Запах денег (СИ) - Ромов Дмитрий

— Как на какие? Ты же мне, считай, тёща теперь. А к тёще на блины, это вынь да положь. Так что извините.

— Иди, давай, — смеётся она. — Тоже мне, зятёк нашёлся.

— О, Егор Андреевич! — встаёт из-за стола генерал. — Какие люди!

— Как дела, Глеб Антонович, что слышно?

— Так что слышно… Начинают чистить Рахметовских. Вы бы Юрию Михайловичу замолвили словечко за меня.

— Не знаю, зачем мне это. Вы же меня со свету сжить хотите.

— Я⁈ Никогда!

— Ладно, давайте к этой дискуссии позже вернёмся. Вот гляньте-ка. Как вам нравится?

Дальше всё проходит гладко. Я показываю ему документы и объясняю, кто копает, он взрывается и обещает по-тихому, без лишних разговоров Заваряна к херам собачьим уволить. И поставить вместо него Баранова. На этом мы и расстаёмся.

В воскресенье утром мы с Наташкой, Игорем и Пашкой уезжаем в Новосиб. Едем на Скачковской двадцать первой, чтобы не было никаких вопросов по служебной фабричной машине. Стоять в Новосибирске ей придётся довольно долго. Управляющий казино нашёл нам гараж в Толмачёво. Там её поставим.

— Наташ, хочешь, поговорить? — спрашиваю я, когда мы оказываемся одни в её квартире.

Она вздыхает.

— Чего?

— Егор… — качает она головой.

— Вижу, трудно тебе, — усмехаюсь я. — Наобещала всякого, а теперь как поступить? Исправления в журнале делать не дают, да?

Она ничего не говорит.

— Наташ, давай так. Либо мы друг другу доверяем, либо нет. Я тебе ответственно заявляю, я не изменяю. Честно говоря, даже стыдно это без конца повторять. Как в дешёвой мелодраме. Я сказал, ты услышала. Всё. Больше мы к этому вопросу не возвращаемся. Это нелепо. Это оскорбительно для нас обоих. Договорились?

Она кивает. Не сразу, но всё-таки кивает.

— Подумай, если не можешь мне доверять, то и затевать ничего не следует. Это было бы ужасно, но лучше, чем всю жизнь шизаться и сходить с ума.

Она снова кивает и идёт готовить ужин. Дальше мы ведём себя, как ни в чём не бывало, а потом ложимся в постель и набрасываемся друг на друга, как изголодавшиеся зверушки. А рано утром я уезжаю в аэропорт.

Прилетев, мы с парнями селимся в гостинице «Москва», и я сразу начинаю звонить и сообщать всем, что прилетел. Злобину, Чурбанову, Гале, всем. Паша едет в Дьяково за машиной, а Игорь остаётся сторожить меня.

— Очень хорошо, что позвонил — хвалит меня Гурко. — Я как раз сегодня буду встречаться с высокопоставленным работником, о котором тебе говорил. Имей в виду, Егор, человек он очень занятой, поэтому будь всегда на связи.

— Понял, Борис Маркович. Я или в на объекте, или в номере, или в машине. Водитель лицо доверенное, информацию он примет. Любую. Продиктовать вам номера?

Он записывает

— Ладно, — недовольно говорит он. — В любом случае, будь готов немедленно приехать, когда я скажу.

— Конечно. Это же и в моих интересах, как я понимаю.

— Правильно понимаешь, — сухо отрезает он.

Поговорив с Гурко, я поднимаюсь в казино. Паша Цвет здесь царит и властвует. Справляется он со своими обязанностями неплохо, да только по нему вопрос пока остаётся открытым и совет блатных ещё не состоялся и не дал ему ярлык на московское княжество. Так что положение неопределённое, поэтому он и торчит здесь, никуда не дёргается и уезжать не рискует.

Моему приезду он радуется. Ещё бы. Одна голова хорошо, а две лучше. Я включаюсь в местные дела и решаю кучу вопросов, сразу наваливаемых на меня Лидой и Баксом.

— Вы чего, меня что ли ждали? — возмущаюсь я. — Вот у вас акционер под боком. Почему с Цветом не решали?

— Егор, ну ты чего? — пожимает плечами Лида. — На него где сядешь, там и слезешь!

— Ну вы молодцы! А на мне, значит, можно скакать пока не сдохну что ли?

— Нет… ну почему так трагично-то? — улыбается она. — Не до смерти же…

— Так, я сейчас высеку кого-то…

Весь день я провожу здесь, а вечером внезапно появляется Чурбанов. Он берёт бокал коньяку и отводит меня в сторонку.

