караваев хочет, чтобы мы за него взялись за гроши.
— Тогда почему не отказаться? — встрял низкорослый, его капюшон съехал, открывая юное лицо с прыщами. — Гильдия превыше контрактов!
Глава встал, и его тень накрыла совет, как саван.
— Потому что если мы отступим, нас сожрут. Такие криминальные группировки, как «Кровавые Серпы» или «Тени Смерти» поднимут нас на смех. А потом придут за нашими клиентами. — Он приблизился к юнцу, заставив того отпрянуть к стене. — Ты хочешь, чтобы твою сестрёнку продали в рабство вместо уплаты долга? Нет? Тогда заткнись и учись.
Он вернулся к столу, схватил телефон с закрытым каналом связи. Кончики пальцев скользнули по клавишам, активируя связь.
— Академия магических искусств Пальмира, — ответил голос на том конце, звучащий так, будто говорящий пережёвывал гигантский бутерброд. — Кто нужен?
— Нужен опытный мастер, — прошипел глава. — Или несколько первых рангов, которые рвутся в бой. Есть такие?
— Есть… — пауза, словно собеседник листал каталог. — Дорого. Очень.
— Чёрт с вами, — глава гильдии стиснул челюсть. — Нам нужен профессионал. Не какой-нибудь выскочка с улицы.
— Понимаю. — На другом конце послышался шелест бумаги. — Есть двое. Первый — Эдуард Верейский, маг первого ранга. Специализируется на магии смерти. Уничтожил целый квартал в Новгороде, когда его любовница бросила. Ищет заказы, так как недавно отчислен и теперь находится в рядах опасных преступников.
— Второй?
— Мария Кровавый Ветер. Мастер-отступник. Изгнана из Гильдии Магов за эксперименты над живыми. Её последний «шедевр» — деревня, где люди плавились, как воск. Цена — втрое выше.
Глава гильдии задумался. Эдуард был предсказуем — ярость, жажда славы. Но Мария… Слишком