— Ты свободен?

— Для вас всегда, вы же знаете, — улыбаюсь я в ответ.

— Молодец. Короче, у меня в машине знаешь, что лежит?

— Золото, бриллианты? — цитирую я Сеню Горбункова.

— Шуточки у тебя, — морщится Чурбанов.

— Простите, Юрий Михайлович.

— Бобина с плёнкой у меня там, — говорит он. — «Хороший, плохой, злой». Везу Леониду Ильичу. Сегодня просмотр.

— О! — усмехаюсь я. — Это я посоветовал.

— Я помню, — кивает он. — Но самое интересное, что он тоже помнит.

— Приятно, — киваю я. — Очень даже. И лестно.

— Ну, собирайся, раз приятно. Он сказал, чтобы я тебя из-под земли достал и привёз.

— Прямо сейчас что ли?

— А я что говорю? — поднимает он брови и допивает коньяк. — Прямо сейчас.

— Понял, слушаюсь, — улыбаюсь я.

— Егор, — подбегает Лида и слегка кланяется Чурбанову. — Я прошу прощения. Там тебя к телефону. Сказали, это чрезвычайно срочно.

Блин, только бы не Гурко…

Но сердце не обманешь, чуйка ещё никогда не подводила. На факапы уж точно.

— Егор, это Гурко. Через полчаса будь у меня. Со Старой площади вместе поедем.

19. Дай немного хм… мне…

Ну, ёлки… Можно было сразу догадаться, что именно так всё и случится. Сообразить, как всё это разруливать времени нет. Да и, собственно, чего тут разруливать-то, совершенно очевидно, что поеду я к Леониду Ильичу, а не к неведомому и могущественному волшебнику, имя которого не решается назвать даже такое пронырливое и искушённое существо, как Гурко. Пронырливое и съевшее не менее дюжины собак в аппаратных играх.

─ Борис Маркович, ─ начинаю я. ─ Вы только не ругайтесь, но…

─ Ты что там, Брагин, с ума что ли сошёл?

─ Но меня только что срочно вызвали к… ну, в общем, у меня без вариантов, надо ехать.

─ Ты головой ударился, я тебя спрашиваю? ─ злится он.

─ Нет. Мне страшно неудобно, но…

─ Не удобно спать на потолке! ─ отрезает Гурко. ─ Решай, что хочешь, но, чтобы через полчаса был у меня. Два раза такие шансы не выпадают. Сейчас откажешься и всё, возможность упущена, жизнь под откос.

Во как, даже жизнь под откос.

─ Я, конечно, не знаю, о ком конкретно вы говорите, была бы какая-то ясность, тогда и…

─ Ты из себя королеву Шантеклера не строй, и царицу полей тоже, ─ продолжает горячиться он, но внезапно осекается, словно случайно показал то, что не хотел, и дальше уже продолжает своим обычным тусклым голосом. ─ Ладно. Решать тебе в конце концов. Жду полчаса и уезжаю.

Ай, раз такое дело повышу ставку. Хотел было утаить от общественности свои зарождающиеся отношения с вождём, но теперь превращу их в козырь. Отношений-то скорее всего никаких не будет, я же не медсестра его, так что просмотром вестерна всё и ограничится.

─ Меня к генсеку срочно затребовали, ─ немного приукрашаю я действительность. ─ Страшно стыдно перед вами, что ставлю вас в неловкое положение, но тут у меня выбора нет.

Повисает пауза.

─ Да, положение неловкое, ─ наконец, холодно говорит Гурко, ─ но раз так, делать нечего. Посмотрим, удастся ли выйти из этой ситуации без потерь для собственного реноме. С учётом открывшихся э-э-э… нюансов.

Непонятно чьё именно реноме он имеет в виду ─ моё или своё…

─ Егор, пора ехать! ─ торопит меня Чурбанов.

─ Ну что же, езжай, ─ недовольно говорит Борис Маркович. ─ Завтра позвонишь.

Интересный он дядя, Гурко этот. Вроде паука, что дёргает за ниточки. Эдик его восьмидесятиюродный родственник. Не кровный, но и не совсем чужой, раз ради него он позвонил Куренкову и попросил притушить пожар с порнухой.

Почему тогда не помог ему в той истории с кляузами? Он ведь мог его и отмазать, и пристроить, как следует и смог бы настоять, чтобы бабу бы его бывшую в ЦК взяли вместо Новицкой. Тут, правда, могут быть варианты. Например, землячка Новицкая ему здесь нужнее в силу своих способностей, или для поддержания репутации человека, помогающего землякам, или для чего-то ещё.